class="p1">– У вас неторжественная регистрация. Можно обойтись без колец.
– Ну и что? Поля, вот твое кольцо. Держи мое, – ловко надеваю на ее палец кольцо.
– Родион, ну зачем? Можно было… Спасибо, – шепчет она и касается моей руки своими тонкими пальчиками.
– Теперь мы женаты, – хрипло бормочу я. – А в пятницу ты пойдешь со мной в ресторан. В красном платье.
– О боже, – улыбается она. – Ты выбрал платье прямо под цвет моих щек. Я же весь вечер буду ходить пунцовая. Кстати, у меня тоже есть для тебя подарок. Или нет…
– Нет?
– Подарю его после корпоратива.
Полина.
Не знаю, с чем можно сравнить счастье? Наверное, с игривым котенком или нетерпеливым малышом, норовящим нашкодить? Потому что оно свербит в груди, заставляя краснеть щеки и блестеть глаза… Мне так трудно не радоваться, а делать вид, что у нас фиктивный брак. Хочется дать себе подзатыльник, чтобы успокоить волнение. Тише, Поля, тише… Не улыбайся так широко и не пялься на мужа. Мужа… Одно это слово вызывает трепет. Я замужем… Наверное, Маринка права – мне надо сделать первый шаг. Подарю Родиону носки и поцелую. Приподнимусь на носочках и коснусь губами щеки. Вернее, не так… Я поцелую его в губы или уголок рта… И будь, что будет…
– Поля, вот ваш новый дом, – произносит Родион, въезжая во двор высотки Максима Игоревича. – Квартиру убрали, мебель и шторы вычистили и…
– Спасибо тебе, – произношу, невольно залюбовавшись сквером, расположенным возле дома. В гостях у Максима Игоревича я была всего два раза.
– Надеюсь, никто здесь тебя не достанет. Ты поняла, кого я имею в виду, – вздыхает Родион.
– А новость? Ты хотел порадовать меня новостью? – вспоминаю я, отстегивая ремень безопасности.
– Потом. Давайте поднимемся. Тебе помочь разложить вещи и…
– Да вещей-то нет, Родион. Мне завтра придется поехать домой и забрать одежду и игрушки Анфисы. Да и квартиру проверить надо.
– Хорошо. Дам тебе водителя. Я редко пользуюсь его услугами, предпочитаю ездить за рулем сам.
Квартира встречает нас ароматами чистоты. Родион даже мебель не поленился переставить – гостиная стала просторнее и светлее. И, кажется, убрал ковры…
– Проходите, располагайтесь, – он передает Анфиску Олечке и забирает пакеты из моих рук. – Поль, мой руки, и давайте пить чай.
– А он есть? Родион, я получаю пособие на дочку и могу сама себя обеспечить продуктами и прочим, поэтому… – тараторю, встречая его потускневший взгляд. – Давай я все куплю сама и…
– Поль, ты опять начинаешь? Я заполнил холодильник едой. И чай у тебя есть, и даже кофе. Давай сюда пальто и иди мыть руки.
Боже, разве такие мужчины встречаются в природе? Безропотно выполняю просьбу мужа и возвращаюсь в кухню.
– Давайте я что-нибудь приготовлю? Как вы на это смотрите? – предлагаю я, окидывая взглядом притихшую компанию.
– Отдыхай, Полька. Осваивайся. А мы с Оленькой пойдем. Да, дочка? – поднимается с места Родион. – В пятницу приедет Галина Серафимовна, няня Бусинки.
– А… А наряды? – спохватываюсь я.
– Их доставят завтра. Поль, ты забыла про хорошую новость и… Хотела что-то подарить, – улыбается Родион. – Идем в отцовский кабинет.
На расстоянии чувствую, как он напрягается, переступая святая святых Максима Игоревича. Невысказанные слова теснят его грудь, а непрощение душит… Что же там случилось? В их прошлом, о котором он молчит. Что могло оттолкнуть Богородицкого от детей настолько, что он завещал все мне?
– Родион, что у вас случилось с отцом? – произношу тихонько, оглядывая старомодный кабинет.
– Потом расскажу, Поль. Присядь, – он взмахивает ладонью в сторону темного дивана в углу комнаты. – Повторная эксгумация доказала твою невиновность. Артеменко убил другой человек. Ты нанесла ему незначительную травму. Он потерял сознание, но там, куда вы с Петром его принесли, быстро пришел в себя. Удар был нанесен сзади. В новом заключении описан перелом затылочной кости. Причиной смерти послужило кровоизлияние в мозг травматического характера.
– Боже мой… Родион, меня отпускают? Меня…
– Нет, Поль. Доказать, что ты ударила Артеменко в целях самообороны, практически невозможно. Ты ударила его и скрыла преступление. Караваев делает все возможное, чтобы избежать реального срока.
– Ох… А он не мог упасть и разбить голову сам?
– Нет. Насильственная природа смерти доказана. На следующей неделе тебя снова вызовут на допрос. И Петра тоже… Он может подтвердить, что Артеменко домогался тебя или…
– Он ничего не может, Родион. Петя не видел, как Артеменко вошел в кабинет. Я позвала его на помощь позже – когда уже ударила его вазой.
– Значит, надо заставить Жукова дать показания в твою защиту.
– Нет! О чем ты говоришь? Он меня… После того, как ты его ударил, вряд ли Петя… – лепечу бессвязно.
– А я заплачу. Хорошо заплачу. Хотя нет… Петя скользкий тип. Если он ляпнет в суде, что ему заплатили за показания, нам несдобровать. Что же делать, Поль? У Артеменко не было любовниц? Нам нужны показания женщин или коллег, доказывающие, что в нетрезвом виде Артеменко мог вести себя агрессивно.
– Я подумаю, Родион. И мы планировали вместе съездить на завод. Там и поговорю с девчонками.
Из кухни доносится недовольный плач голодной дочери. Родион прислушивается к звукам и спешно встает с места:
– Дари свой подарок, жена. И мы поехали. А вы спать ложитесь.
– Потом подарю. После корпоратива, – стыдливо произношу я.
Полина.
– Ты просто космос, детка! – присвистывает Маринка, когда я стыдливо кручусь возле зеркала.
– Да ладно тебе, – отмахиваюсь я. – Всего-то…
– Всего! Вы посмотрите на нее! – упирают подруга руки в бока. – Даже я тебя… хочу. Шутка, а ты что подумала? Эти тонкие бретельки, а этот откровенный лиф… М-м-м… Родиону Максимовичу придется приложить недюжинные усилия, чтобы удержать себя от греха.
– Тише ты, – шиплю я. – Не хватает еще, чтобы Галина Серафимовна услышала.
– И что тут такого? Родион твой муж, Поль. Хватит уже играть в невинность. Ты сегодня будешь дарить ему свои потрясающие носки?
– Да. Только сегодня ничего не будет… Ой… – спохватываюсь я. – У нас же Галина Серафимовна. И Анфиса… А к себе домой он не решится меня пригласить.
– А ты намекни ему, что хочешь кофе, – фыркает Маринка, приглаживая мои волосы. – Все тебя учить надо, Атаманова. Почему ты не взяла фамилию мужа? Красивая же фамилия, дворянская.
– Потому что у нас… Родион не объяснялся мне в любви, Марин. Не говорил о своих планах. Он делает для меня колоссальные вещи, но… В общем, я не понимаю его намерений и чувств.
– А свои-то понимаешь, красотка? Ты только посмотри на себя, солнце.
Разворачиваюсь к зеркалу, завидев стройную темноволосую
