параметрам. Интерьер в светлых оттенках, две просторные комнаты и большая кухня. Ещё недавно я не могла и мечтать о таком. Мысленно обставляя интерьер детской, мне хотелось побыстрее увидеть малыша. Оставалось три месяца до его появления.
— Так кто там, у тебя внутри? — подмигиваю спросил Ромео, когда мы распрощались с риэлтором.
— Девочка. — мечтательно произнесла я. — Вчера на УЗИ она наконец рассекретилась.
— Это отличная новость. — весело проговорил сокурсник.
— Как у вас дела с Луи? — я старалась не спрашивать лишний раз о личном у Андрея.
— Ты знаешь, все складывается просто замечательно. Я ведь тоже переезжаю. Буду жить у Луи.
— Андрей, я так рада. Теперь ты под присмотром и в надёжных руках.
Француз был старше нас и заботился об Андрее.
На следующий день я подписала все необходимые документы, внесла необходимую сумму денег и получила ключи от новой квартиры. Наняв двух мастеров, был переделан интерьер комнат, а Андрей сделал подарок в виде красивого рисунка на стене в детской.
В галерее было много дел. Я должна была закончить все полотна, которые Луи должен выставлять на аукционе во время моего декретного отпуска. Поэтому обычно я задерживалась допоздна, чтобы потом было время отдохнуть. Луи оставлял мне ключи от галереи.
На улице было уже темно. Растаявший снег ещё немного освещал дорожки. Застегнув длинный тёмный пуховик и надев на голову красный палантин, я вышла из галереи и закрыла входную дверь.
Автобус должен был приехать через 20 минут. Поэтому я имела возможность пройтись не спеша по улочке.
— Опасно в такое позднее время беременной девушке ходить одной. — этот голос я узнала бы из тысячи. Стас.
— Что ты здесь делаешь? — повернув голову, я увидела, как мужчина вышел из нового внедорожника.
"Значит, дела его идут хорошо" — отметила я про себя. Москвич в удлиненном чёрном пуховике выглядел слаженно. За это время он совсем не изменился. Только лёгкая небритость отличала его от привычного образа.
— Решил подвезти тебя. — Стас внимательно смотрел на меня, пытаясь рассмотреть сквозь толстую ткань пуховик округлившийся живот.
— Я сама доеду... Мне не привыкать.
— Марианна, я все равно еду в ту же сторону.
— В ту же, это в какую? — я была в бешенстве от такой наглости поведения. Он что, следил за мной все это время и знает, где я живу.
— Я знаю, где ты живёшь. — подтвердил мои опасения москвич. — Тем более, что нам явно есть, что обсудить.
— Нам совершенно нечего обсуждать! — я попыталась пройти мимо, но Стас схватил меня за руку.
Под светом уличного фонаря мы смогли рассмотреть друг друга. Все тот же пронзительный взгляд сверлил меня насквозь. Только я изменилась, и внешне тоже. Беременность сделала меня слегка неуклюжей, хотя я не сильно прибавила в весе.
— Марианна, нам точно есть, что обсудить. Например, твою беременность. — москвич говорил каждое слово членораздельно.
— Да, точно, это моя беременность.
— Ты все ещё моя жена.
— О, да ты вспомнил обо мне. — внутри все кипело, я хотела влепить ему пощёчину. Он бросил меня. Как он мог!
— Я не забывал тебя. — устало произнёс Стас. Было не понятно, радоваться от этих слов или печалиться, так как москвич все ещё считает меня виновной в крахе фирмы.
— Мне пора. — я сделала ещё одну попытку уйти, но он все ещё крепко держал мою руку.
— Это мой ребёнок?
Вот так, я все таки услышала этот унизительный для любой женщины вопрос. Неужели после той ночи, Стас мог усомниться ещё и в отцовстве.
Палантин спадал с головы от дуновения ветра. На глаза наворачивались слезы. Тряхнув головой, я собрала последнюю волю в кулак. "Я уже не та девочка из аула" — мысленно подбадривала я себя.
— Я не буду отвечать на этот вопрос. Нас уже ничто не связывает. — вырвав свою руку, я быстрым шагом пошла в сторону автобусной остановки.
Москвич не пошёл за мной. Когда я села в автобус, то заметила, что он все также стоял возле машины, засунув руки в карманы.
Он не захотел меня слушать тогда. Поэтому я ничего не обязана ему объяснять сейчас.
Добравшись до своей квартиры, я бросила сумку на комод в коридоре и села на пуфик, медленно расстегивая сапоги. Везде мерещилось присутствие Стаса. В воздухе так и повис его вопрос: "Это мой ребёнок?".
С трудом заставив себя поужинать, мой мозг с усердием думал, как быть дальше. Ведь Стас не успокоится, пока не узнает правду. А встречаться с ним снова мне очень не хотелось. Из-за многочисленных мыслей и развития событий, я почти не спала.
С утра были дела в Институте, где скрывать свою беременность было уже бессмысленно. Все и так видели моё положение. Поэтому академический отпуск — это идеальное решение.
Декан сделал вид, что очень рад за меня.
— Передайте мои поздравления Станислав Юрьевичу.
— Да, конечно, хорошо. — я замялась, но попыталась изобразить любезность. Ведь в Институте не знали, что я буду матерью-одиночкой.
К обеду я только добралась до галереи, захватив два кофе, салат и гамбургер для себя и Луи. Мы иногда по дружески баловали друг друга. Француз любил подкармливать меня, приговаривая, что ребёнку нужно больше кушать.
— Посмотри, что я принесла. — завалившись в кабинет к французу, я не сразу поняла, что он не один.
— О, моя фрейлин, познакомься. — Луи поспешно встал из-за стола, чтобы забрать у меня пакет с едой. Теперь я могла хорошо увидеть, кто сидел в кресле напротив. — Это Станислав, и этот человек хочет спонсировать твою следующую выставку.
Напротив сидел мой муж, вальяжно развалившись в кресле и держа в руках чашку с кофе. Темно-серый костюм и
