Одно было ясно как день: когда Бен Алабама узнает, что Дик Латхам собирается так бесцеремонно обойтись с его обожаемой природой, он просто пролетит сквозь крышу от бессильной ярости.
* * *
— Этого не может быть!
— Но было!
— И что, прямо перед всеми?!
— Да, я стояла как раз рядом. Там была и Дженифер, спроси ее!
— Боже мой!.. Я с трудом могу поверить, что такое вообще возможно. Но это круто! Это просто невероятно!
— А он ей и говорит… Я точно не помню его слов, но смысл такой, что она сделала ему самое непрофессиональное предложение и что она нарядилась как драное чучело!
— А что на ней было?
— Ну, этот ужасный тюль, знаешь, как у балетных танцоров; преогромный желтый пояс с бабочками-бантиками и ботинки Алисы в Стране Чудес. Она выглядела как сестра Золушки — толстая и некрасивая. Ну ты же сама знаешь, как кошмарно Эмма одевается!
— А что она сказала?
— Да ничего! Она молча убежала. Этот красавчик просто уничтожил ее. Это было как в кино.
— Я просто не знаю, что делать. Может, спрятаться? Ведь она войдет и поймет, что мы все знаем!
Аманда уже успела им рассказать, что было в Англии, когда она еще работала вместе с Эммой в журнале «Класс». Эмма тогда была непробиваема. Они ничего не могли с ней поделать, а всем известно, как мастерски англичане могут извести человека словечками. Эмма появилась откуда-то с севера из местечка Джойси и сменила свое имя с Дорен на Эмму Гиннес. Она стала брать специальные уроки дикции, чтобы убрать страшный сельский акцент. Аманда рассказывала, что в это время все были безжалостны к ней. Они раскопали, что Эмма пробивала свой путь наверх, начав с работы в каком-то заштатном пригородном журнальчике. И это стало предметом их многолетних шуток в ее адрес. Они звали ее «Сельским развлечелием», по названию журнала.
Саманта Дюпон и Мэри Полк рассмеялись мелким смешком, смешали цветные карандаши, плакатики и транспаранты и пустые кофейные чашки на своих столах. Во время перерыва на обед атмосфера в журнале «Нью селебрити» мгновенно менялась в лучшую сторону. Саманта, возглавлявшая отдел художественной прозы, лично присутствовала на том памятном вечере в театре Джуллиарда, когда их ненавистный босс была буквально размазана и уничтожена молодым актером. И она приберегала самые пикантные подробности на закуску, желая помучить остальных ожиданием. Она продолжала свой рассказ:
— Как бы там ни было, но Эмма терпела все это в течение нескольких лет. Никогда не протестовала, не устраивала истерик, не плакала — просто принимала все унижения и оскорбления и молча проглатывала их. Аманда рассказала, как Виктория Брокэм обычно спрашивала у Эммы, что подумает о той или иной проблеме рабочий класс. Ну, типа: «Как рабочие отреагируют на это, Эмма, ведь вы у нас эксперт в этом. Так как они к этому отнесутся?» Ее коллеги любили выставлять банки с пивом «Гиннес» на видное место и смеялись своей шутке. Они были жестокими, потому что Эмма Гиннес и тогда была такой же, как и сейчас, здесь — неуклюжей, толстой, бесцеремонной и подлой. И вот однажды хозяином журнала стал кто-то другой, и они с удивлением обнаружили, что Эмма Гиннес назначена главным редактором, — сообщила Саманта.
Очарование рассказа поблекло. На всех присутствующих словно набежала тень.
Аманда рассказывала, что Эмма тайком записывала на пленку неодобрительные отзывы Виктории Брокэм о новом хозяине. И дала ему послушать. Виктория посмеивалась над его акцентом или мимикой. Так говорит Аманда А как оказалось, люди в верхах очень чувствительны к такого рода насмешкам.
— И их всех уволили?
— Да, именно так все и было.
Повисла неловкая, напряженная тишина. Прошло уже три недели с того момента, как Дик Латхам нанял Эмму Гиннес для спасения пошатнувшегося журнала, И три недели, как Саманта и Мэри все еще продолжали работать в этом журнале. Но они, конечно, не предполагали проработать здесь до самой пенсии. Они работали в последнем издании журнала, выпускаемого в традиционном стиле. Журнал «Нью селебрити» был зачат, но никто из его работников не мог с уверенностью сказать, что жизнь действительно зародилась в нем. Две подружки попытались воспрянуть духом.
— Так что там с разгромом под Джуллиардом?
— А как звали того парня?
— Тони Валентино Он стоящий парень. В первый раз Эмма проявила настоящий вкус. Он был просто великолепен, но, по правде говоря, я не любительница одних мускулов.
— Боже! Мы должны что-нибудь сделать для него. Я представляю, как он себя чувствовал… Ну, когда речь пошла о женитьбе…
Снова зазвучал смех, но ненадолго.
— Кто и на ком женится? — спросила Эмма Гиннес, входя в комнату.
Подчеркнутая правильность ее произношения звучала даже более зловеще и угрожающе, чем угроза в ее голосе. Эмма остановилась на пороге, глаза осматривали комнату в поисках предательства, инакомыслия или оскорбления величества. Мэри Полк, чья жизнь была в служении моде, дважды поморщилась. В первый раз потому, что внезапно появилась их нелюбимая начальница, над которой они как раз насмехались. А второй раз — при виде одежды, что была на Эмме Гиннес. Ужасная красная юбка в паре с жакетом и такой же шляпой выглядели просто невероятно уродливо в комплекте.
— Э-э-э, я шутила над недавним знакомым Саманты, — наконец нашлась Мэри.
— Да, я согласна, друзья Саманты — это неиссякаемый источник юмора, — согласилась Эмма, проходя вглубь помещения. — Ее заметки и статьи тоже довольно забавны… довольно глупы, да, скорее глупы, чем забавны.
Она бросилась в атаку, ее слова были полны сарказма, цинизма и иронии. Эмма отлично знала, что они за штучки, эти красотки. Она хорошо знала им цену. Они были заокеанскими кузинами тех сволочей, что делали невыносимой ее жизнь, когда она работала в журнале «Класс» в Англии. В своем стремлении выбиться наверх она готова была стерпеть любое унижение, какое только могли выдумать или изобрести британские аристократки. А классовая жестокость была их любимым спортом. Сотни лет подготовки в отражении возможных выскочек из низов были уже заложены в их генах. И они знали, как с хирургической точностью применить то или иное слово, чтобы оно было как можно болезненнее, как использовать наиболее действенным способом самый малый жест, как отравить ядом самую невинную улыбку. По сравнению с Викторией Брокэм и ее соратниками эти американки были начинающими любителями в искусстве уничтожить человека. И это несмотря на то, что они были служащими ее же журнала. И если они собирались делать тоже, что и их британские коллеги, то они будут так же примерно наказаны. Она переняла их навыки, дополнила и улучшила своими методами, и сейчас все американские снобы ждали своей очереди получить заслуженную трепку.
