— Что у вас там произошло? Чего такое несовпадение эмоций? — спросила у девчонок, ожидая рассказ о том, что так обрадовало Инку и расстроило Любу.
— Этот божественный красавец сказал, что через полчаса время посещений закончится. — ответила ушлая подруга.
— Да и эта бессовестная пыталась пригласить его на свидание, — еще сильнее сведя брови, пожаловалась Люба.
— Серьезно? — спросила я, посмотрев удивленно на вторую подругу.
— Ну да, а что такого? Кольца обручального я на пальце не заметила, значит свободен. Я, как вы знаете, тоже. Что же мешает двум красивым и свободным людям скрасить вместе одиночество. И слиться в едином порыве создания отдельной ячейки общества. — сообщила наша самоуверенная Инка.
— Сама-то поняла, что сказала? — скептически глядя на девушку, спросила Люба.
— Я-то да! — ответила она, состряпав невозмутимое выражение на лице.
— И что? — сгорая от любопытства, поинтересовалась я.
— А что? — не поняла моего вопроса она.
— Что ответил наш Станислав Андреевич? — все еще хотела я получить ответ.
— Отказал, естественно! — ехидно ухмыляясь, сообщила Люба.
— Но сделал он это совсем неуверенно! Так что я завтра еще раз попробую, — неутомимая подруга доказывала нам и самой себе, что ее способности по обольщению явно недооценены.
— Он просто вежливо тебя отшил, воспитанный человек обычно так и поступает, — доказывала свое Люба.
Инна недовольно сдвинула брови и сложила руки на груди. Она слегка прищурив глаза, косилась в сторону Любы, но молчала. Я смотрела на подруг и поражалась, почему они так себя ведут. Что между ними произошло, я могла только гадать.
— Ладно, раз тебе уже лучше, то я пожалуй пойду. Звони, если что-то нужно будет. Завтра вечерком забегу снова, — быстро пролепетала растерянная Инна и, клюнув меня в щеку, быстро убежала.
— Ничего не хочешь мне сказать? — спросила я, глядя на насупившуюся Любу.
— О чем? — словно вырванная из раздумий, ответила она.
— Что у вас с Инкой происходит? В последнее время вы совсем перестали ладить. — спросила я прямо.
— Меня раздражает, что она ведет себя так вульгарно, словно легкодоступная женщина. Она ведь не такая. Что и кому она хочет доказать? — недовольно произнесла она. — А как она выглядит?
— Да ладно, она давно так себя ведет. Почему именно сейчас тебя это стало раздражать? — пожав плечами, уточнила я.
— Не знаю. Меня вообще в последнее время все раздражает. Дома находиться невозможно, — стала рассказывать она, присев на край моей кровати. — Иногда мне хочется прибить Алексея. Я и сама не понимаю, что случилось.
Она опустила голову и тяжело вздохнула. Меня удивили ее слова. Она никогда не рассказывала подробности их жизни с Алексеем. Нам с Инкой он никогда не нравился. И мы считали, что Люба просто пошла у матери на поводу, согласившись встречаться с ним, а потом и жить.
У Любы всегда была занижена самооценка, поэтому она считала такую жизнь лучшим для себя вариантом. Но, я смотрела на нее и не понимала, как можно не замечать свою красоту. Она была не такой яркой, как у Инки, наоборот, это была более спокойная классическая красота с идеальными пропорциями лица и фигуры.
— Что не так? Ты же всегда была довольна вашей жизнью, — спросила я, забеспокоившись.
— Нет, все хорошо. Ничего не произошло. Это так, видимо какая-то сезонная депрессия, — ответила она, стараясь выдавить из себя улыбку, но у нее ничего из этого не получилось.
— Можешь ничего мне не рассказывать, если не хочешь, но у тебя что-то происходит и меня это беспокоит, — сказала Любе, не ожидая ничего в ответ.
— Я не хочу с ним больше жить! — громко прошептала подруга и по ее щекам покатились слезы.
— Но ты ведь можешь всегда от него уйти, — так же тихо предложила я. — Он тебя обидел?
— Нет, не обидел. И нет, я не могу от него уйти в любой момент. — быстро смахивая слезы, ответила Люба.
— Почему? — не понимала я в чем безысходность ее ситуации.
— Мама никогда мне этого не позволит. Алексей ведь идеальный по ее мнению. Как я могу желать чего-то лучшего, если лучше не придумаешь? — сообщила она. — И это не мое воображение, я цитирую тебе ее слова.
— Люба, я тебе сочувствую. Очень! Но, твоя мама не должна решать за тебя такие вещи. — пыталась я убедить подругу решать все за себя самой.
— Пока я учусь и не могу зарабатывать мне приходится принимать ее правила. Только я больше так не могу. Не хочу. Я не знаю, что мне делать. И самое главное, что я стала безумно завидовать Инке. — продолжала тихо Люба. — Она каждый день находит себе приключение, никому ни в чем не отчитывается и живет отдельно и без контроля.
Мне оставалось только прикрыть глаза и покачать головой. Я не любила завистников. Хотя Люба никогда такой и не была. Просто все дело в клетке, из которой подруга не могла и нос высунуть. А Инкина жизнь на контрасте смотрелась как мечта для домашней девочки.
— Ты можешь попробовать найти подработку и переехать к нам с Инной. Думаю, что она будет только за, особенно если ты прекратишь ее третировать, — сказала я, но Люба лишь насупилась. — Хотя бы подумай над этим.
Люба шмыгнула носом и кивнула. В чем-то я ее понимала, очень сложно взять и поменять все в своей жизни. Но тут уж нужно выбрать, что для тебя важнее. Оставаться послушной дочкой и продолжать страдать или доказать своим родителям, что ты уже самостоятельный и можешь сам решать, как жить.
— На самом деле и ты права: Инка действительно последнее время с маниакальным упрямством ищет нового парня. Сама не понимаю, что с ней. Но, как только меня выпишут, я это выясню. Она кое что должна мне рассказать, думаю тогда и станет понятно, что с ней происходит. — произнесла я, а Люба снова лишь молча кивнула.
Я только в этот момент поняла, что слишком увязла в мыслях о Глебе и совсем упустила, что у подруг в жизни тоже все не сладко.
Глава 20
Глеб
Меня разбудил стук в дверь. Вылезать из под одеяла совсем не хотелось. Но настойчивый стук не давал покоя.
— Ты чего не открываешь? Телефон отключен, да и приехать ты должен был три дня назад! Я уж стал волноваться, — вещал взволнованный Антон, отталкивая меня от двери и вваливаясь внутрь.
Он быстро разулся и прошелся по моей не особо большой квартире, заглядывая в ванную и туалет. Потом повернулся ко мне и еще сильнее нахмурился.
— Я уж думал, что тебя тут силой взаперти держат, — возмущенно сказал он, нахмурился и внимательно посмотрел на мое лицо. — На этот раз ты проиграл. — Это прозвучало как утверждение, даже и намека на вопрос не было.
— С чего это ты взял? — вздохнув, спросил я.
— Не сложно догадаться, достаточно одного взгляда на твою разбитую физиономию! — Он махнул рукой в сторону моего лица.
И это он еще не видел синяков и ссадин на моей груди и животе. Я стоял перед ним в толстовке и спортивных штанах и жуть как хотел снова вернуться в кровать.
— Нет, ты не угадал. Я победил, — насупившись, сообщил другу.
Веселиться особо не хотелось, все тело ломило. В тот день, когда я провел пять боев, несмотря на то, что в последнем я отключился, все же по очкам вышел в финал. Второй участник был измотан не меньше меня, поэтому победил я, можно сказать случайно. Прошло уже три дня, как я вернулся, но так ни разу и не вышел из квартиры. Светить такой красотой не хотелось ни перед кем, да и сил на это не хватало.
Врач в Бишкеке заверил меня в том, что все кости целы и мне очень повезло, что нет таких уж сильных ран. Я конечно свое состояние везением не считал. Еще ни разу я так не выглядел, словно отбивная, подготовленная, для дальнейшего употребления. На мне живого места не было. И то, что сейчас наступили майские праздники было мне только на руку. У меня появилась возможность отлежаться дома и не ходить в школу с разбитым в хлам лицом.
