У Джейн было одно-единственное желание, которое завладело ею полностью, – прикоснуться к Нику, гладить его сильное, жаркое тело, расстегнуть рубашку, покрыть поцелуями шею и грудь, вдохнуть аромат его кожи. Ни о чем другом она не могла думать. Но ей приходилось сдерживаться.
Во-первых, они были не одни. Вместе с ними в лифте ехали двое мужчин лет пятидесяти в ковбойских шляпах. Они шумно разговаривали и бурно жестикулировали. Должно быть, провели ночь в каком-нибудь плавучем казино, которых здесь было предостаточно.
Кроме того, Джейн знала, что если хотя бы раз прикоснется к Нику, то уже не сможет остановиться. Поэтому она держала обуревавшие ее инстинкты в узде до тех пор, пока они благополучно не оказались в его номере.
Ник запер дверь и сбросил пальто на стул.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – после короткой паузы предложил он.
Казалось, Ник нервничает, словно внезапно утратил уверенность в себе. Джейн, напротив, излучала решимость. Никогда прежде она не испытывала такой непоколебимой уверенности в своих чувствах.
Она улыбнулась и скинула туфли.
– Мне и так хорошо.
– Ты уверена? В холодильнике, кажется, есть вино. Или можно позвонить вниз и что-нибудь заказать. Кофе. Или бутылку бренди. Что хочешь.
Джейн сняла пальто, оставила его в кресле и подошла к нему.
– Я хочу только тебя. Мне нужен ты – и больше ничего.
Она схватила Ника за лацканы пиджака и притянула к себе так, что их тела соприкоснулись. Джейн почувствовала, как он на секунду напрягся, затем его руки скользнули вниз к ее ягодицам. Сквозь плотную ткань коротенькой зеленой юбки она ощутила обжигающее тепло его ладоней.
– А мне нужна только ты, – тихо произнес Ник.
На нее накатила жаркая волна, грозившая растопить ее тело, сделать его таким же податливым, как ее разум. Потянув за лацканы, Джейн привлекла его еще ближе и стала целовать. На этот раз это не были мягкие, нежные поцелуи. Жесткие, яростные, они больше походили на ласки демона, чем на легкий взмах ангельских крыльев. Джейн тихо застонала и просунула язык ему в рот, чтобы еще раз упиться его опьяняюще-дивным вкусом.
Обхватив ладонями упругие ягодицы, Ник приподнял ее так, что их бедра оказались на одном уровне. Напрягшаяся мужская плоть тыкалась в интимное место, дразня, терзая своим прикосновением, пока ее, наконец, не пронзила чувственная дрожь и желание слиться с ним не стало непереносимым.
Джейн прервала поцелуй и изо всех сил вцепилась в его одежду, выжидая, пока пройдет дрожь.
– Дорогая… любовь моя.
Голос Ника был мягким, в нем звучало вожделение. Джейн чувствовала на шее его щекочущее теплое дыхание.
Он привлек ее ближе.
– Мне так хорошо с тобой, – пробормотал он.
– Мне… тоже.
– Но… Куда мы так торопимся…
Ник легонько потерся об нее щекой и поцеловал в ухо.
– Может быть, стоит притормозить?
Джейн рассмеялась. «Притормозить?»
Он, должно быть, шутит. Она не могла насытиться. Еще, еще! Она хотела обезуметь от любви. Никогда прежде желание не достигало такой силы, а он просил подождать.
– Я серьезно говорю, – прошептал Ник, медленно отстраняя ее. – Я думаю… Мне кажется, нам следует остановиться. Ненадолго.
Джейн неохотно выпустила лацканы его пиджака и, подняв голову, посмотрела ему в глаза.
– Теперь ты решил стать умненьким-благоразумненьким, – с упреком сказала она.
Ник улыбнулся, но на этот раз у него на щеках не заиграли обворожительные ямочки.
– Приходится, – ответил он. – Кто-то из нас должен быть умненьким-благоразумненьким, хотя бы для того, чтобы удержаться от безрассудства, о котором ты потом будешь сожалеть… помнишь?
Джейн залилась краской.
– Я была не права.
Она запустила руки под пиджак, чувствуя сквозь ткань рубашки жар его тела.
– Единственное, о чем я буду сожалеть, это если мы остановимся, – заявила она.
Ее руки заскользили по его телу, провели по груди и животу, затем опустились ниже – за тонкий кожаный ремень – и коснулись отвердевшей плоти.
Ник резко вдохнул и закрыл глаза, сдаваясь.
– Дорогая!
«Вот… это именно то, чего я хотела», – внезапно осенило Джейн. Полностью подчинять его себе нежным прикосновением, знать, что он отдается ей телом и душой – целиком, без остатка.
Сердце бешено стучало, ей казалось, что она задыхается.
Руки дрожали, остро ощущая силу и тепло мужского тела. Она легонько провела кончиками пальцев по напрягшейся плоти, дразня и мучая в отместку, а потом нежно обхватила ладонями.
Секунду она колебалась, поражаясь собственному бесстыдству, а затем начала легонько поглаживать, пока Ник не задрожал, шепча ее имя, как молитву.
– Мне не терпится попробовать тебя, – прошептала Джейн, ускоряя темп своих движений. – Я не могу дождаться, когда ты войдешь в меня… Мне не терпится почувствовать тебя в себе.
Ник что-то тихо произнес по-испански. Это было проклятие? Или это была благодарственная молитва? Так или иначе, он снова вздрогнул и оттолкнул ее руки.
– Я… мне тоже не терпится, – хрипло выдавил он. – Но, Боже мой, дорогая! – если ты будешь и дальше так прикасаться ко мне, если будешь говорить со мной, как бруха, которая старается похитить мою бессмертную душу…
Он сделал медленный глубокий вдох, пытаясь вернуть самообладание, и отрывисто рассмеялся.
– Если ты не остановишься, любовь моя, мы закончим, не успев начать.
Джейн улыбнулась.
– Ты так говоришь, будто в нашем распоряжении всего одна попытка. Если захочешь, мы могли бы провести вместе всю ночь.
И следующую ночь. И еще одну. Да если бы Ник попросил, она с радостью подарила бы ему вечность.
– Вот именно, – сказал он. – У нас впереди целая ночь. Поэтому я и думаю, что нам стоит немного притормозить. Не спешить. И потом, нам надо… поговорить.
Джейн упрямо покачала головой.
– Я не хочу разговаривать. Разве что рассказать тебе, какие восхитительные вещи я собираюсь с тобой проделать.
Его щеки вспыхнули.
– Джейн…
– Раньше ты называл меня Джейни, – напомнила она. – А теперь вернулся к старой дурнушке Джейн.
– Прекрасной, обворожительной Джейн, – поправил он. – Я решил, что это самое сексуальное имя на свете. И потом, я думал: ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Джейн.
Она пожала плечами.
– Другие – да.
– Но не я?
Джейн покачала головой, стянула с него пиджак и бросила на кресло поверх своего пальто.
Нет, от него она хотела слышать «Джейни», «дорогая», «любимая» и другие милые глупости, которыми он щедро пересыпал разговор.
Джейн принялась возиться с пуговицами на его рубашке, жадно втягивая ноздрями чудесный, будоражащий запах сильного мужского тела.
