— Да, я знаю. Глядя на них сейчас, никто не усомнится, что они созданы друг для друга. — Открыв холодильник, Марси воскликнула: — О, вот это да! Посмотри, Чейз! — Она достала большую, завернутую в целлофан корзинку с сыром, свежими фруктами, коробкой конфет и маленькой баночкой ветчины.
— Надо же, еще и записка. — Открыв белый конверт, она прочла вслух: — «С любовью и пожеланием счастья». — Это от твоей мамы и Сейдж. Мило, не правда ли?
Чейз приблизился к Марси, которая разворачивала целлофан у стойки бара.
— Конечно, мило.
Он был полон непривычно теплых чувств к своей сестре, потому что она спасла его от непростительной ошибки. Сегодня утром она спросила, какой букет он заказал для Марси. Чейз с ужасом признался, что мысль о букете даже не пришла ему в голову.
Сейдж успокоила его, сказав, что позаботится об этом сама. Через два часа, в самый последний момент, она вернулась со свадебным букетом из белых роз и белых лилий, свежих, как дыхание ребенка. Этот букет Марси только что осторожно положила на столик у бара, рядом с подарочной корзинкой.
Очевидно, визит в цветочный магазин стал не единственным делом, которое Сейдж выполнила вместо него. Увидев радость на лице Марси, разворачивающей целлофан, он преисполнился благодарности к матери и сестре за то, что они предусмотрели это.
— Наверное, доставили в присутствии родителей, когда я ходила в парикмахерскую. Хочешь сыру? — Она протянула ему кубик швейцарского сыра, и он съел его прямо из ее рук. Внутри у него все перевернулось, когда почувствовал прикосновение ее пальцев к губам.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Новобрачные обычно проделывают это со свадебным тортом.
— Да, надо было купить торт.
— Не важно. Люблю поступать нетрадиционно. — Марси улыбнулась, но он почувствовал оттенок грусти в ее голосе. Она даже тихо рассмеялась. — Ты останешься голодным, если я буду скармливать тебе лишь кусочки. Может, разведешь огонь? И я приготовлю нам по полной тарелке. Я почему-то нервничала и почти ничего не ела за ленчем.
К тому моменту, как огонь наконец запылал в камине, она вернулась с двумя тарелками, наполненными крекерами, сыром, ветчиной, дольками яблок и груш.
Сбросив туфли и сняв жакет от костюма, Марси удобно устроилась в кожаном кресле, в котором сидела семьдесят два часа назад, как раз перед тем как сделать ему предложение.
Во второй половине дня, впервые за последние несколько дней, выглянуло солнце, что было, как хотелось думать Чейзу, добрым знаком. Однако сейчас оно уже закатилось, и небо за стеклянной стеной стало густо-лавандового цвета. Стояла полная луна, но ее свет казался холодным и хрупким.
Напротив, в доме их обволакивало тепло. Марси сияла так же ярко, как огонь в камине, решил про себя Чейз, методично опустошая тарелку. Юбка и блузка ее оказались такого же цвета слоновой кости, что и кресло, в котором она сидела. Однотонный фон лишь сильнее подчеркивал живой огонь волос женщины. Шелковая блузка дразняще облегала Марси, и все-таки была весьма скромной, невызывающей.
— Чейз?
Неуверенный голос жены заставил его оторвать взгляд от ее груди.
— А?
— Ты гадаешь, как я выгляжу без одежды?
Челюсть его отвисла, он так и сидел несколько секунд. Затем закрыл рот и усмехнулся над самим собой.
— Видимо, да, подсознательно. А осознанно я думал, как ты здорово смотришься при свете камина. Полная гармония — и цвет волос, и цвет глаз… Они такие же голубые, как и язычки пламени.
— Я не напрашивалась на комплименты.
— Я знаю.
Она отставила тарелку и взяла свой бокал шампанского, который он вновь успел наполнить. Глядя на пузырящееся вино, Марси спросила:
— Тебя вообще когда-нибудь интересовало, как я выгляжу без одежды?
И не успел он ответить, как она поспешно добавила:
— Ладно, не важно. Думаю, что нет. — Она быстро глотнула шампанского.
— На самом-то деле интересовало.
— Неужели?
— Угу.
— Когда?
— Вроде бы в одиннадцатом классе. Это было в конце года, в день раздачи призов. Ты шла через сцену, чтобы получить одну из своих многочисленных наград. Я же, как староста класса, сидел на сцене. Ты прошла прямо перед прожектором, светившим из дальнего конца аудитории. На несколько секунд обозначился твой силуэт, и я разглядел тебя в профиль. Помню, тогда я, как и положено любому семнадцатилетнему юноше, подумал: как ты выглядишь голая?
Она рассмеялась низким горловым смехом.
— А я все думала: заметил ли ты? — Недоумение на его лице заставило ее вновь рассмеяться. — Я точно знала, где ты сидишь и когда проходила мимо, нарочно выпятила грудь.
— Без дураков? — Она кивнула. — Но почему?
— Наверное, пыталась привлечь твое внимание. Ничего у меня не вышло, — заметила она, стряхивая с юбки несуществующие крошки. — Твое любопытство оказалось не настолько сильным, чтобы постараться удовлетворить его.
— Ну, я же тогда с кем-то встречался. Кажется, с Линдой…
— Нет, с Дебби Олдрич.
— А, верно, с Дебби. Мы расстались в то лето, как раз перед выпускным классом.
— А потом ты стал встречаться с Лорной Фицвильямс.
Он покачал головой:
— И как это ты все помнишь?
— Я помню, — мягко произнесла она. Допив шампанское, Марси поднялась. — Хочешь шоколадных конфет или оставим на завтра?
— На завтра. Я наелся.
Она по-девчоночьи улыбнулась.
— Ладно. Будет о чем мечтать. — Бросив жакет и туфли там, где их сняла, Марси в одних чулках направилась к лестнице. — Я пойду наверх.
— Хорошо.
— Так я тебя жду?.. — В ее голосе прозвучали вопросительные нотки.
— Идет. Я только… э… огонь погашу.
Она все еще поднималась по лестнице. Дойдя до двери в свою комнату, посмотрела на него с галереи и обольстительно улыбнулась, перед тем как скрыться за дверью и закрыть ее за собой.
Чейз вытер о брюки вмиг повлажневшие ладони. Затем собрал тарелки и отнес их на кухню, осторожно поставил корзинку с подарками обратно в холодильник. Проверил, закрыта ли входная дверь, включил сигнализацию. Потушил огонь в камине.
Когда делать уже больше было нечего, он направился к лестнице. Поднявшись до половины, передумал, вернулся, подошел к бару, вынул из нижнего шкафчика бутылку виски и только тогда отправился к себе.
В прилегающей к комнате ванной Чейз налил виски в стакан для чистки зубов и одним глотком опорожнил. От спиртного навернулись слезы на глазах, обожгло пищевод, но по телу разлилось приятное тепло и немного заглушило тревогу.
Как, черт возьми, он выйдет из этого положения?
Будь проклят брат! Либо Лаки абсолютно прав, либо он вбил эту мысль в голову Чейза, и она прочно там засела. В любом случае мимолетное приключение с гризеткой это совсем не то, что первая брачная ночь.
