ничего не случилось?
– Точно. Выпьем кофе, поговорим.
– Отлично. Тогда до завтра, – попрощалась Лола и, дождавшись ответа, повесила трубку.
Ну уж лучше я скажу, чем это станет для нее неприятным сюрпризом. Или еще хуже – ей скажет Алексеев, который, если еще не в курсе, узнает вскоре.
Утром я привычно проснулась, когда Витька прошлепал в ванную. Минут пять разглядывала потолок, пока не услышала, как из соседней комнаты вышла тетя Маша. Набросив халат, отправилась следом за ней в кухню.
Поздоровавшись, присела на стул. Просить тетю Машу доливать воду в чайник не надо – она всегда ставит полный, чтобы на троих хватило. Катька встает позже, Валик тоже, а дядя Коля выходит, когда уже все разойдутся.
Сегодня я как-то даже не участвовала в разговорах, пока мы пили чай-кофе, все думая о вчерашнем звонке Григория Александровича. Хотя мы же вроде на «ты» перешли, так что отчество можно отбросить, наверное. Позвонил довольно поздно, сразу назначил встречу, причем как-то даже безапелляционно. Раньше за ним такого не замечала. А может, мне просто показалось? Ничего, узнаю все вечером.
Я так задумалась, что кофе стал холодным. Быстро вылив остатки напитка в раковину, сполоснула кружку и пошла в душ.
В школе было непривычно пусто, только со стороны столовой доносились звуки – в лагере завтрак. Я кивнула вахтеру и направилась в свой кабинет.
Удивилась ли я, увидев в коридоре Сергея, который любезничал с Нелли Евгеньевной? Наверное, нет.
– Лолита Ивановна! – воскликнула завуч, заметив меня.
– Здравствуйте, – кивнула я.
– А к вам тут папа по неотложному делу.
И что же это за такое дело, которое потребовало личного присутствия такого занятого человека? Не нравится успеваемость ребенка? Поведение?
Я, не открывая кабинет, остановилась напротив Сергея и сказала:
– У меня через десять минут педсовет, я вас слушаю.
– Лолита Ивановна, можете опоздать, – улыбнулась Нелли Евгеньевна и походкой от бедра поплыла в сторону учительской.
Кажется, впечатление Сергей на нее произвел. А это он умел – старался или нет. Но мне он больше нравился, когда не старался. Выглядел каким-то настоящим, что ли…
– Сергей Леонидович, я вас слушаю.
– Будем здесь разговаривать?
– Да, здесь, – подтвердила я как можно спокойнее.
– Может, лучше в кабинете?
– Не лучше. Какие у вас вопросы?
Сергей сделал шаг ко мне, нарушив эти все расстояния личного пространства. А туалетная вода у него все та же. И этот запах поднял пласт воспоминаний, которые так долго я загоняла куда-то далеко в своей голове. Я сделала шаг назад – невозможно. Как будто снова переживаю все события десятилетней давности.
– Сергей Леонидович, давайте быстрее, у меня дела.
– Лола, – тихо ответил он, – ты пока не хочешь со мной говорить, я это могу понять, но с Гришей не связывайся.
Пока я думала, что ответить, Сергей просто развернулся и ушел. Я смотрела ему вслед, пока знакомая фигура не скрылась на лестнице. И что это было? Он ничего толком не сказал – просто предупредил.
Зачем?
Поверить в то, что Сергей просто ревнует? Или просто старается превзойти соперника, хоть тот таковым и не является?
Я его не понимаю и, возможно, не хочу понимать. Не вижу смысла в каждом его слове, в каждом действии… Если у него какие-то проблемы с Григорием Александровичем, то не стоит меня впутывать в это. Ни одному, ни другому. И если сегодня вечером меня ждет подобный разговор, то на фиг пойдут оба. Да, именно на фиг! И это самое цензурное, что я пока придумала. А мой лексикон довольно богат, хоть я его и не использую.
Меня просто как филолога когда-то заинтересовало происхождение некоторых матерных слов, которые я услышала от Элки. Она смеялась с моей затеи, а потом и сама увлеклась…
На педсовет я не опоздала – забросила куртку в кабинет и сразу же пошла в учительскую. Но мало что там услышала, снова погрузившись в мысли. Потом было заполнение журнала, электронного и обычного. И уже к обеду я чувствовала себя так, что не могла, кажется, и пошевелиться. Устала. И не от работы, а скорее, от какого-то давления изнутри на саму себя.
К паре учеников я пришла с актами. Не сказать, чтобы меня там кто-то встречал с распростертыми объятиями, но вежливо предлагали кофе. Я так же вежливо отказывалась, понимая, что отчасти мешаю людям отдыхать. Но работа есть работа, хоть некоторые учителя и заполняют эти бланки сами, сидя в кабинете, а не бегая по району.
Но план на день все равно не выполнила – устала. Перенесла еще два похода на завтра и отправилась домой. Мне просто нужна была ванна и кофе – все, что надо для счастья непонятно почему измученному человеку.
Я даже хотела позвонить Григорию Александровичу и отменить встречу, но к пяти часам все-таки собралась. Как будто к часу икс силы появились. Ну, и любопытство распирало, конечно.
Машина стояла возле подъезда с включенным двигателем. Я устроилась на переднем сидении и, пристегнувшись, после приветствия спросила:
– Куда едем?
– Кофе? Желательно где-нибудь, где мы сможем спокойно поговорить.
Мне уже не понравилось начало. Еще вдобавок начал накрапывать дождь, первый, весенний, наверняка промозглый.
– Выбирай сам.
– Хорошо.
Мы ехали молча минут десять, пока не остановились во дворах. Я осмотрелась, но никаких заведений рядом не заметила.
– И куда мы приехали? – спросила я осторожно.
– Я варю неплохой кофе, – улыбнулся мне Григорий Александрович.
Сомневалась я недолго. Человек он вроде интеллигентный, да и просто на кофе зовет, как я поняла, в гости. Нет, конечно, я, может, и наивная, но понимаю, что в подобных приглашениях есть подтекст. Только мне кажется, что на честь мою никто посягать не собирается, а ждет меня действительно просто разговор. Неужели про свои проблемы с Сергеем рассказать хочет? Даже не стану слушать. Или есть еще что-то?..
Может, мне показалось, но Григорий Александрович нервничал. По идее, на свидании (если я на таковом, конечно) должна волноваться девушка, а я была совершенно спокойна. Ну, может, и не совершенно, но относительно.
Квартира для одного человека была большой, хотя, возможно, Григорий Александрович живет с кем-то. Коридор где-то с десяток квадратов, две закрытые комнаты справа, по прямой – зал, как я поняла, а слева кухня, в которой мы и устроились. Такое ощущение, что мой новый знакомый – подпольный миллионер. Интерьер не был пафосным и не кричал о своей стоимости, но, когда в подругах Элка, такие вещи невозможно не знать.
Пока Григорий Александрович возился возле плиты,
