Вадим оценил её изумлённое лицо.
– Я же говорил, это фишечка с музыкой круто смотрится. Ну что, нужно вставлять этот элемент?
Славка не успела ответить, её опередил Крис:
– Не забывай, эта стойка в самом конце выступления. Хватит у нас сил после всех трюков выстоять, а потом ещё закончить сложным соскоком? Чем-то придётся пожертвовать.
Теперь, когда они стояли рядом, Славка видела, что та лёгкость, с которой они буквально летали над стропами, стоила им немалых усилий. Они тяжело дышали, руки со вздувшимися венами слегка подрагивали от перенапряжения. Оба блестели от пота, выступившего крупными каплями на лбу и шее.
Вадим вынул из рюкзака полотенце и принялся промакивать грудь. Славка приблизилась к стропе, провела пальцем по вибрирующей плотной ленте. Никак не могла понять, как им удаётся сохранять равновесие на такой узкой опоре, делать шпагаты, стойки и все эти перевороты, которые и на обычной-то поверхности не всегда получаются.
– Хочешь попробовать?
Она дёрнулась и едва не впечаталась в Криса. Он стоял близко, одной рукой упираясь в дерево с петлёй. От его тела шёл такой влажный жар, словно она открыла двери в баню.
– Хочу, – не раздумывая, откликнулась Славка.
Крис прошёл к центру слэка и подал руку. Славка несколько секунд смотрела на его мозолистую узкую ладонь и длинные пальцы и не могла решиться.
– Становись одной ногой. Ближе к стропе. Я подстрахую. Другой ногой толкайся, но не ставь на стропу. Балансируй. Смотри вперёд, лучше на рэтчет или дерево.
Славка наконец вложила пальцы в ладонь Криса, встала босой стопой на гладкий полиэстер и сразу же оттолкнулась. Выпустив его руку, замерла с отведённой в сторону ногой. Платье сначала надуло ветром, а потом ткань обняла её колени, чётко обрисовала худые бёдра и впалый живот. Славка стояла уверенно, немного покачивалась, но явно не планировала падать. Осмелев, она сделала шаг вперёд, потом ещё шаг и снова остановилась.
– Ну не хрена себе. Можно подумать, всю жизнь по слэку бродила, – Вадим уже вытерся и, надев сухую футболку, подошёл к стропе. – Ходила?
Славка улыбнулась, глядя сверху вниз.
– Нет. По стропе нет.
– Дойдёшь до дерева?
Славка не ответила, перевела взгляд на Криса. Он смотрел серьёзно и напряжённо. Вымученно улыбнулся, снова мелькнул металлический шарик на его языке, а в ладони сверкнул кубик. Она уже заметила за ним привычку постоянно перекатывать в руке латунные игральные кости. Наверное, для него это было то же самое, что для неё грызть ногти – проявление нервозности и способ обуздать волнение. Правда, таких красивых кубиков она никогда не видела. У отца Луки они были прозрачно-желтые пластиковые, с точечками белой краски.
– Дойдёт, – ответил Крис за неё. – Ещё и обратно пробежит, не оступившись.
Но Славка спрыгнула на траву и прижала ладонями взвившийся подол.
– Не дойду.
Она взяла свой рюкзак, босоножки и, ничего не добавив, пошла к дорожке. Вадим её окликнул, а Крис даже не удивился, что она ушла, не попрощавшись и вообще никак не обозначив конец разговора.
У тротуара Славка обулась и всё-таки оглянулась. Вадим снова включил музыку и, пританцовывая, снимал стропу, а Крис стоял у дерева и не шевелился, смотрел прямо на неё, неосознанно продолжая скрипеть металлическими гранями кубиков. С такого расстояния она не видела цвета его глаз, но очень чётко ощущала их серую холодность. Снова вспомнилось напутствие мамы. Пока Славка прилежно следовала её указаниям: боролась за своё – это, конечно же, Лука, смеялась, когда хотелось плакать или прибить старосту, – только вот избежать встречи с сероглазым Крисом не получилось. Хотя мало ли мужчин с такими глазами? Славка нахмурилась, пытаясь припомнить хоть кого-то, кроме Кристиана, и вынуждена была признать, что серый не самый распространённый цвет радужки.
Домой Славка вернулась раньше Луки. Забрав орущую Дашку у Людмилы Георгиевны, прошлась по комнате, напевая песню, больше похожую на перечисление всего, что попадалось на глаза. С удивлением опознала в собственном бормотании мелодию из плеера Вадима. Людмила Георгиевна будто и не заметила, что её руки освободились. Так и продолжила сидеть, глядя в стену. Славка бросила на неё встревоженный взгляд.
– Я погуляю, а вы пока можете на пианино поиграть. Даша давно ела?
Людмила Георгиевна встрепенулась, перевела взгляд на часы.
– Нет, минут тридцать назад.
– Вот и хорошо.
В компании Славки Даша редко плакала, а на прогулке вообще чаще всего крепко спала. Гулять с ней было легко, но на всякий случай они далеко не уходили, Славка боялась оставлять Людмилу Георгиевну надолго без присмотра. Если не приходила Лиля, чаще всего мама Луки сидела в той же позе с тем же пустым взглядом. И с каждым днём подобные зависания случались все чаще и длились дольше.
Уже после ужина и душа, когда все разбрелись по своим спальням, Славка перебралась к Луке в постель и забрала у него книжку.
– Вредно так много читать.
– Вредно не читать, – откликнулся он, но книгу убрал и, вытянув руку куда-то за голову, нащупал включатель на шнуре настольной лампы.
Славка поморгала, привыкая к темноте.
– Помнишь, я рассказывала тебе про триклайнера в парке?
– Помню.
– Это был Вадим, теперь ещё появился его друг, Крис, – выждав немного, она добавила самое важное: – У него глаза серые.
Лука лёг на бок и приподнялся на локте.
– Крис? Странное имя какое-то.
– Кто бы говорил. Может, вообще кличка. Но дело не в имени.
– Ты вспомнила предупреждение Зофьи?
– Ага. Но ещё мне не даёт покоя странное ощущение, будто я его знаю, – задумчиво пробормотала Славка и нащупала худое плечо Луки. Он сразу же напрягся, но руку не сбросил.
– Может, он как-то летом в Старолисовскую приезжал?
– Нет. Я бы запомнила.
– Может, он недолго был, пару дней, а ты его увидела. Я точно не знал там никого с таким именем, но прожил там всего год. Мало ли, что до меня было.
Славка задумалась. Несколько минут громко сопела, покусывая ноготь большого пальца, и, наконец, уверенно произнесла:
– Нет. Он точно не приезжал в деревню. Я всех видела, даже тех, кто пробыл день или два. И лица я не забываю. А у него лицо интересное. Особенно глаза, как косматое грозовое небо. И фиговина ещё эта на языке.
– Пирсинг?
Лука отодвинул руку Славки от её лица, удержал пальцы в ладони, не давая снова грызть ногти. Немного помолчал, а потом улыбнулся.
– Ты в него влюбилась, что ли?
– Фу на тебя. Вообще нет. Я тебя люблю.
– Я не против, если что.
Славка дёрнулась.
– Дурак! Хочу, чтобы был против!
– Тише ты, Дашку разбудишь.
– А ты не беси меня. Не влюбилась. Я его понять не могу. Он как заноза или завернувшаяся ресница. Он меня цепляет и мешает. Я на него злюсь и не могу понять почему.
– Ладно, не бесись. Любопытно на него посмотреть.
– Забери меня завтра с Солнечного острова. У них сейчас каждый день тренировки, готовятся к выступлению на Дне здоровья, – она громко охнула. – Ой, блин! Мне же нужно в дартс поиграть, вспомнить, что это такое.
Лука удивлённо хмыкнул.
– Я не знал, что ты умеешь в дартс играть.
Славка снова надолго замолчала. Сказала, растерянно растягивая слова:
– Уверена, что умею. Дома на стене сарая есть нарисованная краской мишень. Я туда ножи метала и даже топор. Наверное, и дротики тоже.
– Вообще, неудивительно. Странно, что индюка не прибила.
– Его прибьёшь, – Славка заёрзала, укладываясь удобнее на руке Луки. – Жаль всё-таки, что ты учишься в другом институте. Так бы вместе были не только дома. Зачем тебе только этот непонятный технологический университет?
Лука погладил её по щеке, убрал за ухо щекочущую чёрную прядь.
– Я всё продумал. Мама ещё не знает, что я хочу вернуться в Старолисовскую. И ты ей не говори. Я выбрал будущую профессию, которая не зависит от места жительства. Буду всякое программировать, сайты делать, чинить, если нужно. Тётя Женя сказала, что придержит для меня место почтальона.
