Когда у Лили появился любовник, Рафаэль это довольно скоро понял. Она по-прежнему была страстна с ним в постели, но стала какой-то излишне задумчивой и отстраненной.
— Что с тобой происходит, Лиля? — спросил он, когда она однажды надолго застыла над кастрюлькой с половником в одной руке и пустой тарелкой в другой.
Жена вздрогнула, резко обернулась, громыхнула о стол тарелкой и сказала:
— Да… со мной кое-что происходит… Вернее, уже произошло. В общем, у меня появился другой мужчина.
— То есть? — решил уточнить Рафаэль, хотя все и так было понятно.
— Я изменяю тебе с другим. Прости.
— И… и насколько же это серьезно?
— Это очень серьезно, Рафаэль. Такое со мной впервые. Я думаю, нам надо развестись.
— Он что, уже предложил тебе выйти за него замуж?
— Нет.
— Так, может быть, и не предложит? — схватился за соломинку отвергнутый муж.
— Тогда… тогда я предложу сама, — очень решительно ответила Лиля.
Рафаэль расхохотался, хотя ему очень захотелось придушить ее с классическим воплем: «Не доставайся же ты никому!»
— Твой… возлюбленный… может ведь и не согласиться, — предположил он, отсмеявшись. — Такое тебе в голову не приходило?
— Нет.
— То есть ты так в себе уверена?
И тут Лиля совершенно обескуражила его вопросом, который задала вместо ответа:
— А ты смог бы по доброй воле от меня отказаться?
Рафаэль надолго задумался. Да-а-а… Пожалуй, по доброй воле не смог бы. Его жена, конечно, простушка, чего уж там говорить, но одновременно фантастическая женщина. Все четырнадцать лет, что они прожили вместе, она просто-таки негасимым факелом пылала каждую ночь, что оставалось только диву даваться, как ее на такое хватало. Любой мужчина желал бы иметь такую страстную жену, к тому же хорошую хозяйку, отличную кулинарку.
— Н-не знаю… — проговорил он, хотя уже понял, что отказываться от Лили не хочет.
Дальше для Рафаэля потекло унизительное совместное существование с женой, которая полюбила другого. Лиля по-прежнему не отказывала ему в постели, и каждый раз после очередной бурно проведенной ночи он надеялся на то, что она забудет своего любовника, поскольку ей и с мужем неплохо. Темпераментной Лиле, видимо, с ними обоими было хорошо, но она, похоже, по-настоящему влюбилась.
Тот спектакль, который Рафаэль предложил Лере разыграть перед Лилей, можно было придумать только спьяну. То, что женщина на него согласилась, говорило лишь о том, насколько и она уязвлена поведением бросившего ее возлюбленного. Кстати, поначалу Лера действительно не понравилась Рафаэлю. После голубоглазой блондинки Лили вообще все смуглые черноволосые женщины казались ему плохо отмытыми. По сравнению с Лилиной статью и пышностью тощенькую Леру он живо представил себе узницей концентрационного лагеря с самым жестким режимом. А уж ее прическа в виде огромной копны туго навитых глянцевых колец куда больше подходила завсегдатайке тусовок на Лысой горе, нежели обычной смертной женщине.
Когда Рафаэль окончательно убедился в том, что увлечение Лили надолго, что ее не сбить с панталыку никакими его знойными поцелуями с посторонними женщинами, ребром встал вопрос, как быть дальше. Жить с женой под одним кровом он больше не мог физически. Выгнать ее из собственной квартиры Рафаэлю не позволяло понятие о мужской чести и достоинстве. Мужчина, с его точки зрения, должен уходить с гордо поднятой головой, взяв с собой разве что смену белья и… любимый компьютер, который жене совершенно без надобности. Леру он попросил о политическом убежище действительно на одну ночь. Тогда он даже не думал о том, как далеко может зайти знакомство со странной женщиной, которая, вместо того чтобы надеть нормальную женскую кофточку, заматывается в яркие шарфы.
На предложение пожить у нее после катастрофы с краном и потопа он согласился без особого смущения. Лера совершенно не волновала его как женщина, а потому в их временном, как они считали оба, совместном сосуществовании не было ничего двусмысленного и скандального.
Когда Рафаэль начал прикипать к Лере душой, он и сам не заметил. Однажды он с удивлением обнаружил, что они не просто вместе смотрят телевизор, но довольно часто одинаково реагируют на то, что видят. А если их взгляды на передачу или фильм расходились, они начинали спорить, и вовсе не всегда в этом споре побеждал Рафаэль — Лере иногда удавалось его убедить в совершенно обратном тому, в чем он до того не сомневался, и склонить таким образом на свою сторону. Подобное общение с женщиной было для него новым и волнующим. Вскоре он выяснил, что с Лерой можно обсуждать не только фильмы и ток-шоу, но и политические события, а также делиться тем, что с ним произошло на работе. Лилю никогда не интересовали его производственные успехи. Рафаэль подозревал, что она не смогла бы точно произнести заковыристое название научно-исследовательского института, где он работал с юности по сей день. А Лера умудрялась давать ему дельные советы по части общения с начальством, потом даже стала помогать обрабатывать на компьютере кое-какие результаты его исследований. Она как-то запросто «въехала» в электротехнику, хотя по специальности была инженером-металлургом. Такого родства душ Рафаэль не имел, пожалуй, даже с друзьями. Они, занятые своими семьями и личными делами, уже давно и на приличное расстояние отдалились от него. В маленькой квартирке на Учительской улице его ждала тоненькая большеглазая женщина, которой он со всеми своими проблемами был интересен так, как никому другому до сих пор.
Когда выяснилось, что Лера беременна, Рафаэль почувствовал, что сильно испугался. Сначала он не мог понять, чего именно. Потом догадался: он испугался того, что теперь потеряет Лерино дружеское участие навсегда. Чертов Андрей, конечно же, вернется к ней, как только узнает, что она ждет ребенка. И что ему, Рафаэлю, тогда делать? Возвращаться к Лиле? От такой мысли он похолодел, потому что вдруг с ужасом осознал: даже если Лиля захочет снова соединиться с ним, ему это уже не нужно. Да, его бывшая жена — потрясающая женщина, но он понял, что для полноценной семейной жизни ему уже мало одного лишь горячего секса. Ему теперь нужна не только жена-любовница, но еще и настоящий друг.
Лера отказалась сообщить Шаповалову о своей беременности. Рафаэль был рад ее решению. Ему, который всего лишь пару раз бездушно поцеловал Леру перед Лилей, даже стало казаться, что именно он и является отцом ребенка. Более того, он очень желал быть ему отцом, потому и предложил Лере выйти за него замуж. Мысль о том, что эта женщина потом… когда-нибудь… конечно, очень нескоро… сможет полюбить его как хорошего отца ее ребенка, он старался гнать от себя подальше, потому что видел: пока она продолжает любить другого.
