слова не скажу. Не переживай.
— Ну тогда ладно.
И мы расходимся спать.
Перед тем, как выключить светильник, получаю сообщение от Анюты, что она остаётся сегодня ночевать у отца.
И мои мысли снова возвращаются к мужчине, который защитил мою дочь. Удивительный он человек.
Сейчас, зная всю правду, я бы сама не отказалась врезать Максу. За дочь бы даже принципами своими поступилась.
Но Лёва избавил меня от этого неприятного момента. Решил всё сам. По-мужски.
Внутри полыхает от вины, что затапливает меня всю.
Я не привыкла к такому. Со мной никогда не было сильного и уверенного в себе человека, который бы просто встал на мою сторону.
Я всё сама. И уже сложно себя перестроить.
Забыла, как это… быть за чьей-то спиной.
Всегда играла сразу две роли: и мужскую, и женскую. И каково это — быть просто ранимой женщиной — я уже не помню.
И даже подумать не могла, что мне когда-нибудь захочется ею стать.
А мне хочется…
Очень-очень…
Вот только рядом с одним конкретным мужчиной… которого я очень сильно обидела и прогнала.
Верчусь в своих буднях, как уж. А все как будто сговорились. Один врач ушел на больничный. Второй — в отпуск за свой счет, чтобы решить проблемы родственников.
Нехватка рук в отделении даёт о себе знать. У нас цейтнот.
И я уже выхожу на полную смену врача-хирурга. Мои обязанности по бумажной волоките с горем пополам берут на себя то старшая медсестра, то оставшиеся плечом к плечу коллеги.
Дважды пришлось остаться в ночную.
Вымотался так, что едва ноги держат. Когда нормально ел в последний раз — не помню.
Вчера звонила Нюта. Узнав про мой дурдом на работе, примчалась сегодня ночевать домой.
Захожу в квартиру. Наконец-то тут пахнет домашней едой. Даже желудок сводит от запахов.
— Привет. — Выскакивает в прихожую дочь.
После прожитых недель у Иры и Ленчика она стала гораздо мягче. Даже встречать меня научилась.
— Привет, коль не шутишь. — Улыбаюсь в ответ. — Как там девочки поживают?
— Нормально. Ленка грустная немного ходит. Ира Сергевна тоже что-то вся в себе.
Ленчика жалко. А Ира пусть задумается. Ей полезно. Может чего интересного надумает. Для нашей общей пользы.
Она — женщина не глупая. Должна рано или поздно сложить два и два.
Прохожу на кухню. Нюта накрывает мне стол. Накладывает большую порцию жареной картошки с куском курицы.
Садится рядом.
— А ты уже поела?
— Ага. Тебя не дождешься.
— Ну рассказывай. Как жизнь твоя протекает? Ты домой с концами?
— Неа. Мне там нравится. Ты же не в обиде?
— Я — нет. А Ира не против?
— Мне она ни слова не сказала, чтобы я уходила. И ведёт себя доброжелательно. Вообще всё супер.
— Здорово.
Я даже не сомневался, что Ира не станет прогонять мою дочь.
В плане материнства она основательная и очень ответственная.
— Ты её предупредила, что останешься у меня сегодня?
— Ой, блин. Забыла.
— Отпиши. Будет волноваться. — Настаиваю я. Ну не могу по-другому. Я нас уже не разделяю.
Королевна точно будет переживать. Повидав всякую дичь на работе, наверняка надумает всё самое худшее.
Я бы надумал…
И Нюта начинает строчить сообщение в телефоне.
Спокойно доедаю ужин. Иду мыть посуду.
— Вы же с ней помиритесь?
— Обязательно. — Уверенно заявляю.
— А из-за чего поссорились, спрашивать, наверное, не стоит?
— Ты у меня мудрая не по годам девочка. Как тебе работа у Иры в конторе? — Меняю я тему.
Наши размолвки с королевной не для обсуждения с нашими детьми. Сами разберёмся. Я даже не сомневаюсь в этом.
— Ой, супер! Там так классно. Мне уже доверяют кое-какие документы самостоятельно составлять. Там столько интересного. Я после универа к ним пойду работать. А ты знаешь, какая основная причина разводов?
— Знаю. Брак. — Нюта улыбается от моего ответа. Нравится ей в этом адвокатском логове, и пусть нравится. Главное, чтобы голову на плечах держала. — Деньги у тебя есть?
— Ага. Мне аванс выдали.
— Если закончатся, обращайся ко мне, а не к Ире. Поняла? — Поворачиваюсь к ней, вытирая руки кухонным полотенцем.
— Так точно! — Дурачится дочь.
Ухмыляюсь.
Как была вертихвосткой, так ею и осталась.
Пьём с дочерью чай и расходимся по своим спальням.
Смотрю, лёжа на кровати, в потолок. На нём временами играют блики от фар, проезжающих во дворе машин.
А сам мыслями улетаю к той, что прогнала меня из своей квартиры.
И нет, ни злости, ни обиды я не испытываю. Но больше такой возможности ей не дам.
В следующий раз будет переезжать ко мне сама. Пусть здесь устраивает семейное гнездо.
Наши квартиры равнозначны. Что у неё трёшка, что у меня. У меня даже больше квадратов будет. Комнаты просторнее.
Девчонкам комнату обустроим, как они сами захотят. Мою пусть переделывает, как ей нравится.
Только бы вернулась ко мне поскорее. А там всё решим.
Вины за собой я не чувствую. Муж её по делу отхватил. Раз дочь от переживаний и слёз не уберёг, пусть знает, с кем имеет дело. Раз из их жизни его не вытравить, значит будем воспитывать.
От этой мысли меня ведёт.
Не могу я думать о Ленчике, как о его дочери. Коробит всего. Моя она. Моя, и всё! Она дочь моей любимой женщины. Значит моя!
Вот такая логика. Кривая местами. Но какая есть.
Изнываю от желания прижать к себе королевну. Ощущаю её кожу под пальцами, как наяву. Меня аж передёргивает, как от короткого замыкания.
Свихнулся от женщины, что в пору к мозгоправам идти лечиться.
Или скорее возвращать свою королевну на законное место. Рядом с собой.
Долго вдали от неё крышу сносит. И я уже сам себя ощущаю кабриолетом.
Мы с дочкой друг друга стоим.
Яблочко от яблоньки…
И я даже не удивляюсь, что она у Иры прижилась, как родная. Тоже почувствовала своих людей. Пригрелась. Королевна умеет создать вокруг себя домашний уют. А от Ленки просто волнами исходит любовь и искренность.
Хочу, чтоб у нас родился пацан. Если наши гены смешать, хороший мужик должен получиться.
Но от реализации своих планов я далёк, как Солнце от Земли.
Она вроде тянется ко мне, но сомневается и боится обжечься.
А навязывать бесполезно. Сама должна понять.
Поэтому я жду…
Поэтому я которую ночь туплю, глядя в потолок… тоскуя по своей брыкастой заразе.
Сегодня день проходит как обычно. Новых клиентов нет. Подтягиваем хвосты по старым делам. Отвозим документы
