С того самого дня, как мы вместе оплатили мое обучение, нас с Германом трудно отлепить друг от друга. Он дарит мне цветы и какие-то подарочки. Отвозит с утра в университет. А после занятий забирает. Мы обедаем вместе. Иногда в крутых ресторанах, а иногда покупаем блины или другой фаст-фуд, садимся на лавку и, запивая чаем, жуем. Все зависит от свободного времени. Из телефонных разговоров, мимоходом брошенных фраз я понимаю, что Герман очень занятой человек. Но умудряется улучить момент повидаться днем. И я с утра с нетерпением жду нашей встречи. И пусть учеба увлекает меня, но конец каждой пары приближает нашу встречу. Если разобраться, те два часа перерыва между занятиями и работой нужно было бы потратить с пользой. Подготовиться к курсовому проекту в библиотеке или, вернувшись домой, поспать хоть немножко. Уже и забыла, когда спала нормально. Каждую ночь я ворочаюсь без сна, мечтая о Германе, а засыпая, вижу перекошенное лицо Айрата. В ужасе сажусь на постели. Зажимаю рукой рот, стараясь сдержать рыдания и не разбудить Софью. Честно говоря, этот месяц у нее выдался не из легких.
В тот самый наш первый день с Германом Софья, моя душа, появляется дома поздно. Тяжело опускается на банкетку в коридоре и через силу снимает сапоги и куртку.
- Я купила вкусняшек, - шепчу, принимая у Софьи пуховик и вешая его в шкаф. – И какое-то чудесное мясо. Мы ели в ресторане. Очень вкусно.
- Мы? – поднимает она бровь. Смотрит внимательно, вынуждая сознаться.
- Я и Герман, - бормочу, не опуская глаз. – Если бы не он, я бы ни за что не успела…
Наливая чай, сбивчиво рассказываю о своих приключениях.
- Ты Лиманскому деньги вернула? – вскидывается Софья и, услышав мое «обязательно!», задумчиво жует медальон из мраморной говядины. – Деньги в ближайшее время нужно отнести в банк. Может, и хорошо, что Герман помогает тебе, мне сейчас совершенно некогда.
- Что-то случилось? – спрашиваю робко. Боюсь показаться неуважительной.
- Олеся разругалась со своим женихом и вернулась к бывшему. Это ужасно, Алина. Когда этот тип появляется, все идет наперекосяк. Олеська сама не своя становится. Будто подменяют мою девочку, - тяжело вздыхает она, прихлебывая из стакана апельсиновый сок. – Все очень вкусно, спасибо!
Софья устало поднимается из-за стола и, обняв меня, шепчет виноватым голосом.
- Прости, я думала, мы сегодня устроим пирушку. Но позвонил Стас. Он встретил в Москва-сити Олесю и этого Артема. И я помчалась туда. Хотела поговорить с дочерью. Где она сейчас живет, даже не знаю. Стасик обещал найти по своим каналам. Но что-то мне неспокойно.
- Отдыхайте, дорогая Софья, - бормочу, прижимаясь к плечу моей старшей подруги. – Я все уберу, не беспокойтесь. У нас будет еще много поводов, чтобы отметить, - убеждаю опечаленную женщину. И когда она, словно слепая, медленно движется в свою спальню, восклицаю вслед.
- Я занимаю Олесину комнату. Ей, наверное, некуда вернуться… Может быть, мне съехать?
- Этажом ниже? – кривая усмешка искажает красивое лицо Софьи.
- Нет, - оправдываюсь поспешно. – Я никогда… до никаха… до свадьбы. Это недопустимо - жить в одном помещении с посторонним мужчиной.
Заливаюсь краской. Чувствую, как перехватывает горло, и как слезы сами собой текут по щекам.
- Прости! Я сама не понимаю, что несу, - Софья возвращается ко мне и снова сжимает в объятиях. – Эта хрень с Олеськой тебя не касается. Она не вернется. Уж не знаю, почему. Одно время с подружкой квартиру снимали. Поэтому живи и ни о чем не думай. А Гере, если будет приставать, в нос дам…
- Он не пристает. Очень вежливый, правда, - вступаюсь я за Лиманского. Даже представить страшно, если Софья пойдет к Герману выяснять отношения. – Он очень обходительный и все время мне помогает, - вздыхаю, всматриваясь в лицо, ставшее родным.
- Это хорошо, - кивает Софья и напоминает устало. – Про деньги не забудь. Завтра же отнеси в банк.
- Да, - рапортую живо. – Мы с Германом собирались с утра. Он уже договорился…
- Быстро у вас все устроилось, - улыбается Софья. – Он человек неглупый и порядочный. Может, он влюбился в тебя, моя девочка?
53
Вот уже месяц эти слова Софьи не выходят у меня из головы. Что нашел во мне такой взрослый и красивый мужчина, как Герман? О чем со мной говорить? О занятиях в университете? О проблемах на ресепшене в «Империале»?
- Ты наелась? – спрашивает меня Лиманский, отвлекая от глупых мыслей.
Мы стоим около перил на смотровой площадке Воробьевых гор. Едим чебуреки, запивая их кофе. И рассеянно разглядываем небоскребы Москва-сити. Город поражает меня своей мощью. Постоянно оглядываюсь по сторонам и уже, наверное, надоела Герману, вместо кино и ресторанов предпочитая музеи и исторический центр.
- Очень вкусно, - киваю, через силу жуя последний кусок. – Мне к четырем нужно быть на работе, - замечаю, косясь на очередную свадьбу. Женщины в длинных закрытых платьях, невеста в платке и в фате. Мужчины в строгих костюмах. Даже издалека видно, что мусульмане. И пока Лиманский относит в урну пакет с мусором, исподволь разглядываю жениха и невесту. А потом, стоя в обнимку с Германом, нет-нет, да и кошусь на гостей. Мужчины стоят немного поодаль, как и положено в мусульманских семьях. Один из них сразу привлекает мое внимание. И я застываю от ужаса.
Айрат! Здесь! В России! В паре метров от меня.
Стараюсь справиться с волнением.
«Это ошибка, - убеждаю себя. Но когда человек, стоящий полубоком, поворачивается, вздрагиваю.
Точно, он!
Сердце стонущей птицей замирает на месте. Пропускает удар. Прекрасно понимаю, что он меня сейчас не узнает. В розовом пуховичке и черных джинсах я мало похожу на ту забитую Амину, просватанную за чудовище. Накинув капюшон, прижимаюсь к Герману. Чувствую, как меня колотит крупная дрожь.
- Поедем домой, Герман. Пожалуйста!
- Замерзла? – улыбается Лиманский, чмокая в нос. Невесомо целует в губы и, обняв, ведет к машине, припаркованной неподалеку.
Окидываю прощальным взглядом панораму Москвы, желая как можно скорее оказаться подальше от этого места.
«Он даже не смотрит в твою сторону. Не узнает», - убеждаю себя, не открывая рта.
Но это мало помогает. Главное сейчас - сдержаться и не побежать.
Рука Германа, как гарантия безопасности, по-хозяйски лежит на моем плече. Пока он со мной, никакая скотина не подойдет. Просто не посмеет. Щелкает сигнализация на черном внедорожнике. Лиманский помогает мне забраться на сиденье и уже собирается сесть за руль, как его окликает какой-то парень. Через лобовое стекло вглядываюсь в подошедшего человека и, отпрянув в ужасе, вжимаюсь затылком в сиденье. Один из тех, что пару минут назад стоял рядом с Айратом. Наблюдаю, как Лиманский, улыбаясь, пожимает ему руку, что-то говорит мимоходом, а потом быстро возвращается в машину.
- Кто это был? – спрашиваю полушепотом. Сцепляю руки, чтобы не дрожали. И уже готова взвыть от отчаяния.
Неужели они знакомы? Айрат и Герман? Для такого города, как Москва - это фантастическое совпадение. Может, я обозналась?
- А, - весело отмахивается Лиманский. – Пацан знакомый. Мы с ним как-то дрались на ринге. Я его заломал, - хохочет Герман. Как ни в чем не бывало, заводит автомобиль и добродушно косится на меня.
- Как дрались? – выдыхаю я, стараясь справиться с волнением.
- Ну, я раньше участвовал в боях без правил. Жесткая штука. Много чему научила.
- Зачем? – охаю, как старая бабка.
- Деньги нужны были на бизнес. Сам бы я тогда не раскрутился. Но потом завязал, - хмыкает он довольно. – Уже года три, как хожу только смотреть. Ну, и тотализатор… Сама понимаешь. Хотя зовут постоянно. Вон и Казбек сожалеет, что нет достойного соперника.
- Это восточная лесть, - смеюсь через силу. – Ну, кто на свадьбе думает о драке?
Рэндж выезжает с парковки. И на душе становится легче. Обошлось, хвала Аллаху!
- Что-то они мало погуляли, - хмыкает Герман, кивая на возвращающуюся к машинам свадебную процессию. Снова взгляд цепляет мужчину, так похожего на Айрата. По позвоночнику ползет липкий холодный страх.
