Адам резко развернулся.
— Мам, мы не имеем права влезать в чужую жизнь. Морин не очень-то уютно чувствовала себя на дне рождения Мигеля, еще одно семейное торжество она не вынесет.
— Какая чушь! Ей будет приятно провести какое-то время вне дома. К тому же там будут молодые люди, о которых мне говорил Рой. А если юристы ей не по вкусу, может выбрать себе настоящего ковбоя. Там соберется весь цвет местного общества, ей будет на кого посмотреть.
Ее замечание окончательно вывело Адама из равновесия.
— Черт побери, мам. Оставь Морин в покое! Ее совсем не интересуют мужчины.
— Откуда ты знаешь, что ее интересует, а что — нет?
— Знаю, и все, — отрезал Адам.
— А, понимаю, — протянула Хлоя. — С тобой стало трудно разговаривать. В последнее время у тебя совсем испортился характер.
При этих словах она встала и направилась к двери.
— Куда ты собралась?
Хлоя обернулась на пороге.
— В лабораторию, лично передать приглашение Морин, для тебя ведь это такой труд.
— Не ходи туда. Я сам все передам.
— О'кей, я на тебя надеюсь.
И пока он не успел заметить довольной улыбки на ее губах, она быстро вышла из его офиса.
Два часа спустя Адам собрался с духом и вошел в лабораторию. Морин сидела за столом и что-то разглядывала в лупу. Едва он вошел в комнату, она спиной почувствовала его присутствие.
— Что, микроскопа тебе уже не хватает?
— Не всегда, — отозвалась она.
С того вечера, как он помогал ей распаковывать вещи, они ни разу не разговаривали. То ли у него было слишком много работы, то ли, узнав всю правду про нее, Адам стал специально избегать встреч. И чем больше проходило времени, тем больше она склонялась ко второму варианту. Может быть, он решил, что она на самом деле эгоистичная карьеристка.
— Я не видел тебя целую неделю. Ты, наверное, решила замуровать себя в этой лаборатории.
— Нужно было провести много тестов, — объяснила Морин, умолчав о том, что всячески старалась избегать общения с ним.
Каждый раз, когда она общается с Адамом, тот с удивительным упорством завоевывает еще один кусочек ее сердца. И единственный способ приостановить этот процесс — видеть его как можно реже.
— Как дела дома, уже привела дом в порядок? — спросил Адам, вглядываясь в ее милое лицо. Больше двух часов он все думал и решал, как ему быть, а только в этот момент понял, чего хочет и чего будет добиваться.
— Почти.
— Ну, тебе-то хоть нравится?
Сухо усмехнувшись, она вернулась к своему занятию, отгораживаясь от него.
— Конечно, с ранчо твоих родителей не сравнить, но меня вполне устраивает.
Он подошел к ней и оперся на стол.
— Я рад за тебя.
Морин изучающе смотрела на его мужественный профиль и чувствовала, что ее сердце против воли начинает биться быстрее. Сколько же должно пройти времени, чтобы она перестала реагировать на него, желать его? Дни? Месяцы? Годы?.. А если это время никогда не наступит?
— А что с твоим домом? Как долго еще будут работать строители?
— Недельки через две должны закончить.
— Неужели эти двое работают так быстро? — удивилась Морин.
Адам видел, как Морин нервно водит пальцами по крышке стола, и вдруг вспомнил их нежное прикосновение к его лицу.
— О! Я решил последовать твоему совету и ничего не переделывать в доме: зачем мне лишняя трата времени и денег?
Он ничем не смог бы поразить ее больше.
— Адам, мое мнение не должно влиять на твои решения. Это твой дом, и если ты хочешь в нем что-то изменить — меняй.
Он опустил глаза.
— Не знаю, зачем я хотел обрести чувство дома. Все, что мне нужно, — это место, где я сплю, ем, меняю одежду. И кстати, ты была права. Дом станет домом, когда в нем будут женщина и дети, вот тогда он станет похож на дом моих родителей.
Да, она знала, ей не хватает того же самого. Только теперь она не собирается рисковать своим сердцем. За все в этой жизни нужно платить. Ее спокойствие — это одиночество.
Какое-то время они сидели в тишине, и Адам решил, что пора объяснить причину своего прихода.
— Да, я зашел, чтобы пригласить тебя в субботу к тетушке Джастине. Мы будем отмечать у нее серебряную свадьбу Роуз и Гарольда.
Морин отрицательно покачала головой.
— Ты же знаешь, мне это не доставит никакого удовольствия. К тому же это снова семейное застолье.
— Там будут и другие люди, а не только члены нашей семьи, — уверял он ее, стараясь не думать о молодых юристах и бравых ковбоях.
— А ты придешь?
— Да, постараюсь. Правда, мне на неделе необходимо будет съездить в Оклахому. В последнее время там черт знает что творится: и оборудование вышло из строя, и возникли проблемы юридического характера. Но я постараюсь вернуться.
— Да, тебе действительно надо ехать. Только держись подальше от оборудования. Не известно, в чем там проблема, не зря же электрики сбежали. Всякое может случиться.
Адам понимающе хмыкнул.
— Тогда, может быть, составишь мне компанию?
Я не хочу с тобой никуда ехать, хотела сказать Морин, но удержалась и сказала совершенно другое:
— Зачем? Спасибо, с меня хватило твоей сломанной лодыжки, — отшутилась она.
Адам подвинулся к ней еще ближе и положил на ее руку свою. Этого оказалось достаточно, чтобы Морин напряглась.
— Я много думал про то, что ты рассказала мне. О твоей дочери, о твоем бывшем...
— Не надо! Я стараюсь не думать о них. Пожалуйста, давай не будем начинать все сначала.
Адам поднес ее руку к своей груди.
— Я ничего не собираюсь начинать сначала. Морин, понимаю, воспоминания причиняют тебе боль, и я не хочу ворошить прошлое. Только скажи: ты думаешь, окажись я на его месте, поступил бы с тобой точно так же? Ты веришь, что я смог бы тебя обидеть?
Меньше всего она ожидала от него такого поворота в разговоре и потому растерянно произнесла:
— Адам, зачем ты меня об этом спрашиваешь, какое имеет значение, что я думаю о тебе? Позволь нашим отношениям развиваться сами по себе, пусть они со временем сойдут на нет.
Другой своей рукой он легонько дотронулся до ее лица и погладил ее по щеке, кончиком безымянного пальца коснулся губ.
— Потому что я...
В этот момент открылась дверь и на пороге появилась секретарша. Слегка оторопев от увиденного, она откашлялась и постаралась с невозмутимым видом произнести:
— Адам, вас срочно требуют к телефону.
Адам как ужаленный вскочил со стола.
— Да, сейчас иду.
За девушкой закрылась дверь. Морин стала нервно перебирать бумаги на столе.
Адам подошел к ней и взял ее под локоть.
