хлопает глазами, кружит удивленным взглядом по моему лицу.
– Что?..
Не хочу расстраивать маму, но, похоже, по-другому не получится.
– Долю в твоем отеле и статус хозяйки, партнера…
– Стерва! – шипит мама, сжимая в руке бокал.
В груди жжет. Понимаю, что Кэт пытается меня задержать подле себя.
Мама распаляется, становится красной. Давно не видел, чтобы она выходила из себя. Думал, что она разучилась.
– Дрянь! – сбрасывает на пол всё, что у нас стояло на столе.
Гости отеля в ужасе смотрят в нашу сторону. Официант и охранник уже бегут выяснять, что случилось.
Мама встает из-за стола, гордо вытягивается в струну, оправляет на себе строгий брючный костюм голубого цвета.
– Принесите нам ужин и бутылку лучшего шампанского, – приказывает служащему.
С удивлением смотрю на ее решительное лицо.
– Ты что-то придумала? Есть выход?
– Я приму ее предложение. Отдам ей треть отеля, сделаю ее второй хозяйкой.
Холод ползет гадюкой по позвоночнику.
– Это же твое детище!
– Знаю. Но ты мой первенец. И ты для меня дороже! Я тебя освобожу от нее.
– Тогда ты попадешь в кабалу!
– Ничего. Поверь, сынок, я сильная.
Едва в мою душу попадает надежда освободиться, как мне становится легче. Уходит вся тяжесть последних недель. Душу топит предстоящей радостью от воссоединения с близким человеком. И не с одним…
Отец сказал, что Ира меня давно простила. В целом она уже не уверена в том, кто кого толкнул…
Не хочу даже вспоминать ту историю, которая перечеркнула кусок моей и ее жизни.
Фигово вышло. Видимо, небеса так решили.
Сейчас мы все должны простить друг друга, ради Юлии и Сашки. Мне удалось простить и мачеху, и мать, и отца. И нам удается.
Облегченно вздыхаю, думая о том, что теперь не придется ревновать Никиту к моим. Не хочу верить в то, что сын любит больше его, чем меня.
Он же меня просто не знает.
Вот узнает, и тогда всё изменится.
Мне страшно за маму. Сможет ли она найти общий язык с Кэт. Не будет ли Кэтлин мстить?
– Я справлюсь! – повторяет мама с напором так, будто хочет убедить нас обоих.
Выхожу из оцепенения. Набираю адвоката.
– Мы согласны…
Спустя два дня
Макар
Самолет приземляется в аэропорту Шереметьево. Схожу с трапа, вдыхаю родной московский воздух полной грудью…
Включаю мобильный, набираю отца.
– Сынок! – слышу в его голосе неподдельную радость.
– Папа, я уже приземлился в Шереметьево. Буду через два часа дома.
– Что же ты не предупредил! Я бы отправил машину.
– Пап, не маленький. Найду дорогу, – легкая улыбка касается уголков моих губ.
С момента развода родителей это наш первый непринужденный разговор. Точь-в-точь как мы общались до раскола семьи Покровских.
Нажимаю отбой, беру такси. Через два часа автомобиль останавливается у ворот родного дома. Выхожу, сам забираю два огромных чемодана с личными вещами, дорогими моему сердцу, нажитыми за четыре с лишним года.
Считаю в уме. Сколько сейчас сыну? Три года и семь месяцев. Большой мальчишка! Уже почти мужик.
Сердце бешено бьется, пульс ударяет в виски. Я увижу его совсем скоро.
Ещё чуть-чуть, и мы столкнемся с ним. Отец и сын. Надо же! Четыре года назад я не думал о ребёнке, когда спал с Юлькой. Я просто ее хотел, желал, не мог прожить и дня без ее любви и ласки. О том, что после такого может появиться на свет маленький сынок даже вообразить не мог.
Здорово природа пошутила с людьми. Мы думаем своем благе, а в это время наши малыши материализуются на божий свет.
Калитка открывается. Вхожу. Охранники уже бегут ко мне. Забирают чемоданы.
– Макар Максимович, добрый день!
Ничего себе, меня никогда в этом доме не величали по имени отчеству. Что-то новенькое.
Налегке иду к дому. Уже собираюсь подняться по ступеням, когда слышу яркие возгласы и детский смех со стороны внутреннего двора.
Ноги несут меня туда.
Стопорюсь в двух метрах от синих качелей. Молодая женщина под тридцать раскачивает мальчика.
Мой взгляд замирает на нем. На ребенке теплая куртка, хотя на улице совсем не холодно. На голове синяя вязанная шапочка, и я не могу разглядеть цвет волос.
Момент и пристальный голубой взгляд ребенка устремляется на меня.
Сашка убирает одну руку с перекладины, тычет в меня.
Нервно дергаюсь с места, за секунду преодолеваю расстояние, останавливаю качели.
– Вы что? – женщина разглядывает меня удивленно.
– Он же мог упасть! – мой голос срывается. Только сейчас замечаю, что качели необычные, на которых мы все катались в детстве. Эти устроены так, даже если сильно захочешь, то не свалишься.
– Простите… – мямлю глупо.
Голубоглазый мальчуган смотрит на меня с неодобрением. У него не только глаза как у матери, но и взгляд.
– Прости, Саша, – протягиваю ребенку руку. Отвечает. Жмет в ответ. Видимо, Никита его научил здороваться так, как это делают настоящие мужчины.
– Ты кто? – ребенок дергается, показывая, что хочет оказаться на земле рядом со мной.
* * *
– Я?..
Меня всего выкручивает, в голове срывает какую-то резьбу. Мне скоро двадцать шесть, а я не знаю, что ответить трёхлетнему ребёнку.
Малыша ставят на землю, и он наступает на меня, идет мелкими шажочками.
Беззвучно отступаю назад.
За своей спиной слышу спасительный мягкий голос Юлии.
– Сынок, это твой дядя Макар…
Дядя? Я должен был обидеться, но вместо этого рад, что ситуация разрешилась. Хотя бы на время. Чувствую, что сносит с ног, присаживаюсь на корточки, распахиваю объятия.
– Саша…
Сын медленно походит. Кружит по моему лицу, выказывая мне интерес. Пальчиком в перчатке проводит по моему лицу.
Так странно… Что за ерунда?.. Все обиды, боль в мгновение исчезают. Моя гордыня трещит по швам и рассыпается вдребезги.
Кровь качает огромным насосом, и отправляет по всему телу. Я весь горю на неиспытанных ранее эмоциях.
Смущаюсь, как мальчишка. Растекаюсь перед ним.
Сердце умильно щемит, едва касаюсь руки ребенка. Ощутимо
Светловолосый мальчик делает из меня податливого пластилинового человека.
Саша подходит очень близко, закидывает руки мне на шею, виснет, шепчет на ухо:
– Я про тебя знаю всё! Мама рассказывала.
Минут через пять разлепляемся с ребенком.
Пытаюсь тормознуть надвигающуюся эмоциональную бурю. Самое страшное позади – мы познакомились, и мир не обрушился на мою голову.
Бросаю благодарный взгляд на Юлю. Она принимает мой взгляд в себя. Я это чувствую. Она не сопротивляется, и стены между нами больше нет.
В её глазах вспыхивает ответная благодарность и страсть. Всё мое тело накрывает волна крупной дрожи.
– Получилось? – судорожно выдыхаю, замечая, что
