— Прекрати.
— Что, обиделась за любимого?
— Я на тебя сейчас обижусь.
Он замолчал, а потом обнял её одной рукой и прижал к своей груди. Настя знала, что это, скорее всего, спонтанный поступок, Серёжка просто задумался о том, как поступить, а она сама к нему прильнула и даже глаза закрыла, слушая, как ровно и спокойно стучит его сердце, будто он и не волнуется ничуть. А ведь это ему грозят в ближайшем будущем серьёзные травмы.
Где-то рядом раздался громкий свист, и Солнцева вздрогнула. Открыла глаза, отодвинулась от Сергея и решила из-за куста выглянуть, Маркелов вовремя дёрнул её обратно.
— Что ты свистишь, придурок? — послышался злой голос.
— Вы их видели?
— А должны были?
— Они же во двор вошли! Они мимо стоянки шли, по тропинке. А потом во двор свернули! Мы их видели, но далеко были.
— Точно они?
— Ну а кто? Да здесь они где-то!
— Чёрт, — ругнулся Сергей у Насти над ухом, потом за талию её приобнял и потянул за собой, заставил пригнуться, и они вместе нырнули в заросли. Насте вдруг смешно стало. Маркелов услышал, как она фыркает, и шлёпнул её ладонью пониже спины. — Нашла время.
— Серёж, мы убегаем?
— Конечно.
— А как же отстоять честь дамы?
Они выбрались из кустов, оказались по другую сторону детской площадки, в спасительной темноте, и Маркелов тут же девушку к себе притянул.
— Да это я запросто. На рыцарском турнире. А вот драться с пятью пьяными идиотами — это не моё. Пусть хоть протрезвеют. И прекрати смеяться.
— Не могу. Я дама.
Он закрыл ей рот поцелуем, и смех сам собой прошёл. Настя потом никак с дыханием справиться не могла, и поэтому лишь после паузы спросила:
— Что мы будем делать?
Маркелов огляделся по сторонам.
— Пересидим, они уйдут, и я отведу тебя домой. Идёт?
— Где пересидим?
Он не ответил, они снова куда-то шли, и только когда Серёжа перед ней подъездную дверь распахнул, Настя начала понимать, что к чему.
— Подожди, а бабушка твоя?
— У неё ночное дежурство. Проходи.
Он сказал: «проходи», а она всё равно помедлила на пороге. Почувствовала его руку на своей талии, и они вместе сделали шаг. Потом дверь захлопнулась, и Настя вдруг почувствовала себя запертой в коробке. Тесно, душно, а за спиной горячее, волнующее её мужское тело. И руку он не убирает. Ладонь на её животе замерла, и словно ждёт чего-то. Горячее дыхание обожгло шею, потом плечо, губы коснулись, но прежде чем Настя смогла вдохнуть полной грудью, всё исчезло. Серёжа её от себя отпустил, даже вперёд чуть подтолкнул, и повторил:
— Проходи. Только свет не включай, окна во двор.
Настя открыла первую дверь, что появилась у неё на пути, но её тут же развернули в другую сторону, послышался смешок.
— Это кладовка.
— Как весело некоторым. Сам же сказал, свет не включать. Веди меня тогда.
— Я веду.
— Куда?
— В свою комнату.
Она не нашла, что на это ответить. Маркелов дверь открыл, они вошли, и Солнцева сразу ощутила лёгкий запах его одеколона, витавший в воздухе. И даже пожалела, что свет включить нельзя, ей бы хотелось посмотреть, как он здесь устроился, на его вещи, на личное и необходимое. Не знала, откуда взялось это желание, но на самом деле было очень интересно. Вместо этого прошла к окну и отдёрнула занавеску. Во дворе горело всего пара фонарей, но их света было достаточно для того, чтобы рассмотреть, что происходит на детской площадке. Пусть только силуэты, но они были видны. Даже интересно, куда Аверин свою девушку дел. Бросил в клубе?
— По ком твоё сердечко бьётся?
Серёжа чуть навалился на неё сзади, руками в узкий подоконник упёрся, а Настю в жар бросило.
— Ты хочешь это знать?
— Ты не пошла к нему. А могла бы.
— Они бы тебя избили.
— Это да.
— Но ты сам нарвался, разве нет? Ты же всё прекрасно понимал.
— Ты о чём?
— Ты же знаешь дворовые законы. Ты положил глаз на чужое.
Он чуть слышно усмехнулся.
— Может быть. Но соблазн был велик.
Настя почувствовала, как он носом в её волосы зарылся.
— Ты достойна большего, чем этот дворовый пацан, тебе не кажется?
— Я его любила.
— Это не повод, чтобы выходить за него замуж.
— То есть, ты решил меня спасти?
Маркелов плечами пожал.
— Не знаю. Нет. Просто так вышло. Хочешь, чтобы я извинился?
Настя осторожно повернулась в его руках, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
— Я любила его.
— В прошедшем времени?
Это её напугало. А она ведь дважды это повторила.
Замолчала.
— Настя. — Серёжа лицо её в ладони взял, снова поцеловал, но легко, лишь губами о её губы потёрся. — Ты ещё такая… маленькая. Я даже не думал.
Её рука поднялась и легла на его плечо, поиграла с воротником его рубашки. Настя понимала, что это ошибка — подпускать его к себе так близко, но сегодняшний вечер, начавшийся с мартини и закончившийся лазаньем по кустам, чего она лет с десяти не делала, перевернул её жизнь с ног на голову. И ведь прекрасно знала, что завтра пожалеет, но вязкая темнота, окутавшая их, как покрывалом, казалась вечной. Завтра было где-то далеко, и про ошибки и раскаяние можно было думать, но не чувствовать их. И Серёжка — именно Серёжка, как она звала его про себя весь сегодняшний вечер — настолько рядом, и волнует её, и уже не важно, что за спиной открытое окно, и если прислушаться, можно расслышать с улицы звуки некогда дорогого и любимого голоса. Но это окно разделило их с Сашкой, кажется, навсегда. И рядом сейчас другой человек, и он прикасается к ней, целует, гладит, и её сердце именно для него бьётся. А ещё он другой, не похожий на Сашу, и она это не разумом понимает, а каким-то шестым чувством, и даже её руки, прикасаясь к нему, не просто гладят, а изучают. Осторожничают, медлят, но продолжают гулять по его плечам, спине. Его поцелуй был лёгким, почти неощутимым. От Серёжи пахло пивом, но как-то по-особенному, пьяняще, словно дорогим вином. И ещё чем-то. Каким-то своим запахом. Мужчиной… Сексом…
От всего этого у Насти кружилась голова.
Ответила на поцелуй, и поняла, что её больше не спрашивают, готова она или нет. Видимо, ответ в её прикосновениях, поцелуях, что она с таким жаром возвращает, податливости. Одна предупреждающая мысль ещё появилась, как вспышка, обожгла сознание, но сил противиться уже не было. Настю закружило, унесло течением и опалило любопытством. В эту секунду больше всего на свете хотелось узнать: как это будет, с Маркеловым. Секс, это ведь так важно, так непросто, нужно тонко чувствовать человека, чтобы всё сложилось. Когда-то она очень боялась переступить эту грань с Сашкой, боялась именно того, что всё волшебство после пропадёт. А сейчас ей бояться некогда, нужно решить прямо здесь и сейчас. Или не решать, а просто зажать все сомнения в кулак и плыть по течению.
