На днях Ник позвонил мне и сказал, что позвал Грановскую на свидание. Дескать, без обид, брат, но она мне правда нравится. А эта мелкая сучка взяла и согласилась.
По сути меня это вообще задевать не должно, но какого-то хрена задевает. То ли потому, что Матвеев — какой-никакой друг, то ли потому, что Лера — уже давно мой триггер. Колбасит меня при мысли о ней. На куски рвет. Ничего не могу с собой поделать.
Наверное, я и в душевую к ней по этой причине завалился. Ибо не в силах мимо пройти. Не дышится мне рядом с ней ровно.
Помню, после разговора с Ником был не в себе. Крыша от злости ехала. Поначалу даже думал подорваться к нему и набить морду. А потом стопанул себя — зачем? Зачем мне к нему ехать? Хочет трахать Грановскую? Да пожалуйста. Мне-то какое дело? Она мне никто. Так, заноза в заднице. Временное помутнение.
Кое-как совладал со злостью и вернулся домой. А эта пигалица там в душе намывается. К свиданию с Никитосом готовится. Перышки чистит. Подумал об этом — и опять накрыло. Подошел к двери и в два счета вскрыл вертушок. Чисто так, по приколу. Она же ко мне в ванную как-то завалилась, так почему мне нельзя?
Хотя сейчас понимаю, что лучше бы не делал этого. Потому что в итоге стало только хуже. Закрываю глаза — и опять ее вижу. Красивая, зараза. Обнаженная. С огромными на пол-лица глазами и дрожащими губами. И запах этот… Что в ноздри против воли забивается. Аромат распаренной кожи, смешанный с парфюмом…
Вроде бы ничего сверхъестественного. Но я какого-то черта акцентирую на этом внимание.
Что-то неумолимо дерет внутри. Раздражает.
— Тим, ты чего какой кислый? — насмешливо щебечет Веро. — Порадуйся за друга.
— Да мне плевать, — залпом усушаю стакан. — Где он там и с кем.
— Чего так? — удивляется. — Поссорились, что ли?
— Че мне с ним ссориться, — пожимаю плечами. — Просто пофиг.
Ника подозрительно сужает глаза, но от комментария воздерживается. На то, что она там себе надумала, мне тоже плевать. Посвящать ее в подробности наших с Матвеевым траблов точно не планирую.
— Все, поехали, — бросаю на стол две пятитысячные купюры и поднимаюсь на ноги.
— Почему так быстро? — Ланская недовольно хмурит брови. — Я же еще не допила.
И правда. Официант только-только принес ей новый коктейль. Однако после фотки Грановской в профиле Никитоса желание беззаботно чилить в рестике напрочь отпало.
— С собой возьми, — достаю из бумажника еще одну пятитысячную купюру и опускаю ее поверх первых двух.
До тачки как раз пилить минут десять. За это время и допьет.
Хихикнув, Вероника в одну руку берет сумочку, в другую — бокал и с деловым видом идет следом за мной. Охранник, стоящий у входа, замечает нашу вольность, но качать права не пытается. Открывает дверь и желает приятного вечера. Молодец. Дрессированный. В следующий раз накину ему на чай.
— Заедешь ко мне? — когда мы оказываемся в машине, Ланская льнет ко мне всем телом. — У меня предки в Стамбул свалили.
Прислушиваюсь к себе и понимаю, что ни хрена не екает. Хотя раньше я бы за такую возможность мертвой хваткой вцепился.
— Не сегодня, — качаю головой и завожу мотор.
— Почему? — она обиженно оттрюнивает нижнюю губу.
— Потому что.
— Ну Тим! — возмущенно.
— Веро, давай без мозготраха. Мы же договаривались.
— А еще мы договаривались, что ты будешь стараться! Неужели совсем по мне не соскучился?
— У меня дела дома. Отложить не могу.
— Какие у тебя там дела? — интересуется язвительно. — Уж не связаны ли они с Грановской?
— Ты че несешь? — отзываюсь, пожалуй, слишком резко.
— А что? Думаешь, я не заметила, как ты в лице переменился, когда о ней и Матвееве речь зашла? — гневно цедит Ланская. — Неужто ревнуешь?
Черта с два! Снова Грановская. Ее слишком много! Просто дохренилиард раздражающих мои рецепторы вещей! Слова, намеки, фотки… Я ей по горло сыт!
— Ты бредишь, — морщусь и чуть сильнее сжимаю пальцами руль.
— Ну-ну.
— Что ну-ну, блин?! Что ну-ну?! — неожиданно для самого себя взрываюсь. — Завязывай со своей тупой ревностью, Веро! Заколебала вусмерть!
Девчонка демонстративно складывает руки на груди и отворачивается к окну. Нахохлилась. Дам ей время, чтобы пришла в себя. А то не дай бог опять слезы в три ручья потекут.
До дома Ланской едем молча. Я смотрю на дорогу, а она ерзает на месте и пыхтит. Чувствую, что ждет от меня первых шагов к примирению, но я не разбежался извиняться. Во-первых, не за что. Во-вторых, в тишине все же комфортней.
Едва я притормаживаю у массивных ворот, как Вероника пулей вылетает из машины. Пытается хлопнуть дверью, но с Ламбо это не прокатывает. Расправляет спину и гордо шествует прочь. Ни пока, ни до встречи.
Пожимаю плечами и даю по газам. Подумаешь, какая краля. Не больно-то и хотелось.
Глава 25
Лера
— Беги, Лерка! Беги! — Полина с хохотом подталкивает меня в проход. — Они нам на пятки наступают!
Вслед за подругой разражаюсь смехом и что есть мочи устремляюсь вперед. Мне весело и страшно одновременно. Мозг понимает, что происходящее — просто игра, но адреналин от этого шарашит не меньше. Преследование, даже если оно не всерьез, здорово щекочет нервы.
Организовывая посвящение первокурсников в студенты, старшаки постарались на славу. На официальной части все было чинно-благородно, а вот после началась настоящая жара. Игры, челленджи, захватывающие дух квесты — я давно так не развлекалась. Будто обратно в беззаботное детство попала.
— Давай сюда, — Полинка дергает меня за локоть, и мы, прижавшись друг к другу, прячемся в небольшом закутке под лестницей.
Наши преследователи, люди в алых мантиях и черных масках, шныряют где-то рядом. Слышу их голоса и изо всех сил стараюсь не выдать себя слишком шумным дыханием.
— Мы тут в засаде, — очень тихим шепотом обращаюсь к подруге. — Надо дождаться, когда тот высокий отойдет к окну, и бежать.
— Куда? — так же негромко интересуется она. — Вниз или наверх?
— Предлагаю разделиться. Ты на шестой этаж, я на четвертый. Минуем основной коридор и встретимся у статуи на пятом.
— Окей.
Подгадав нужный момент, мы с Полиной срываемся с места и мчим. Быстро-быстро перебираю ногами, но все равно слышу позади приближающиеся тяжелые шаги. Судя по всему, тот высокий тип погнался за мной.
Сохранять дистанцию все труднее. Сердце бешено колотится где-то на уровне горла. Перегруженные мышцы ног наливаются свинцовой тяжестью.
— Попалась!
Сильные руки хватают меня, переворачивают, и вот спустя мгновенье я уже вишу на чьем-то плече головой вниз и попой кверху. Болтаюсь, словно мешок картошки, не в силах оказать сопротивление.
— Куда ты меня тащишь?! А-а-а! Помогите!
В шутку луплю своего похитителя по пояснице, но тому хоть бы хны. Знай себе посмеивается и чешет куда-то. Весело ему, понимаете ли.
Не проходит и минуты, как мы оказываемся в каком-то закрытом темном помещении. Меня опускают на пол, и я наконец получаю возможность оглядеться по сторонам. Повсюду расставлены горящие свечи. Ароматические, судя по запаху. От густого лавандового духа даже нос немного чешется. На стульях восседают все те же люди в алых мантиях, чьих лиц я не вижу, а фоном звучит средневековая католическая музыка, от которой по телу бегут мурашки. Атмосферно, конечно. И очень мрачно.
Едва я успеваю прийти в себя, как рецепторы улавливают чье-то приближение со спины. А еще через миг массивные ладони ложатся мне на плечи и твердо надавливают на них.
— На колени! — раздается мужской приказ.
Слегка замешкавшись, повинуюсь. С каждым мгновеньем игра становится все реалистичнее.
Оборачиваюсь, чтобы рассмотреть того, кто стоит позади, однако в эту самую секунду на лицо опускается ткань. Мою голову фиксируют в положении анфас и закрывают глаза светонепроницаемой повязкой. Теперь я ничего не вижу. Остался только слух. Ну и немного осязание.
