Но зачем ему знать это? Хотя, он и без моих слов знает стремление мамы оградить меня от всего и всяческого, особенно от Соболева. Знает он и то, что из-за ее неусыпного контроля мы с ним чуть было не стали ненавидеть друг друга. Хорошо хоть не дошли до этого.
Тогда зачем я буду все ему пересказывать.
Я очень обрадовалась его приходу. Но ровно до первой фразы. Хотела признаться, что я скучала, что мне просто необходимо видеть его каждую минуту. Что я уже жить не могу без него.
А теперь? Что мне сказать ему? Обвинить в потворстве капризам моей маменьки? Убедить, что мы не обязаны прислушиваться к каждому ее слову?
Да, она часто бывает права. Но ее навязчивая забота раздражает. Не дает дышать. Не дает чувствовать себя взрослой женщиной, способной принимать самостоятельные решения. Пусть даже иногда ошибочные. Но самостоятельные.
- Милана, ты не ответила на мой вопрос.
Ну вот, сейчас, в довершение ко всему, он испортит доброе к нему отношение. Ведет себя в точности как моя мамочка.
- Тарас, - говорю медленно, уверенно с высокой долей убедительности, - никогда, слышишь, никогда не бери пример с моей мамы. Иначе мы рассоримся. Ее многолетний контроль скоро вынудит меня рассориться с ней. А ведь я очень люблю ее. И… тебя тоже. Но не потерплю, чтобы ты не давал мне шагу ступить.
Мамаев смотрит на меня с изумлением?
- Миланочка, я ведь просто переживаю за тебя, - в глазах вижу неподдельную тревогу, а может быть, и нечто большее.
- Вот-вот, мама тоже слишком уж переживает за меня. Именно поэтому я знать тебя не хотела вначале. Кстати, как и ты сам. Помнишь? Тарас, мы взрослые люди, и сами должны решать свои проблемы. Обещай, что больше не станешь выполнять капризы уважаемой Ренаты Афанасьевны.
- Обещаю, - Мамаев понимает, что моя мама лишний раз воспользовалась его отзывчивостью и сыграла на его чувствах ко мне. – Только скажи, тебе ведь ничего не угрожает?
- Ты неисправим! – я надуваю губки. Но этого достаточно, чтобы он привлек меня к себе и пылким поцелуем предупредил очередную отповедь. А я счастлива, что вместо лишних расспросов он прекращает назревающую ссору.
Так-то лучше. Вот теперь я послушная и тихая в его крепких объятиях. Теперь я готова рассказать ему все-все. Но не перед напором – ах, что случилось. А просто потому, что хочу быть слабой женщиной, которую и в самом деле надо оберегать, холить и любить.
Мы отправляемся в уютный ресторан, так полюбившийся нам со дня, когда неприязненное отношение друг к другу переросло сначала в дружбу. А теперь – во взаимное уважение и, надеюсь, в любовь.
Про любовь это я о себе. О чувствах Мамаева могу только гадать. Вся эта суета с отъездом Соболева накладывает свой негатив даже на наши отношения с Тарасом.
Он старается лишний раз не беспокоить меня. А мне наоборот хочется, чтобы он был рядом постоянно.
Сейчас мое раздражение по поводу маминой накрутки может стать причиной недопонимания. Но и допустить, чтобы Мамаев опекал меня и донимал нравоучениями, тоже не желаю.
Глава 31
Мой рассказ о странном звонке Соболева и его более чем странном состоянии удивил Мамаева не меньше, чем меня.
- Тебе не кажется, что следовало бы все-таки выяснить, что там происходит? Хоть Рената Афанасьевна та еще паникерша, но происходящее выходит за рамки нормального представления о поведении родителей, оставивших ребенка практически чужим людям. Ты согласна со мной?
Киваю в ответ. На такие отношения я согласна. Он советуется со мной, а не поучает.
- Да, Тарас, я тоже думала о том, что пора от ожидания и тревоги переходить к действиям. У меня даже появилась мысль, что Соболев находился не в состоянии опьянения, а под воздействием каких-то препаратов. Во-первых, он вообще не любитель выпить. А что касается второй версии – пострадал в аварии и находится в тяжелом состоянии, то она отпадает. Твой Шувалов был бы в курсе и сообщил бы тебе.
- Ты очень правильно рассуждаешь. Только отличить алкогольное опьянение от наркотического дурмана сложно. Особенно по телефону. И еще: ты права, что от слов пора переходить к делу. Поэтому, если ты не против, я сегодня же свяжусь с Данилой. Будем действовать. А пока он там что-то будет выяснять, считаю, что и здесь есть чем заняться.
- Что ты имеешь ввиду?
- Ты как-то упомянула, что Соболев собирался встретиться с Юлиными приятельницами. Он ведь так и не сделал этого?
- Кажется, нет. Но я даже не знаю, с кем дружила его жена.
- Это я беру на себя. Постараюсь все выяснить и переговорить с подругами Юли. Наверняка, они что-нибудь да знают.
Смотрю на него. Нет, не просто смотрю, а любуюсь и восхищаюсь. Какое мужественное лицо. Какой он большой и сильный. Надежный (здесь опять вынуждена согласиться с мамой!) и решительный.
Тарас берет мою руку в свои большие и теплые ладони. Меня накрывает волна нежности и обожания. Он тоже не в силах отвести от меня глаз. По телу пробегает электрический ток. Мы уже оба не можем сдерживать накал страстей.
- Поехали.. ко мне… - шепчет Мамаев.
А я не могу ничего ответить ему. Меня охватило жгучее желание оказаться в его объятиях. Сейчас, немедленно. Поэтому позволяю ему увести себя к машине.
- К тебе… это куда? Разве ты живешь не у тетушки?
- Два дня назад снял квартиру. Пора обустраиваться и…
Мамаев не может больше сдерживать пожар бушующей страсти. Он привлекает меня к себе, податливую и трепетную. Его жаркие поцелуи с губ спускаются к шее. Затем ниже. Моя грудь вздымается от нетерпеливого желания.
Мне не хватает воздуха. Я уже не могу дышать. Думать давно перестала. Кажется, с Мамаевым происходит то же самое.
Мы урывками дышим одним дыханием…
Мы одержимы одним страстным желанием…
Мы пронизаны одним всепоглощающим чувством любви…
Весь мир с его проблемами, недоразумениями и вопросами расплывается, исчезает. Остаемся только мы в тесном пространстве автомобиля. Буквально слившись воедино, мы становимся единым целым. И кажется, что уже никто и ничто не сможет разъединить нас.
Но вдруг Тарас резко отстраняется от меня. Смотрю на него во все глаза. Что это с ним? Желваки ходят ходуном, пока он запускает мотор. Мамаев нажимает на газ и мчится по городу с сумасшедшей скоростью.
А мне кажется, мы никогда не доедем до его квартиры…
Я хочу принадлежать ему, душой и… телом. Да! Никогда не испытывала такого страстного и испепеляющего желания…
Не успеваю даже мельком рассмотреть комнату, в которую он меня увлекает. Его сильные руки оставляют на обнаженном теле ожоги. Каждая клеточка жаждет этих обжигающих прикосновений.
Поцелуи, покрывающие тело, доводят меня до исступления. Я сгораю от нетерпения.
Тарас медлит, наслаждаясь близостью моего тела, лаская каждый его миллиметр.
Когда же он наваливается на меня всей своей тяжестью и упругостью, способность думать окончательно покидает меня. Я уже способна только чувствовать и отзываться на неповторимые ощущения, которые охватывают все мое естество. А они распространяются все глубже, проникая в каждую клеточку и заставляя нервные импульсы реагировать страстным откликом на так долго ожидаемое чудо обладания друг другом…
Глава 32
Проснувшись, открываю глаза, и чувствую себя раскаявшейся грешницей. Краска заливает лицо. Смотрю на спящего Мамаева. Ужас! Что он обо мне подумает?
Нет, я не ханжа. И ничто человеческое мне не чуждо.
Но в такой ситуации!
Тарас решит, что я женщина… легкого поведения.
Аххаха! Тоже мне моралистка.
Но все-таки очень стыдно…
Мне казалось, что я все еще люблю Соболева. И вдруг такое!
Это было сумасшествие. Это был солнечный удар. Нет, скорее солнечное затмение.
Надо тихонько сбежать.
Надеюсь, Тарас крепко спит.
Боже! Мне по-любому надо домой. Там, наверное, Зина и Софья с ума сходят.
