отсюда как можно дальше. Но мне этого никто не позволит. Я чертова пленница в этом доме.
Сжимаю кулаки сильнее. Настолько, что ногти впиваюсь в кожу ладоней. Я ни за что не пойду в его спальню. Не стану там ждать его как послушная собачонка. С меня достаточно!
Я срываюсь с места и несусь в свою старую комнату. Если ему что-то будет от меня нужно, то придет туда.
Залетаю в комнату и запираю за собой дверь. Вся злость и уверенность в том, что я сильная пропадают сразу же как только я оказываюсь в комнате одна. Как будто рассыпаются на тысячи мелких осколков и опадают на пол.
Слезы начинают бежать по щекам быстрее. Я громко всхлипываю. Плечи начинают подрагивать, а ноги подкашиваются. Я падаю прямо на колени и начинаю громко рыдать.
Как будто сейчас я выплескиваю все те эмоции, что я столько времени держала в себе. То, что произошло в кабинете Барнса стало просто последней каплей.
Обнимаю себя за плечи и громко скулю. Да, сейчас я чувствую себя униженной и обиженной. А еще тряпкой. Потому что не могу сдержать свои эмоции. Не умею держать удар.
Мои чувства к нему не прошли. Как бы я того не хотела, как бы не гасила их внутри себя убеждая, что я его не люблю, а только ненавижу... Все это ложь. И лгу я в первую очередь себе... А он играет. Захотел - дал надежду, захотел - вышвырнул.
Сжимаю кулаки, заставляю себя хоть немного успокоиться. Понимаю, что слезы ничего мне не дадут. Ничего не изменят, а я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Сломленной. Жалкой.
Не сделаю ему такого подарка.
Встаю с пола и иду к окну. Я уверена, что он сюда придет, как только заметит, что меня нет в его спальне. В прошлый же раз пришел, придет и в этот. И тогда я выдвину ему свои условия! Скажу, что меня так не устраивает!
Сердце больно сжимается, стоит вспомнить о том, что у него забронирован рейс в Германию. Ревность разъедает все внутри. Значит она важнее меня? Значит она нуждается в его присутствии, а я нет?
Значит там живет та, за которой он готов лететь в любое время, а я? Что тогда со мной?! Кто я для него? Игрушка? Постельная забава?
С каждой секундой моя злость становится больше, и я только этому рада. Потому что она вытесняет собой желание себя жалеть. Желание побежать к нему и сказать, чтобы выбирал. Чтобы не смел уезжать! Иначе... иначе...
Впиваюсь зубами в нижнюю губу. Я не знаю, что иначе. Я нахожусь в том положении, когда вообще ничего не могу, не имею даже права голоса. И это убивает.
Я стою у окна до самой ночи. Не сдвигаюсь с места. Боюсь даже шаг сделать. Прислушиваюсь к каждому шороху за дверью.
Злость и желание высказать сове мнение потихоньку угасают. Он не мог не заметить, что меня нет. Не мог за столько времени не сходить в комнату и не проверить. Неужели у него за все это время не возникло даже мысли, что он поступил со мной жестоко? Ведь эмоции угасают. Или... ему плевать? Он считает, что поступил правильно?
То, что он не придет, я понимаю, когда начинает всходить солнце. Мое тело настолько занемело от того, что я практически не двигалась, что мне сложно сделать даже шаг.
Я все еще стою у проклятого окна и смотрю на улицу. Как будто чувствую, что что-то должна увидеть.
Когда я замечаю какое-то движение на улице, сердце начинает бешено колотиться в груди. Потому что я вижу Ричарда. Вижу, как водитель убирает в багажник его чемодан и впиваюсь пальцами в подоконник.
Чемодан? Он что же собрался уезжать надолго?!
Впиваюсь в него взглядом. Требую, чтобы он поднял голову и посмотрел на меня. Я обязана увидеть его взгляд. Обязана убедиться, что это еще не конец...Он как будто слышит меня. Поднимает голову. Смотрит прямо мне в глаза и на меня как будто выливают ведро холодной воды. Его взгляд холодный, равнодушный... Не такой, как раньше. Наш зрительный контакт длится не больше пары секунд. Он первый его разрывает. Просто садится в машину и уезжает. А я оседаю на пол и пытаюсь издать хоть звук, потому что в районе сердца больно печет...
Новый день я начала в абсолютном непонимании что мне делать. Голова болела так, будто я вчера выпила несколько бутылок шампанского одна. Лицо было опухшее от слез. Настроение было такое, что я бы с радостью кого-то прибила.
Мне было не привыкать чувствовать себя кинутой. Искать в себе причины того, что кто-то захотел меня обидеть. Мать с детства приучила меня искать причины всех проблем только в себе.
Ричард так внезапно уехал и оставил меня в таком состоянии, что я не знала выть мне от обиды или молча все принять. Даже сейчас, когда прошло немного времени, я все равно не могла понять и смириться. Наверное, если бы я могла сейчас с ним поговорить, то ничего кроме обвинений не смогла бы выдать.
Я старалась не думать к кому он поехал в Германию и какие у них были отношения, потому что моя нервная система могла этого просто не выдержать. У меня всегда было очень богатое и живое воображение, поэтому представлять, как он сейчас кувыркается в койке с какой-нибудь роскошной блондинкой мне было как раз плюнуть.
В таком случае я решила моему воображению нужно было найти другое применение. Не такое разрушающее как просто сидеть и гадать с кем он и что делает, а после изводить себя.
Я ушла из своей спальни в его. В моей не было даже сменной одежды, а мне нужно было ее сменить. И принять душ. И придумать что я буду делать целый день. Все что угодно, только не думать о том, как он с ней...
Как только я определилась со списком дел по дому, составила перечень блюд, которые хотела научиться готовить и уже придумала как и куда я буду двигать
