— И на это он и напирал, когда предложил тебе обвенчаться?
— Да нет. Просто приказал. Я пошла к нему, чтобы он помог прекратить нелепую вражду, в которой погрязли наши отцы. И он заявил: хочешь покончить с этим, выходи за меня замуж. — И все?
— И все.
— Скажите, какой шустрый!
Хиллари не хотелось, чтобы у Джолин создалось неверное впечатление, и она поспешно сказала:
— Ты ведь его не знаешь.
— И знать не хочу после твоего рассказа, — отмахнулась Джолин.
— Люк вовсе не такой уж плохой.
— Наверно, не такой уж. Иначе ты не пошла бы за него замуж, — проницательно заметила Джолин. — Но, судя по всему, далеко не идеал, и ты еще с ним наплачешься.
— Туг ты совершенно права. Но я не вслепую пошла на этот брак. И своих позиций не сдала, если хочешь знать. — Коктейль развязал Хиллари язык. В нормальном состоянии она вряд ли рискнула бы выдать о себе столь интимную информацию. Но сейчас ей нужно было выговориться.
— Ты хочешь сказать, вы не…
— Я составила брачный контракт, включив туда один пункт, по которому брак наш является номинальным.
— И он это подписал? — спросила изумленная Джолин.
— А он его как следует не прочел. Спешил выехать в Гатлинбург, чтобы обвенчаться. — И Хиллари продолжила свой рассказ, включив в него эпизод с венчавшейся перед ними парой, а затем подробнейшим образом живописала свадебные апартаменты в мотеле Лил Абнера. Когда она закончила, у обеих слезы бежали по щекам — так они обе хохотали.
— Вот что я скажу тебе, детка, — патетически изрекла Джолин, — ты девушка сообразительная, из любой истории выкарабкаешься — если, конечно, не сгоришь, так сказать, в пламени любви.
— Не уверена, что не сгорю, — отвечала Хиллари, вспоминая, как Люк соблазнял ее утром, почти голышом разгуливая по комнате. — Люк по-прежнему уверен, что затащит меня к себе в постель.
— А ты?
— Я все-таки думаю, что устою — не повторять же все заново. Нет, но мне это тяжело дается, — созналась Хиллари.
— Да уж! — двусмысленно хмыкнула Джолин.
Хиллари замахнулась на нее салфеткой:
— Прекрати!
— Похоже, ты это сумеешь, — хихикнула Джолин. — Прекратить, я имею в виду.
— Ах ты, ехидна!
— До чего же хитро ты придумала с этим параграфом в контракте!
— Люк то же самое сказал. Назвал меня хитрой бестией.
— Да? Значит, он добродушно это принял, — заключила Джолин.
— Даже слишком добродушно. Только он себе на уме. Думает, ему удастся меня соблазнить. Дудки! — с жаром возвестила Хиллари. — Ничего у него не получится. Ничегошеньки!
— Кого ты так пылко убеждаешь в этом, радость моя? — сочувственно спросила Джолин.
— С мужчинами больше хлопот, чем они того стоят, — изрекла Хиллари.
— Точно, точно, — откликнулась Джолин, берясь за рюмку.
Люк и Хиллари договорились встретиться у нее дома и уж оттуда вместе отправиться на поиски нового жилища. За исключением Киллера, улегшегося подремать после пылкого объяснения обоим в любви, дома не было ни души — Чарлз Грант отбыл пообщаться с друзьями.
— Так как же реагировал твой отец? — спросила
У Люка Хиллари, когда он опустился рядом с нею на диван в гостиной.
— Бурно. Совсем как твой.
— А ты говорил, наш брак их сблизит.
— Так оно и будет. К моменту, когда родится их первый внук. Вот увидишь. — Зная, что Хиллари от подобного рода утверждений заводится, он поспешно добавил: — Кстати, кое-что из сказанного моим отцом подтверждает мою версию… Вражда между ними, несомненно, началась из-за женщины.
— Кто она? — мгновенно откликнулась Хиллари, предпочитавшая сменить провокационную пластинку под названием «наши будущие дети».
— Отец не назвал ее. Но, если верить его словам, она была сущий ангел, святая, не способная ни на что дурное. А такая характеристика меня настораживает.
— Почему?
— Совершенством ни одна женщина быть не может. Хиллари бросила на него укоризненный взгляд:
— Это твое личное мнение.
— Я хотел сказать, ни одна женщина, кроме тебя.
— Поздно, — покачала она головой. — Ты лишь отягчаешь свою вину.
— Тогда беру свои слова обратно. Ты не совершенство. Но ты нравишься мне такой, какая есть.
Нравишься. Даже хочу. Но только не люблю. Впрочем, незачем гадать, какие чувства питает к ней Люк. Ей все равно.
— Значит, ты убежден, что причина их вражды — женщина. — Забавно, правда?
— Разве?
— Столько ненависти, так выкладываться из-за… — Люк осекся, спохватившись, что может брякнуть лишнее.
Но было поздно.
— Из-за такого ничтожества, как женщина?
Ты это хочешь сказать? Ты всех нас причесываешь под одну гребенку. Так ведь?
— Нет, не так. Есть женщины, которым только дайся — доведут до потери рассудка.
Конечно, своей женщине он, Люк, никогда не даст воли и рассудок не потеряет. Черта с два! Но как он перед самим собой ни бахвалился, его не покидало смутное и тревожное ощущение, что не так-то все просто. Что его чувства к Хиллари куда сильнее, чем он готов себе в этом признаться.
Обеспокоенный, он постарался загнать подальше внутрь неприятное свое открытие. И для верности поспешил переменить тему.
— Кстати, о женщинах. Как прошла твоя встреча с подругой? На уровне?
— Превосходно. — Если Люк уклоняется от разговора, она будет держаться той же политики. Тем более что его отношение к женщинам не вдохновляет. — На высшем уровне.
Люк впился в нее подозрительным взглядом.
— Ты ей сказала! — прорычал он. — Сказала ведь, почему мы поженились? И это после того, как я велел не говорить!
Хиллари с вызовом вздернула подбородок:
— Совершенно верно. Рассказала.
— Ты что, спятила?
— Именно этот вопрос задала мне Джолин, когда узнала, почему я за тебя пошла, — не осталась в долгу Хиллари.
— Почему у вас, женщин, такой длинный язык? — раздраженно проворчал Люк.
Уже не владея собой, Хиллари схватила с дивана подушку и запустила в Люка.
— Женщины! Женщины! Женофоб выискался! Можно подумать, ты сам не проболтался своему отцу или приятелям.
— Вот уж нет. Не выворачиваюсь перед людьми наизнанку.
— Ни перед кем и никогда?
— Ни перед кем и никогда.
— Не вижу, чем тут гордиться! — возмутилась она;
— Есть чем, не сомневайся.
— Меня не тому учили.
— Точно. Не тому тебя учили, — парировал он.
— Ну что ты за человек! Весь мир не прав, один ты прав. Удивительно, как это у тебя получается.
— Удивительно, — повторил он, улыбаясь. Он уже откровенно ее поддразнивал, с удовольствием наблюдая, как ее огромные синие глаза полыхают гневом.
— Тут уж ничего не поделаешь, Ирландочка. Ты вышла замуж за удивительного человека.
