заказываем ужин. Натан первым идёт в душ.
Я жду его на диване и жутко волнуюсь. За весь день мы ни разу не затронули тему свободных отношений. Не обсудили полученный опыт, не поделились страхами и опасениями. Болтали о чём угодно — о работе, погоде и новой стране. Но молчали о том, что накопилось за три долгих дня, которые перевернули наш привычный знакомый мир.
Нервы на пределе, а в груди зреет необъяснимая тревога. Не дожидаясь пока Натан выйдет из душа, я без стука прохожу в ванную комнату и упираюсь о мраморный пьедестал раковины.
Вода утихает, Натан обматывает бёдра полотенцем и проводит пятернёй по чёрным влажными волосам. По его телу стекают капельки воды. Рассматривая мужа, я чувствую трепет где-то под рёбрами. Ещё бы! Натан хорош. Правда, хорош. У него чёткий рельефный пресс, сильные руки и узкие бёдра. Промежность пульсирует, а соски напрягаются и твердеют. Он сводит с ума всех женщин от мала до велика, но любит только меня.
Внизу живота у Натана набита татуировка в виде знака бесконечности. Пять лет назад мы договаривались сходить на парный сеанс, но в последний момент я побоялась и передумала. Муж не стал заставлять и уговаривать. Он набил две татуировки — за себя и за меня. Ещё одна расположена на левой половине груди и на ней указано моё имя. Как символ того, что я всегда буду в сердце Натана.
— Принесли ужин? — спрашивает муж, медленной походкой приближаясь ко мне.
— Нет. Пока нет.
— Я голодный как собака.
— Верю. Но пообещали, что еда будет готова не раньше, чем через час.
Натан кивает и касается горячим дыханием моего виска. Сердце учащает удары и непрекращающееся грохочет.
Облизываю пересохшие губы, встаю на носочки. Меня окутывает родным и вкусным запахом.
— Нат, я обязана с тобой поделиться, — наконец произношу то, что держала в себе весь чёртов день.
Муж замирает и лишь на долю секунды прекращает движения. Затем с новой силой поглаживает кожу бедра, забираясь под платье.
— У меня был секс с другим мужчиной.
Вдох-выдох. В лёгких печёт.
Ты не единственный. Больше нет.
— Когда? — спрашивает сипло.
— Вчера ночью.
Каждое слово отдается сильной вибрацией по телу. Собственный голос звучит инородно и отрешенно, будто я не о себе. О другой более раскованной и смелой девушке, которая не побоялась прийти в комнату Скорикова и забраться на его член.
— Мне не понравилось, что я кончила, — проговариваю негромко.
Натан усмехается и в какой-то момент обхватывает ладонями мои щёки. Выразительно смотрит в глаза, считывает эмоции. Его челюсти крепко сжаты, в карих радужках ни капли брезгливости или отвращения. Там тепло, жажда и похоть. Как было и раньше.
— Влада, наш эксперимент затевался не для того, чтобы тебе было плохо и больно.
— Я знаю.
— Нет никакой проблемы. Я тоже кончил и поймал кайф от секса с новым человеком.
Пульс ускоряется, а эмоции накрывают с головой. Их так много, что не удаётся сконцентрироваться на одной.
— Я не нарушила ни единого правила, Нат. Не ночевала, не привязывалась. Просто секс, механика. Потом сразу же ушла.
— Правильно. Я тоже ничего не нарушал, клянусь.
В момент, когда мне кажется, что под ногами рассыпается фундамент, Натан продолжает его укреплять и достраивать. Мы — это незыблемая и устойчивая конструкция. Ей не страшны третьи лица и никакие внешние факторы. Ни землетрясения, ни метеориты, ни даже конец света.
— Ты меня ревнуешь? — спрашиваю мужа.
— Да, — отвечает он честно.
— Сильно?
— Пиздец как. Сердце выпрыгивает.
Я проверяю и опускаю ладонь на его грудь. Туда, где находится татуировка. Действительно. Сердце грохочет, колотится. Бах-бах-бах. Как угорелое!
— Что ты чувствуешь, Натан?
— Ты же помнишь, что определённая доза ревности вызывает возбуждение? Я пытаюсь справиться со своей и направить её в нужное русло.
Киваю, понимаю. Мы доверяем друг другу и постараемся не злоупотреблять этим хрупким чувством.
— Я тоже тебя хочу, — обращаюсь к мужу. — Влажная вся.
— Это связано с тем, что страх от возможной утраты любимого человека приводит к выработке адреналина. Он в свою очередь повышает остроту ощущений.
Я вспоминаю случай одного блогера. Муж специально водил супругу в свинг-клуб, чтобы оказаться в ситуации, в которой можно испытывать ревность. Оргазм у обеих партнёров наступал многократно, а эффект держался месяцами.
— Ты меня не потеряешь, Натан. А я не потеряю тебя.
— Верно. Никогда.
Губы мужа путешествуют по моему телу. Он так сильно хочет близости, что даже дрожит. Я тоже заряжаюсь этим же чувством. Откидываю голову, позволяю целовать шею и грудь. Натан оставляет на коже влажные отпечатки. Всюду!
Когда муж касается живота и внутренней стороны бедра, я не сразу понимаю, что он уже сидит у моих ног.
Боже. Щёки краснеют, но я не сбегаю и не пытаюсь отказаться.
Тёплый и влажный язык медленно обводит круговым движением пупок и перемещается ниже. Натан шире раскрывает меня, закинув одну мою ногу себе за плечо.
Втягиваю носом воздух, прогибаюсь. Моё горло покидает хриплый стон, когда проворный язык бросается меня ласкать.
* * *
— Натан…
Произношу имя мужа и мысленно усмехаюсь. Сама про себя думаю… Что, Натан? Ну что? Быстрее? Сильнее? Или достаточно?
Ахаю, кусаю губы. Точно не последнее, потому что я сама не замечаю, как притягиваю Натана ближе и ерошу чёрные волосы у него на затылке. Только бы зацеловывал каждый сантиметр, ласкал круговыми движениями и втягивал губами клитор. Правильно, умело. Идеально.
Пальцы мужа осторожно толкаются внутрь. Ноги слабеют, а пульс неистово бьёт по венам. Я шепчу что-то глупое и бессмысленное. Улетаю от ощущений. Это не первый оральный секс в моей жизни, но сегодня он кажется другим. Каким-то запредельным.
Натан лижет то нежнее, то настойчивее. В какой-то момент останавливается и шепчет, что ему нравится мой вкус. Взгляд при этом бесноватый, жадный. Я едва не молю его продолжить!
Муж выдерживает нужный интервал и усерднее продолжает. Кайфует от того, что делает, судя по несдержанному рыку, который пробивается из его груди и приятной вибрацией заряжает моё тело.
— Нат… Пожалуйста, Нат…
Горячий язык неутомимо задевает чувствительные точки. То надавливает, то кружит. Откидываю голову, двигаю бёдрами навстречу. Живот взрывается спазмами, а удовольствие и похоть топят с головой. Я перестаю себя сдерживать — кричу и извиваюсь. Не успеваю опомниться как Натан поднимается на ноги и в считанные секунды усаживает меня на комод, в котором хранятся халаты и чистые полотенца.
Наши губы встречаются. Натиск, столкновение зубов. Сумасшедшие касания языка. Голова кружится от
