Если бы можно было повернуть время вспять и не жениться на Набихе… если бы только можно было это сделать. Я отдал бы многое за это.
В госпиталь мы с Набихой прибываем почти одновременно.
— Рожаешь? — глупо уточняю я.
— Да, господин, — слабо улыбается теперь уже моя единственная жена. — Схватки идут одна за другой. Спасибо, что приехали поддержать меня.
— Помоги ей, Всемогущий! — обращаюсь к Всевышнему.
— Уже скоро ваш первенец появится на свет! — уверенно заявляет Набиха. — Я уверенна, что рожу вам сына.
— Рожай того, кого нам послал Всевышний.
— Вы так добры, господин… так заботливы!
А мне тошно. Я не люблю эту женщину. Я должен заставлять себя быть с ней, заботиться о ней против своей воли. Мне никуда от нее не деться. Сам брал ее в жены, никто меня не заставлял. Все думал, что количеством забью «качество», но нет, так не бывает.
Набиху забирает медсестра, я же остаюсь в холле клиники. Буду ждать, пока не родит. Ребенок не виноват в том, что я не люблю его мать.
Но где-то через час, Набиха спускается ко мне вместе с сумкой.
Живот ее никуда не ушел.
Смотрю на нее с подозрением.
— Это были ложные схватки господин… — опускает глаза жена. — Простите за беспокойство…
— Да, господин, не сердитесь, такое у женщин бывает. — выгораживает ее медсестра. — Такие схватки называют «тренировочными».
ЛИЛИЯ
Следующие две недели проходят как в тумане. Хотя я не заблокировала номер Омара, но больше не снимаю трубку, когда он звонит. Я решила порвать с ним. Окончательно и бесповоротно. Да, мне очень больно, но лучше сейчас отрезать эту мозоль по живому, чем тыкать в нее ножом постоянно.
Теперь я только дожидаюсь свадьбы его младшего брата, чтобы выступить и уехать навсегда отсюда, и из его сердца. За месяц нахождения тут мы подготовили вполне сносное представление, настоящую танцевальную программу. Последние две недели я ушла в работу с головой, чтобы поменьше думать об укравшем мое сердце шейхе.
Но ночами… Этими знойными, звездными, черными ночами Омар буквально стоял у меня перед глазами, и ничто не могло разрушить его образ…
— Девочки, смотрите, курьер принес приглашения! В конверте! Нам всем! — вбегает в студию довольная Маринка.
— Ух ты, это ведь приглашения от Омара аль Шарафа!
— От нашего любимого шейха!
— Он приглашает нас всех, всей командой провести эти выходные на своей яхте в открытом море!
— Девочки, какой восторг!!!
Девчонки в ажиотаже начинают обсуждать, кто из них какой купальник наденет, разумеется, чтобы привлечь внимание шейха.
— А ты что с кислой миной на лице сидишь? — обращается ко мне Анька.
— Я не пойду. — отрезаю я.
— В смысле, не пойдешь? — шейх пригласил всю нашу команду на, так сказать, корпоратив. А ты — гвоздь…
— Ржавый. — мрачно перебиваю я.
— То есть, не гвоздь, а звезда программы! — тут же исправляется Анька.
— И все равно. — мрачно отвечаю я. — Сами идите, веселитесь. Мне не до веселья.
— Ну как знаешь. — хмыкает Анька. — Значит, у нас с девчонками будет больше шансов захомутать Омарика!
Да ради Бога, хомутайте, если вам охота на вторых-третьих-четвертых ролях в жизни мужчины присутствовать… А меня в это не втягивайте.
Еще где-то с часок все проходит тихо и спокойно. Я разминаюсь, тренируюсь, танцую. А потом ко мне в танцевальный класс вламывается злая Анька.
— Что случилось? — отключаю я музыку.
— Ты примешь приглашение шейха! — тоном, не терпящим возражения, заявляет подруга.
— Еще чего! — хмыкаю я.
— Сейчас звонил помощник Омара, Сабир. Так вот, он говорит, что, либо мы принимаем приглашение его господина в полном составе, либо аль Шараф отзывает аннулирует приглашения!
— О, как… ну надо же. — я злюсь. Я очень злюсь, ведь прекрасно понимаю, для кого именно шейх устраивает эти покатушки на яхте.
— Слышь, Белова, совесть имей! — требует Анька. — Сама отдельно во дворце живет, персональный водить ее светлость везде возит, по ресторанам ее водят, в гости зовут, на воздушном шаре летает…
— Как ты узнала про воздушный шар?! — удивленно спрашиваю я, ведь никому об этом не говорила, и фоток в социальные сети не выставляла.
— Я подписана на соцсеть Омара! И все видела! — обиженно заявляет Анька.
— Он что, выставил наши фотки в свою соцсеть?! На всеобщее обозрение?
— На, любуйся!
Анька разблокирует свой смартфон и дает мне полистать ленту Омара.
В полном шоке я смотрю на наши с ним счастливые лица в корзине воздушного шара, он даже меня отдельной фотографией выставил, в полный рост, так сказать. Он что, совсем что ли? Не боится своей жены? Да, она так и не родила в тот вечер, но это не имеет никакого значения. Она ведь не слониха, чтобы несколько лет беременной ходить, когда-то да разродится! И так просто выставлять непонятную девушку в своей соцсети, мягко сказать, смело…
— Так что, Белова, имей совесть и будь добра, не лишай девочек единственной радости! Не то смотри, они могут тебе и темную устроить, если узнают, что их единственная прогулка на яхте сорвана по твоей вине!
ЛИЯ
Белоснежная огромная яхта, более похожая на корабль, покачивается на низких волнах, яркое солнце слепит в небе.
Я в длинном белом платье и платке, в солнечных очках прячусь от солнца.
— Что, Лилька, образ жены шейха примеряешь? — присаживается рядом со мной Анька с коктейлем в руках.
— С чего ты взяла? — фыркаю я.
— Да, чего-то, все девчонки — как девчонки, не выпендриваются, купальники надели, загорают, а ты в платок замоталась, ну точно, как скромная восточная женщина!
Девчонки, конечно не заценили мой сегодняшний образ, косо глядели на меня, но промолчали, а вот шейх, наоборот, заценил, и даже очень. Все вился около меня, все высматривал, одобрительно качал головой и цокал языком. И сейчас нет-нет да посматривает на меня, сам будучи окруженным девчонками.
— Давай, разматывай этот платок, хватит паясничать! — уже начинает злиться Анька. — Ты как белая ворона, в прямом смысле этого слова!
— Не буду. Мне так нравится. И потом, я не брала с собой купальник, так что моя одежда вполне уместна.
— Почему не взяла? Ты же знала, куда едешь!
— Критические дни у меня. — буркаю я. — Купаться все равно не собираюсь.
— Пфф… а чего в черное тогда не вырядилась?
— В черном, на солнце? Ты в своем уме, Ань?
— Так местные женщины только в черном и ходят, а ты в белое вырядилась…
— Так — то — местные, а я в черном умру. И вообще, Ань, это
