там стало невозможно находиться: наши старые знакомые не давали мне в полной мере пережить утрату. Постоянные приходы в гости без предупреждения, ненужные попытки помочь, бесконечные советы. Да и в целом, — он прижимает влажную вату к губе, — англичане любят сводить своих хороших свободных знакомых с кем-то. Им казалось, что так я быстрее переключусь и всем станет лучше. На тот момент я не увидел выхода лучше, чем уехать жить и работать в другую страну.
— Почему Италия? — по телу пробегают мурашки, но я стараюсь не выдавать эмоций.
— Она всегда хотела её увидеть, но так и не смогла. Если бы я не пересилил себя и не приехал сюда, — он тепло улыбается и щурится от шипения перекиси на разбитой губе, — то всегда бы видел ее болезненный образ перед глазами, не смог бы отпустить и пережить.
Вторник. Сейчас.
На улице стемнело.
Сегодня было по-особенному страшно оставаться одной, но совесть бы не позволила задержать Солсбери ещё на несколько часов. Он уже достаточно для меня сделал. Мы стояли на пороге и молчали. Хотелось сказать что-то ещё: много всего, но слов не находилось.
— Спасибо, — в очередной раз говорю и обнимаю себя за локоть, неуверенно поднимая взгляд на мужчину с синяком на скуле.
— Мисс Магуайр, — медленно качает головой, — заканчивайте с этим. Мне уже неловко от такого количества благодарности.
— Извините, — не скрываю теплой улыбки: наверное, мне всегда не хватало такого человека рядом.
Он прощается, закрывает дверь с той стороны и покидает мою квартиру. Я запираюсь на все замки. Помню, что пообещала никогда не говорить о том, что сегодня между нами произошло. В сердце проступает лёгкая тоска — мне жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах.
«Хотя, могли ли мы познакомиться при других?»
Восемь месяцев назад.
Секретарь неуверенно выходит из кабинета и озирается по сторонам: не находит Моретти глазами и облегченно выдыхает. Удивительно, он заставил её понервничать. Когда такое было? Что с ним произошло за это время? Неужели из-за меня?
— Миссис, — неправильное обращение к разводящейся женщине: она быстро это понимает и тут же умолкает, но я по-свойски машу рукой. Пусть, это не такая страшная ошибка, — можно обойти суд одним способом, но не уверена, что он кому-то из вас понравится.
— Каким? — спрашиваю и вижу, как она осматривает мои уши: в очередной раз чувствую себя фальшиво, неправильно. Они даже выглядят на мне смехотворно.
Быстро хватаюсь за пусеты и выдираю замок из мочек. Кладу в ладонь резко ненавистные серьги. Кажется, я еще помню себя.
— Можно получить рекомендацию от психотерапевта, что Ваш развод — взвешенное решение, которое не изменится в течение нескольких месяцев. Это одно из нововведений министерства здравоохранения — помощь людям, расторгающим брак. Они собирают анонимную информацию: хотят выяснить перечень рекомендаций для сохранения будущих семей.
— И сколько к нему нужно ходить? Когда? Вдвоем? — укалываю себя кончиком серьги с ладонь: может, знаки существуют?
— До получения необходимой бумаги. Дату назначаете сами, ходить можно любому из супругов, раз вы оба являетесь инициаторами развода. Необязательно вдвоем. Главное — предъявить заключение о том, что решение не является опрометчивым, временным и эмоциональным.
Она берет небольшую паузу и неловко осматривает меня: кажется, ей стыдно говорить об этом. Ожидает от меня нападок?
— Я понимаю, что это звучит бредово. Но, как и говорил Ваш почти бывший муж, государству очень не нравятся изменения в мировой статистике. Особенно, когда разводы потом откатываются в свадьбы.
— О чём речь? — Микеланджело выходит из крайней двери коридора, недоверчиво пятясь в мою сторону.
— Мы нашли решение, как избежать суда и развестись в ближайшее время без потерь. Всё в порядке, тебе даже ничего не придётся делать.
Моретти сложил руки перед грудью в ожидании объяснений: теперь его не устраивали мои завуалированные трактовки, а жаль.
* * *
— Пирс, не нужно этого делать: ты же знаешь, что деньги — не проблема. Я просто хотел сэкономить наше время: посещение адвокатов, нотариусов и суда всегда отнимает кучу сил, — он ярко жестикулирует руками, выражая весь гнев и недовольство, — но это не повод ходить к мозгоправу. Особенно, когда ты — один из самых здоровых и сильных людей, кого я знаю.
Он говорит это и резко умолкает: понимает, что сказал лишнего. Тяжело вздыхает и прикрывает глаза, чтобы не встречаться со мной. Только что Мик коснулся одной из запретных тем, на которую мы наложили негласное вето.
Мы оба знали, что он имел в виду под силой — в своё время я отказалась от множества рекомендаций, советующих обратиться к психотерапевту. Большое количество врачей озвучивали свои опасения насчет моего ментального здоровья. Разномастные эксперты из интернета разбирали меня на своих каналах и профилях, диагностируя депрессию навскидку. Но мне не хотелось этого подтверждать. Я всегда отрицала любые их предположения.
— Наверное, — вымученно улыбаюсь не бывшему мужу, а человеку, которого когда-то знала, — моё время пришло. Даже самое крепкое со временем ломается.
Микеланджело запускает пальцы в свои волосы и озадаченно качает головой. Молчит около двух минут. Секретарь обеспокоена, но я всё ещё помню, что он пытается сделать — это его способ успокоиться. Я улыбаюсь и в очередной раз машу ей рукой: приятно видеть кого-то, кто ещё жив и способен волноваться из-за чужих эмоций.
— Тебя это точно не напряжет? — вдруг говорит Микенланджело и с сомнением меня оглядывает, словно я ввязываюсь в какую-то странную авантюру.
— Если почувствую неладное, то всегда могу прекратить терапию. Это ведь добровольно, — пожимаю плечами.
— Ты очень изменилась, Пирс, — он говорит это со странной интонацией: сочувствующей? Или осуждающей?
Вторник. Сейчас.
Домыв последнюю чашку, я выключаю во всём доме свет. Так становится как-то уютнее и безопаснее: словно здесь никого нет. Впервые одиночество моей квартиры становится таким тёплым и очаровательным.
Беру ноутбук под руку, ныряю под плед и думаю, чем занять оставшийся вечер. Укутываюсь покрепче, открываю давно заброшенный браузер: на экране всплывают старые вкладки.
Взгляд приковывают обновленные фото в профиле Микеланджело: счастливый, но надломленный мужчина стоит на очередной сцене. Он был рожден для публичных выступлений: его харизма ощущается даже через монитор. Листаю дальше. Ровно до тех пор, пока не вижу её — его новую избранницу. В горле немного першит: но я понимаю, что не из-за ревности к Мику.
Девушка обнимает его за торс, пока Микеланджело держит на руках такую хрупкую, маленькую Эмму, что тянется ручонками к ней. Чувствую легкий укол в области сердца.
«Что удивительного? Ребёнку нужна мама.
