— Слышь, Димыч… ты спишь?.. — Мазур на цыпочках вошёл в номер, — Ди-мыч… Спи-и-и-т… — громко прошептал он куда-то в сторону, и Дима услышал звук закрывающейся двери и чьи-то тихие шаги. Не поворачиваясь, он сильнее натянул одеяло на голову.
— А кто это? — раздался тихий женский голос.
— А это Димыч, — так же, громким шёпотом, ответил Витька, — он сейчас спит… так что давай в темпе, пока не проснулся…
— Я при свидетелях не буду, — нетрезво прошептала девчонка.
— Да он спи-и-и-и-т… — судя по скрипу, Мазур пытался уложить спутницу на Сашкину кровать, — Чё ты, давай, больше пререкаемся…
— А вдруг он проснётся? — не успокаивалась девушка, — пошли лучше в туалет…
— Я те чё, эквилибрист в таком состоянии?.. Давай, ложись, пока Димон не встал…
— Слушай, Мазурик… — Димка резко сел на кровати, — Ты чё, вообще офонарел?!
— Димыч… ты спи-и-и-шь!.. — совсем пьяный Мазур делал какие-то знаки руками, — И ни-че-го не ви-дишь!..
— Так, всё, — Морозов свесил ноги с кровати, — я не сплю, поэтому дружно валим отсюда.
— Всё… понял… — Витька потянул подружку за руку, — валим отсюда… Димон сказал.
— Говорила — пошли в туалет, — девица сердито протопала за ним, — ща вообще домой уйду.
— Чё домой, пошли ко мне в номер, — Витька не оставлял попыток продолжить любовное свидание, — ща, Мишу сюда отправим, а Вадик и так бухой, спит уже…
Со злости кинув подушкой в закрывающуюся дверь, Дима ещё какое-то время сидел, опустив голову и растирая ладонями лоб, потом нехотя встал и, подобрав подушку, плюхнулся с ней плашмя на узкую гостиничную кровать.
Вернувшийся через некоторое время Сашка, нетвёрдо ступая, дошёл до своего места и, не раздеваясь, улёгся на спину.
— Дима… ты спишь? — повернув голову, негромко спросил он.
— Сплю, — ответил Дима.
— Димыч… — глядя куда-то в потолок, Сашка явно был чем-то озабочен, — Прикинь… я сегодня не смог изменить Ирке…
— Саня, спи уже. Изменишь завтра.
— Димыч… ты не понял! Я не смог изменить Ирке — в о о б щ е!.. Прикинь… Я не изменял ей уже месяца четыре… А сегодня понял, что больше не смогу изменить… в о о б щ е н и к о г д а!
— Ну, и?.. — Дима подложил руки под голову, — Что теперь, жизнь кончилась?
— Ты не понял, Дима… — Сашка пьяно вздохнул, — Жизнь — не кончилась… она, по ходу, только начинается…
— Так нормально же, — Дима тоже вздохнул, — если только завтра к вечеру не пройдёт…
— Наверное, не пройдёт…
— Слышь, Димыч… — голова Мазура показалась в проёме открывшейся двери, — там тобой интересуются… Может, заберёшь одну девочку?..
— Мазурик, вали спать, — негромко, но твёрдо произнёс Морозов.
— Да чё ты, — не унимался тот, — давай, напряжение снимешь… девчонка нормальная… говорит, хочу Мороза…
— Вали спать! — подушка, теперь уже Сашкина, просвистела через весь номер.
— Саня, а ты чё, уже здесь?! — Витька только сейчас увидел Говорова, — Я чё, один с тремя остался?!
— Чё один? — Сашка перевернулся на бок, — Теперь вас там три на три. Развлекайтесь…
— А, ну, я пошёл… — белёсая шевелюра медленно исчезла в проёме.
— Слышь, Мазурик… — лениво окликнул его Сашка.
— Чё?.. — снова нарисовалась Витькина голова.
— Назад подушку кинь… А то спать неудобно…
— Димыч, ты с нами вчера, вроде, не бухал, а видуха у тебя не лучше, чем у Мазурика, — Сашка откупорил полуторалитровую бутылку с минеральной водой и, отпив из горлышка, подал её Морозову, — будешь?
— А чё сразу Мазурик?! — Витька, сидевший на переднем сиденье микроавтобуса, на котором группа направлялась в очередной город, подал хриплый после «вчерашнего» голос, — Ты лучше на себя посмотри.
— У меня зеркала нет, — вяло парировал Говоров, потом, повернувшись к сидевшему рядом Диме, повторил вопрос, — ты чего такой? Случилось чего?
— Вчера матушка звонила. Наташка хочет уехать.
— Куда?
— К отцу.
— Доигрался, Дима?
— Доигрался, — сжав губы, Дима задумчиво смотрел куда-то перед собой.
— Ну, и что думаешь? Ты ей хоть позвонил или опять ждёшь, что само собой рассосётся?
— Конечно, позвонил.
— Ну, и что она?
— Откуда я знаю. Я же её не слышу.
— А если громкую связь включить? — Сашка нахмурился и, отпив ещё из бутылки, полез за сигаретами, — Неужели не будет слышно?
— Не знаю, не пробовали. Она сама ничего не говорит. Слушает, а потом отключается.
— А сообщение написать?
— Саш, пойми, это всё не то. Не для серьёзного разговора.
— А, ну, жди тогда. Приедешь, а она уже того… ушла.
— Я попросил пока не уезжать…
— Ну, и что она ответила? — усмехнулся Говоров.
— Ничего…
— И?..
Дождавшись остановки в дороге, Дима вышел на улицу и, пока парни курили, удалился метров на тридцать от автобуса. Достал телефон, набрал номер…
— Наташа… — сердце забилось часто-часто, дыхание стало глубоким, — Наташка… не уезжай… слышишь? Слышишь меня, Наташа?.. Не уезжай… Я приеду, мы обо всём поговорим… поедем по врачам… Слышишь? Только не уезжай…
* * *
Она смотрела на телефон и снова мысли и чувства сплетались в один огромный клубок. Желание остаться было таким сильным, что она едва не сказала об этом свекрови. Но, немного успокоившись, решила пока промолчать.
Да, он позвонил… Возможно, он, и вправду, соскучился… А что — дальше? Он снова будет пропадать в студии, а что будет с ней? На сольной карьере, видимо, придётся поставить крест. Наташа впервые за столько дней задумалась о своей судьбе. Вдруг, голос никогда не вернётся? Если это — результат стресса, то вряд ли наступит улучшение. Замкнутый круг. Она не может говорить, и от этого страдает. Она страдает, и от этого не может говорить. От пережитого она заболела… А Валерик? Она должна думать о нём, в первую очередь, она сама знает, что такое остаться без матери…
Но как она будет жить без Димы?..
Возможно, нужно что-то изменить в себе… Но что и как?..
Если бы можно было с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь, кто мог бы со стороны оценить её ситуацию и помочь добрым советом… Ещё вчера она твёрдо собиралась уехать, а сегодня, после его звонка, растерялась…
Она не знает, что ей делать…
* * *
— Привет… — открыв на звонок дверь, Ира пропустила в прихожую неожиданную гостью, — Проходи.
— Привет, — Наташа приветливо улыбнулась, — извини, что без звонка. Я писала тебе смс, но ты так и не ответила.
