— Это касается Лисы МакКейб, — начала она, и я моргнула от неожиданности, куда направился разговор. Лиса? Я нахмурилась в замешательстве.
— Что случилось с Лисой? — спросила, зная на инстинктивном уровне, что мне не понравится то, что она должна мне сказать.
Мама сжала мою руку.
— Этим утром Лиса попала в автомобильную аварию, — сказала она мягко. Я напряглась.
— Она в порядке? — спросила я тихо, уже зная, по выражениям на их лицах, какими точно будут ее следующие слова.
Папа покачал головой.
— Лиса перевела свою компанию по медиа производству в Шарлоттсвилль, верно? — спросил отец, и я кивнула. — Очевидно, она ехала домой после ночной работы и заснула за рулем. Она врезалась в ограждение и ударилась о руль. Она умерла от удара.
Я втянула воздух и закрыла глаза. Боже, как ужасно!
Я сразу почувствовала себя виноватой из-за того, что позволила своим отношениям с Руби и Лисой прекратиться. Я так сильно пыталась держать расстояние между мной и всем, «связанным с Клэем». Но это не было справедливым. Особенно, когда Лиса и Руби не делали ничего, кроме того, что лишь любили и поддерживали меня. Лиса глубоко заботилась о Клэе. Она так сильно хотела ему помочь.
Я подумала о ее визите в кафе всего пару недель назад. Я не могла взять в голову, что это был последний раз, когда я ее видела.
— Я должна позвонить Руби. Пойти увидеться с ней. Сделать хоть что-нибудь, — сказала я. Это убьет Руби. Я всегда думала, что ее отношения с Лисой были прекрасными. Это была любовь, которая будет длиться вечность. Это так нечестно, что их вечность не продлилась достаточно долго.
Я поднялась на ноги. Я знала, что должна что-то сделать. Просто не была уверена, что именно. Мое горе за Лису было тяжелым делом. Мама с папой быстро подошли ко мне, оба обняли меня за плечи, держа меня с обеих сторон.
— Мы можем увидеться с ней вместе, Мэгги. Увидим, сможем ли мы чем-то помочь. Руби такая любящая женщина, — предложила мама, и я наклонилась к ней, благодарная за комфорт.
И затем я подумала о другом человеке, которого затронет неожиданная трагедия. О человеке, который не может позволить себе быть ошеломленным от боли, которую это вызовет. Кого-то, кто едва восстанавливался. Удар по моим внутренностям на этот раз был не из-за меня или из-за Руби. Это полностью было из-за Клэя, которому я знаю, будет больно.
— Спасибо, мама, папа, — прошептала я, неспособная найти свой голос. Папа поцеловал меня в макушку и подошел к электрическому чайнику, вытаскивая мой любимый ромашковый чай, чтобы заварить мне чашку. Мама подошла к шкафу, начала вытаскивать ингредиенты и выкладывать их на стойку. Я узнала продукты, нужные для запеканки из семи сыров. Что такого было в смерти, что заставляло готовить? Это казалось таким незначительным при сложившейся ситуации. Но, как я предположила, это было от желания быть полезным. Даже если это удовлетворяет наши потребности больше, чем чьи-либо еще.
— Мне надо подышать свежим воздухом, — все, что я смогла сказать, и обнаружила, что выхожу через черный ход во двор. Я смахнула челку со лба и откинула голову назад, смотря в небо. Все, о чем я могла думать, был Клэй. Клэй. Клэй. Клэй.
Казалось, мысли о нем никогда не брали перерыв. Мое сердце разбивалось снова и снова за мальчика, которого я глубоко любила всеми фибрами своей души. Я не могла удержать себя от мысли о том, как он будет вести себя, когда узнает новости. Уничтожит ли это прогресс, которого он достиг? Сможет ли он оправить от горя? Он любил Лису, как маму. Она и Руби были всем, что у него было от поддержки и заботы семьи. Была вероятность, что это снова его разрушит.
И затем мой разум застопорился от внезапного понимания. Он вернется назад в Дэвидсон. Черт, конечно, он вернется. Я покачала головой, схватив себя за волосы. Я не могу думать об этом. Не буду думать о том, что это будет означать для меня, когда я увижу его снова. Потому что было в высшей степени эгоистично беспокоиться о своих чувствах, когда Руби и Клэй потеряли так много.
Я вытащила свой телефон и набрала номер Руби. Я не знала, что скажу. Слова казались бесполезными в этот момент. И я ненавидела то, какое облегчение испытала, когда услышала ее голосовую почту. Мои глаза жгли слезы от звука глупого сообщения, которое они с Лисой использовали в качестве приветствия. Я всхлипнула и вытерла слезы с глаз, когда прозвенел сигнал об окончании.
— Руби. Это Мэгги. Я, эм, я лишь хотела позвонить и казать, как... я сожалею. Боже, я так сожалею, — подавилась я словами и должна была остановиться. Я пыталась успокоиться, чтобы сказать все что хотела. — Я лишь хотела, чтобы ты знала, если тебе что-то нужно, пожалуйста, звони. Я любила Лису. Она была таким замечательным человеком. Просто я так сожалею, — закончила я шепотом. Я ничего не могла больше сказать, так что просто повесила трубку.
Моя голова упала, подбородок ударился о грудь. Телефон выпал из моей руки на землю, и я потерялась в чувствах грусти о жизни, которая оборвалась, и о влиянии, которое она окажет на человека, которого я люблю больше всего.
— Клэй —
День начался как обычно. Мой будильник зазвенел в семь. Я выбрался из кровати и принял душ. После того, как съел едва съедобный завтрак, я направился на первое групповое занятие. Сегодняшней темой было - выстраивание системы поддержки. Я был увлечен и сосредоточен. Потому что я был Клэйтоном Ридом - Супер Терпеливым!
Затем я два часа учился. Закончил задания по биологии и начал работать над эссе - короткой историей «Роза для Эмили» из моего листа назначений. Я никогда не наслаждался школой. Ненавидел заполненные коридоры и людей, вмешивающихся в ваши дела. Но теперь семичасовой школьный день втиснулся в два, и я скучал по роскоши прогуливаться из класса в класс. Я ненавидел сломя голову читать и писать, пытаясь засунуть получение образования в такой маленький промежуток времени.
Но я надрывал задницу! Я никогда не беспокоился о том, чтобы чувствовать себя хорошо. Делать домашнюю работу? К черту это. Уделять внимание лекциям учителя? Ни за что. Но теперь, когда моя голова в игре больше, чем это было раньше, я, наконец, полностью посвятил себя образованию, серьезно.
Я был полон решимости стать образцовым ребенком после этого разрушительного поведения. Посмотрите на меня, я могу пойти в школу, поговорить о своих чувствах и быть полезным членом общества. Отсосите, мама и папа.
Я закончил задания и сходил на ланч. Мария и Тайлер все еще были с группой, а Сьюзан на терапевтическом занятии. Остались лишь мы с Грэгом. Это было клево. Грэг был забавным парнем, придававшим слову сумасшествие новый смысл. Потому что Грэг подходил под стереотип психического больного. Или, может быть, кто-то изображает «Пролетая над гнездом кукушки».
