Она немного подумала и согласилась, но продолжала канючить о предавшем ее «твоем отце». Он не выдержал:
– Мама, я себе родителей не выбирал! Это ты его выбрала! И не попрекай меня этим своим папашей!
Встал и ушел, не дав матери больше сказать не слова. Лариса осталась в щемящем болезненном одиночестве, впервые в жизни спрашивая у себя, хорошо ли воспитала своего сына. Впервые он показал себя эгоистичным, грубым и сухим.
Ей стало страшно. Она подумала: а что, если он всегда был таким с Сашей? Что же ей, бедняжке, пришлось пережить? Собственные страдания сделали ее мягче и доступнее, и чужое горе уже не воспринималось ею как неприятное уродство.
Решив вспомнить, что же там делают в ресторанах, достала с антресолей пыльные учебники, сохранившиеся с давних студенческих лет, и принялась штудировать их заново.
Выскочив на улицу, Юрий вздохнул полной грудью. Материнская печаль угнетала, не давая дышать свободно. Но сейчас, стряхнув ее с плеч, почувствовал, что жизнь хороша и жить хорошо. В сущности, разлад между родителями его совершенно не касался. У них своя жизнь, у него – своя. За последний год он жил так же вольно, как и до свадьбы, даже лучше, потому что не надо было отчитываться перед матерью за каждый шаг.
В их НИИ бездомные специалисты давным-давно кантовались в небольшой трехкомнатной квартирке, называемой гостиницей. Он тоже попросился туда, и получил разрешение на проживание в одной комнате. В двух остальных постояльцы менялись так быстро, что он не знал, кого встретит на кухне завтра.
Конечно, свое жилье было бы куда приятнее, но плохую квартиру он покупать не хотел, а хорошая была пока не по карману. У родителей просить денег желания не возникло, учитывая откровенно негативное отношение к нему отца, и он дожидался, когда его банковский счет пополнится настолько, чтобы переехать в собственную.
К бывшей жене не заходил, хотя исправно перечислял ей на книжку сумму, которую считал вполне достаточной для маленького ребенка. Анюту видеть тоже не хотел, ни к чему ему этот навязанный ребенок. Как быстро оправдывается поговорка: с глаз долой, из сердца вон! Хотя, надо признать, в сердце у него никого никогда и не было, чем он очень доволен. Одиночество – это заманчивая возможность новых встреч, и подходит ему куда больше, чем постылая семья.
Не мог понять некоторых знакомых мужиков, говоривших ему: тебе почти тридцать, останешься бобылем! Как не мог понять и тех женатиков, что завидовали его холостяцкому быту: куда захотел, туда пошел, которую захотел, ту и добиваешься. Что мешало им самим развестись с женами и вести такую же приятную, ни к чему не обязывающую безответственную жизнь? Сами виноваты. Он уже забыл и руки и ласки Саши, заменив их другими руками и другими, гораздо более откровенными, ласками.
Это было как наваждение: единожды начав, хотелось всё больше и больше. Он начал понимать коллекционирующих женщин ловеласов: это затягивало. И остановиться было трудно, поскольку каждая последующая женщина казалась приятней предыдущей, и он, без сомнения бросая одну, гнался за другой.
Если бы у него спросили, зачем он это делает, не смог бы ответить. Его гнало вперед острое чувство неудовлетворенности. Казалось – вот еще миг, и он наконец поймает свою жар-птицу. Но каждая новая встреча несла с собой всю ту же пустоту.
Посмотрел на часы. До встречи с Пашкой оставалось всего полчаса. Он прибавил ходу. Машину на подобные мероприятия не брал – порой хотелось выпить. Уж лучше поймать такси.
На углу квартала его дожидался Павел, по обыкновению, обряженный в немыслимых расцветок попугайскую рубашку со светлыми летними брюками. Посвистывая, разглядывал проходящих мимо девушек и женщин с видом записного ценителя красоты.
С Пашкой Юрий сошелся недавно, хотя они работали в одном НИИ вместе уже пару лет. Последний год во всех своих вылазках участвовали вместе.
Дружок был смешлив и нахален, умел ввернуть в разговоре двусмысленную шуточку, от которой девицы краснели, и не требовал от жизни многого. Единственный его недостаток заключался в молодости. Он был моложе Юрия на пять лет и порой казался ему глуповатым недопеском. Но старые друзья, остепенившиеся и безнадежно женатые, были для него потеряны, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть.
Завидев друга, Павел вскинул руку в пионерском приветствии и с ходу предложил:
– Слушай, давай рванем в ресторан! Там сейчас чья-то свадьба, и подружек у невесты не счесть! Ты, кстати, одет вполне соответствующе.
Юрий, считающий, что он всегда одет соответствующе, мельком взглянул на свою желтоватую рубашку с коротким рукавом и строгие брюки. Рядом с пестрым дружком он выглядел почти чопорно, но это-то и добавляло ему баллов в общении с противоположным полом. Он давно понял, что женщины любят надежных и основательных, хотя бы с виду.
Мимо прошла парочка нарядно одетых симпатичных девиц, явно на свадебный банкет, и бросила на них заинтересованные взгляды. Это решило дело. Он кивнул головой и двинулся в сторону ресторана. Павел вприпрыжку побежал следом, напоминая размашистыми движениями и таким же восторженным отношением к жизни смешного вислоухого щенка.
На их удачу, ресторан был полупустым. Очевидно, сыграла роль хорошая погода. Народ предпочитал отдыхать на природе, слушая птичек, жуя принесенные с собой бутерброды и запивая их теплым пивом.
Друзья устроились поближе к двери банкетного зала, чтобы наблюдать за ходившими туда-сюда девицами. Оглядели зал. Интересных, к тому же свободных экземпляров не было. Сидела пара-тройка симпатичных мордашек, но всех их пасли лица кавказской национальности.
Заказали коньяк, минералку, мясо в горшочке с грибами, и пирожные, к которым оба питали слабость.
Юрию есть не хотелось, у матери он поел довольно плотно, поэтому он медленно, смакуя, потягивал коньяк и поглядывал на банкетный зал, напоминая себе охотника в засаде. Часам к восьми двери оттуда растворились и молодежь ринулась в общий танцевальный зал, шумно обмениваясь мнениями о свадьбе. Ухо выхватывало отдельные сбивчивые фразы: «А Маринка-то сегодня ничего! Я и не думала, что она сможет…»
Загрохотала быстрая музыка, и друзья, враз поднявшись, отправились на поиски новых знакомств. В довольно большой группе танцующей молодежи мелькали свеженькие лица. Одно из них Юрию сразу приглянулось, может быть тем, что чем-то напоминало бывшую жену. Поняв это, он встряхнулся, как мокрая собака, и с досадой подумал, что ничего хорошего в Сашке не было, но голубые глаза девушки все равно напоминали ему синие глаза бывшей жены.
Взглянув на дружка, кисло поздравил себя, что тот ничего не знает о его прошлой жизни, даже того, что он был женат, иначе подначкам не было бы конца. Дождавшись медленного парного танца, быстро очутился рядом с избранницей и пригласил на танец, обойдя конкурентов.
