лисицы прежний избалованный и циничный мажор. Без чувств, без морали, без принципов.
Когда она вдоволь наревется в подушку, поймет, что ненавидит. Влюбленность улетучится как водород, и все встанет на прежние места.
Да и справился я раньше обозначенного с Рамилем срока. Как бы можно и гордится. Наверное…
Живот скрутило от картинки, где лисица нежно обнимает Рама. Настолько сильно скрутило, что горькая блевотная волна цепко горло сжала. До потери способности сделать вдох.
– Узнаю, что ты потрахиваешь прокурорскую девчонку, пеняй на себя, Стас.
Взгляд упирается в черный подголовник напротив меня. Смотрю в одну точку, пока температура моего тела достигает пика.
Сердце штормит внутри и сильно ударяется о ребра как корабль о скалы. Бьется и трескается, бьется и трескается.
Уже потрахал, пап. И мне понравилось. Чертовски понравилось. Руки не хочу мыть после того, как касался ее. В паху до сих пор горячо. Передо мной ее слегка розоватая кожа, когда я чувствовал, как она сжимает меня внутри. Тесно, влажно, блядь, охуенно.
– Ты меня понял? – давит интонацией.
– Понял.
– Вот и хорошо. Сосредоточься на том, что я тебе говорил по поводу работы.
Глава 21. Саша
Глава 21. Саша
Ты влюбишься в меня, Стас Аверин! Влю-бишь-ся!
Саша.
Моя влюбленность в Аверина как яд, дерущий изнутри. От него нет спасения. Даже лекарства, которое бы облегчило мои муки, нет.
Из квартиры, которую папа мне снял в начале года, не могу вылезти на улицу и хоть хлеба купить. Мама звонила несколько раз и жаловалась, что я не приходила на ужин уже три дня подряд.
А мне плохо, мама.
Я помню все его поцелуи, все его слова, движения, толчки, а потом… “Я вызвал тебе такси”.
Качает в разные стороны до тошноты. Мне и глаза ему выцарапать хочется, наказать, и в объятия кинуться, чтобы успокоил и сказал, что все это недоразумение.
В институте не появлялась неделю. Аленка, которой я так ничего и не решилась рассказать, сообщила, что Аверин только вчера пришел на занятия.
В его профиле пусто. Последняя выложенная фотография сделана месяц назад. Его машина и яркий луч солнца, который слепит даже через экран. Типа романтично.
Ха!
Романтик из него тот еще.
Утром, когда я точно решила выбираться из своей хандры, на меня в зеркале смотрит человек с мешками под глазами, опухшими веками и тусклым цветом лица.
Да уж. Так я Аверина собралась в себя влюблять?
Навожу худо-бедно какой-то макияж. Пальцы трясутся, когда я крашу ресницы. Первый раз за долгое время наношу блеск для губ вместо обычного бальзама.
К институту подъезжаю опоздав. Пара у старшекурсников на втором этаже, уточнила по расписанию. Теперь переживаю, как бы все успеть, перед тем, как они зайдут в аудиторию.
Вбегаю и тут же направляюсь на второй этаж по широкой лестнице. Иду по узкому коридору, наполненный студентами, и все расступаются передо мной.
Забавное зрелище.
Взгляд цепляет знакомую фигуру.
Ноги несут меня туда, где стоит Стас Аверин в своей излюбленной позе – облокотившись на стену.
Сердце сбивается с темпа. Я вся пропитана разными чувствами. От ненависти и обиды до невероятной тоски по нему.
– Лис…
– Замолчи! – приподнимаюсь на носочки и шиплю ему сквозь сомкнутые зубы.
Сейчас никто из окружающих меня не смущает. Есть только я и мажор.
– Уходи. Тебе же лучше, – жестко произносит.
– Только после того, когда…
– Влюблюсь? – Аверин запрокидывает голову и начинает смеяться. Звонко. Пронизывая каждую нервную клетку и прокручивая ее внутри меня.
Сложно пока поверить, что Стас… такой. И правда, не отличить от Аверина-старшего. Разве только симпатичней.
– Я. Тебя. Никогда. Не…
Острое желание проходит сквозь меня как призрак. Внутри все холодеет, покрывается корочкой льда и сразу обжигается и тлеет от злости.
Прикасаюсь к его губам. Немного сухим, твердым, сомкнутым.
Еле всхлип сдерживаю.
Мне хочется, чтобы он ответил, не отталкивал!
Вокруг нас тишина, которой сейчас не придаешь значение. Ну и пусть все смотрят, пусть все знают, что дочь прокурора целует сына адвоката Аверина.
Руки дрожат, когда я робко кладу их на плечи Стаса, и телом льну. Тепла ищу, защиты.
Кажется, проходит вечность.
Перед тем как Аверин в сильном захвате прижимает меня к себе. Воздух выталкивает из легких.
И целует. Жадно, безумно, настырно. Голодно. Руками спину сжимает и в волосы зарывается.
В живот опускается огненный шар, когда наши языки сплетаются, а губы настойчиво царапают. До потери сознания.
– Мне было больно, Стас. Очень-очень, – запыхавшись говорю, как только отсоединяемся.
Аверин молчит. Его взгляд мутный, зрачки расширены. Смотрит гипнотически.
Хотя я, наверное, не лучше.
Сумасшедшая лисица, мажор оказался прав.
Только спустя время я понимаю, что мы в коридоре одни. Аверин опять прогуливает, я как бы тоже.
Перевожу дыхание. Сложная задачка.
– Что тебе от меня надо, лисица? – довольно грубо спрашивает. Словно еще минуту назад мы не целовались.
Сглатываю и увожу взгляд.
Сердце грохочет в груди от волнения и его близости. Румянец поднимается от шеи к щекам и начинаю нервничать. Не надо было подходить к нему, целовать. Глупая была затея понять, что он все-таки чувствует.
– Больше никогда так не делай. Поняла? – переходит на крик. В глазах гнетущая чернота и отчаяние.
Дурнота накатывает волнами.
– А что? Боишься снова не сдержаться?
Мы стоим так близко, не продохнуть. А когда делаешь вдох, аромат Аверина как паровое облако окружает. Ни о чем невозможно думать, кроме как о нем.
– Хм… это вызов такой?
Наглый мажор!
Стас наклоняется и останавливается в миллиметре от моих губ. Рефлекторно уже приоткрываю губы. Теплая дрожь огибает позвоночник со всех сторон и опускается в ноги. Слабость подкашивает.
Мое безволие начинает выбешивать.
– Можно подумать, выстоишь? М, мажор? Какая-то лисица, а вызов бросает. Я тебе не зайка, – гневный шепот повышает давление в крови.
Аверин облизывает губы, чуть не задев языком. Зрачки увеличиваются, ноздри гневно раздуваются. Цепляет это что-то внутри и хочется провоцировать и провоцировать.
– Бешеная лисица.
– Сам такой сделал.
– Ты не представляешь, куда впутываешься, - с горькой усмешкой отвечает.
Тихий звук раздраженного несогласия срывается с губ. Возомнил о себе невесть что!
– Три месяца, мажор, и будешь валяться в моих ногах. Влюбленным и сломленным.
– Два.
– Два с половиной.
– Идет!
Пауза затягивается. Мы смотрим друг на друга не вправе прервать взгляды. Дурацкая сделка, которая пришла мне
