отступила и взволнованно посмотрела.
– Что с вами Оксана Георгиевна? – это уже проговорила Алевтина, которая вышла в фартуке из кухни. Я только сейчас заметила, что в квартире вкусно пахнет чем-то мясным, вперемешку с овощами.
– Ничего страшного, я просто упала.
– Так, Катюша, иди кушай, я тебе уже положила еды в тарелку. Маме нужно раздеться и обработать рану. – Из милой женщины, Алевтина в тот же миг превратилась в командира, которого дочь послушала беспрекословно и пошла делать, что ей сказали. Я даже немного удивилась. – А что вы стоите, Оксана Георгиевна? Пойдёмте в ванную, вам нужно обработать рану. Вся ткань в крови, – всё таким же приказным тоном проговорила няня, и даже я не смогла ей сказать нет. Быстро сняла пальто и пошла в сторону ванной комнаты.
– Давайте сюда вашу ладонь. Я всё-таки медик по второму образованию. Могу профессионально обработать вашу руку, – проговорила женщина, входя в ванную. Она в руках держала перекись, ватный диск, какие-то тюбики, пакетики. И откуда это у неё? У меня в аптечке точно не найдётся всего этого.
Женщина взяла мою ладонь и убрала платок, который полностью пропитался кровью.
– М-да… рана, конечно, неглубокая, но заживать будет долго. И будет больно. – Только она это сказала, как ладонь тут же зажгло. Я ойкнула и вжала голову в плечи. Снова захотелось расплакаться, но я сдержала свой порыв. Потом поплачу, когда няня уйдёт и Катюшка уснёт. – Ещё что-нибудь себе повредили?
– Нет. Если не считать, что бедром ударилась и головой. Обойдётся только шишками и синяками.
– До свадьбы заживёт, – улыбнулась мне женщина. Нет уж, никаких больше свадеб и мужей! Один раз зареклась, что после первого неудачного брака больше под венец ни ногой. Но нет же, бес попутал! И что из этого вышло? Ничего хорошего. Так что нужно остановиться.
– Оксана Георгиевна, можно вопрос?
– Да, конечно.
– Это вас так бывший муж? Тот, о котором вы говорили? – Алевтина не смотрела на меня. Она только констатировала факты. А я не могла ей ответить на этот вопрос. Не хотелось думать, что это всё-таки Рома. Лучше буду думать, что это просто чистая случайность. Так будет лучше.
– Нет. Я просто поскользнулась и упала.
– Хорошо, – проговорила женщина. – Вот и всё. Дальше, я думаю, вы сами справитесь, а мне уже пора.
Попрощавшись с Алевтиной, я закрыла за ней дверь. Катюшка к тому времени как няня закончила обрабатывать мою руку, уже покушала, и я уложила её спать. А сама, как и хотела ранее, набрала себе горячую ванну с пеной, открыла запрятанную на чёрный день бутылочку вина и разревелась, выпуская всю свою боль.
Таир
Как и говорил Звягинцев, меня отпустили только на вторые сутки под подписку о невыезде. Теперь у меня есть возможность всё сделать самому. Как там говорится? Хочешь сделать хорошо – сделай сам. Я многие свои проблемы доверял решать своим заместителям. Надеялся, что на меня работают те, кто будет предан мне, хотя бы до окончания их рабочего контракта. Но я сильно ошибался. Крыса находится совсем рядом. И больше всего меня бесил тот факт, что я не могу эту крысу найти.
От допросов оперов моя рожа больше похожа на один сплошной синяк с кровоподтёками. Ребята пытались всё делать аккуратно, но когда ты сопротивляешься, то тебя уже начинают бить ещё сильнее, забывая о правилах. Ко мне, после прихода моего адвоката, впустили медиков, которые написали справку, когда были сделаны побои и их характеристику. Вот теперь-то этой бумажкой я мог подразнить и проучить оперов.
– Таир! – воскликнула Света, когда я вошёл в дом. Она подбежала ко мне и прыгнула на шею. Я не оттолкнул жену, а только сильнее её к себе прижал и поцеловал в висок. – Ты вернулся. Но почему мне ничего не сказал? Я бы встретила, попросила, чтобы повар приготовил твоё любимое блюдо. Дома ничего нет сытного, чтобы поесть.
– Ничего страшного. Приготовь сама что-нибудь, а я пока в душ. Нужно смыть с себя эту вонь.
Жена быстро кивнула и побежала на кухню, а я поднялся на второй этаж и заперся в ванной комнате. Никогда не было привычки запирать дверь, но сейчас я хотел побыть один. Света могла в любую минуту войти ко мне.
Стоя под горячими струями воды, я смывал с себя этот проклятый запах, которым пропитался за пару суток сидения в грязной и вонючей одиночной камере. Хотелось уже скорее приступить к работе и решить все эти грёбаные проблемы, которые валились на меня, словно снежный ком. Когда я вышел в столовую, то на столе уже стояли тарелки с едой. Света не особо умела готовить, но я и не просил у неё этого делать. Сейчас передо мной стоял омлет с беконом и какой-то салат из листьев.
– Прости, всё, что смогла, сделала. – Мило улыбнулась жена.
– Ничего, мне этого хватит. – Я подошёл к Свете и поцеловал её в щёку. Прошёлся к бару, взял оттуда бокал, бутылку рома и сел за стол. Плеснул золотистой жидкости в бокал и выпил его залпом. Желудок тут же обожгло. Как же хорошо. Омлет я съел за минуту, а вот к салату не притронулся.
– Свет, мне нужно сейчас будет уехать. Необходимо решить кое-какие проблемы. Вернусь к вечеру. Во сколько точно сказать не могу. Так что не жди.
– Салахов, ты совсем из ума выжил? Ты в дом вошёл меньше чем час назад, а теперь снова уходишь? – Света злилась, и я её прекрасно понимал. Но оставить всё в таком состоянии не мог.
– Свет, я обещаю тебе, что когда разберусь с тем, кто вокруг меня заговоры устраивает и палки в колеса вставляет, мы с тобой уедем куда-нибудь подальше, куда только захочешь. Хорошо? – но жена ничего мне не сказала. Только резко отодвинула стул, вызывая скрежещущий звук ножек об пол, и ушла из столовой. Я не побежал за ней. Мне сейчас некогда подтирать сопли и успокаивать. Она большая девочка и должна всё понять.
Ахмед заехал за мной через полчаса, и мы поехали в главный офис. Мне нужно было кое-что проверить.
– Ахмед, вы работу запустили?
– Да. Но не все офисы. В некоторых ещё ведутся проверки.
– Хорошо. А что там Оксана? Видел её? Как там Алевтина? – И да, всё это время я думал об этой девчонке, она никак не выходила из моей головы. Она, словно надоедливая муха, поселилась в моём мозгу и постоянно напоминала о себе. Мне нужно было
