Она прикурила следующую сигарету и нервно выдохнула через нос.
— А вчера на твоем новоселье он вновь напрашивался ко мне на ночь. Я отказала. Он резко засмеялся и сказал, что пожалею. И скоро.
Она вновь замолчала и пристально взглянула на меня.
— А еще сказал, что будет подкатываться под тебя.
Я сначала не поняла, потом захихикала и уже засмеялась в голос. Это был какой-то странный смех, грубый и злой.
— С чего он решил, что я буду его пассией? И почему он думает, что такая уж легкая добыча?
— Потому что видел твои…заинтересованные глаза.
— Ах, при чем тут взгляд. Он был просто внимательным. Ведь его видела впервые, и хотелось рассмотреть, что за фрукт. А он, чтО, принял это за интерес?
— Выходит, что так, — пожала она плечами, — хотя я верю, что ты так и видела его. Не может быть с первого взгляда, да еще и в первого встречного. Хотя, я говорила тебе, умеет он вскружить дамам голову. Просто спец, — она скривилась и прикурила вновь.
Я сидела и молчала, с удивлением и жалостью глядела на нее и думала, чтО перенесла такая красивая молодая женщина от своих чувств, которые были не оценены и не приняты близким мужчиной. Теперь она из наивной чистой девушки превратилась в циничную стерву, которая познала все «прелести» любовных страстей и которая будет переводить свой опыт на других мужчин и потом даже на мужа, если захочет выйти замуж. Хотя и Валерий тоже уже сломан, подчинен своему эгоизму, вседозволенности и самолюбованию. Его победы над женщинами тешили его самолюбие и поднимали планку самомнения. И такое бывает. Вот Светлана и та подавальщица, а может, кто еще и попались на удочку такого прощелыги.
— Вот спасибо тебе подруга, — мысленно поблагодарила я ее, — это мне пример на будущее. Хотя я и не была готова к новым отношениям, но запомнила ее рассказ крепко.
Глава 17
Моя деятельность уже начала приносить мне дивиденды, правда, еще пока в признании моих талантов редактора. Не удивляюсь уж очень, ведь у меня был хороший опыт в московском издательстве. Кроме всего я начала пробовать себя в роли ведущей на радио вместе со Светланой. Она была только рада, что теперь освобождалась аж на целую неделю и могла съездить к своим родителям в Петропавловск. Мы начали работать по семь дней, меняясь друг с другом. Мой голос и манеру подачи информации, одобрили не только коллеги, но и слушатели и стали чаще звонить и писать в редакцию с вопросами на разные темы. Ответы были разными, даже скорее в шутливом разрезе. Такие шутки я заготавливала заранее или уклонялась от ответа на философские или же военные темы: одни были слишком трудны для радио, другие запретны. Но все же аудитория моя увеличилась, судя по электронным обращениям и рейтингам. Мне нравилось говорить напрямую со слушателями, и я старалась быть внимательной, отвечать им честно, и открыто. Даже появились мои фанаты, чему я была удивлена, и в то же время это льстило моему самолюбию.
Юрий тоже начал давать мне более интересные задания и посылать в командировки по району. Там я встречалась как с местными корреспондентами, так и с жителями, заинтересовавшими нас своими делами или видео картинками случаев, произошедших на местах. Я разбиралась с участниками таких действий и решала брать интервью или же отказывалась рассматривать их, объясняя свои поступки. Люди были не в претензии, и доверяли моему вкусу и опыту. Они не были испорчены столичными запросами и замашками авторитетов в первой инстанции. Все же отдаленность периферии сказывалась во всём, даже в работе с населением.
Кроме того, мне иногда удавалось взять интервью и у военных, и я могла посылать свои опусы на «Военный портал», как и обещала при приезде сюда. Мой красный «форд» уже стал «притчей во языцех» у многих наших начальников, когда появлялся на стоянке перед их зданиями. Я была решительна и напориста в достижении своих целей, каким и должен быть журналист. А я была им всегда.
Со Светой мы сдружились плотно. Она не обходилась без меня и дня и даже могла заночевать во второй комнате, где мы купили специальный диванчик и тумбочку со светильником для чтения на ночь. Вместе ходили в кино и в бассейн, сидели в кафе и бывали в клубах. Ее тайны стали моими, как и мои ее. Мы уже многое знали друг о друге и в этом находили удовольствие. Она уже совсем перестала страдать по Валерию, даже когда видела его в тех местах, куда мы иной раз попадали вместе.
Однажды в один из вечеров в клубе «Якорь», который мы приметили еще ранее, так как в нем часто собиралась местная военно-морская молодежь, я увидела сидевшего за стойкой бара Валерия. Он пил и разглядывал танцующую публику. Тут его взгляд остановился на мне, и он кивнул, здороваясь. Я ответила. Вскоре он остановился рядом, подражая моему телодвижению в быстром танце. Я слегка фыркнула, но не стала уклоняться от его присутствия. Он понял это по-своему и даже протянул руку, чтобы положить мне на талию.
— Пффф…, - профырчала я, покачав пальцем у его лица.
Он убрал и, не переставая улыбаться, прокричал, склонившись ко мне:
— Хорошо танцуешь.
Я пожала плечами и отвернулась. Он все также не отходил от меня.
— Хочу пригласить тебя выпить со мной, — вновь услышала я его громкий голос.
— Неет, — опять покачала я головой в ответ, — у меня своя компания. Извини.
Потом остановилась музыка, и я повернулась уйти. Он прихватил меня за локоть.
— В чем дело, детка, — начал он своим бархатным голосом, почти мурлыча, — что-то наслышалась про меня?
— А что? Всё навет? — ухмыльнулась я, выдергивая руку.
— Еще какой, — хмыкнул он, — Если интересно пойдем и отвечу на все твои вопросы, журналист.
— На все и откровенно? — рассмеялась я ему в лицо.
— Точно, гарантирую интересное интервью.
— Что ж, идем, — и пошла к барной стойке.
Тут вновь начался музыкальный штурм. Присев на высокие стулья, я оглядела оставшийся за спиной зал, где уже разворачивался новый тур музыкального танцпола. Не найдя в нем Свету, отвернулась и взглянула в глаза Валерия. Он смотрел на меня испытующе и слегка насмешливо.
— Боишься своей подруги? — прихлебнул он коктейль из стакана.
— То есть? — подняла я брови.
— То и есть, что осматриваешь, видит ли она, что сидишь тут со мной, — крикнул он мне в ухо.
Музыка была слишком громка для таких разговоров, и я только пожала плечами, мол «думай, что хочешь». Мы помолчали.
— Я хочу тебя, — вдруг громко сказал Валерий мне почти в шею и обнял, притиснув к себе рукой.
— Перехочешь! — вскрикнула я ему в лицо и, оттолкнув, спрыгнула со стула и быстро отошла от бара.
Я знала, что тот смотрит мне в след и смеется. А мне было в этот момент противно и гадко, что пошла на поводу и так глупо вляпалась в его желание «поговорить».
— Вот же, дура, — почти плевалась я, — и зачем мне надо было ему верить? Балабон и фигляр.
Я пробралась к Свете, и та странно как-то улыбнулась мне.
— Чтооо, — прокричала она через шум, — всё узнала что хотела?
— Узнала, — сплюнула я, — Говно он, твой бывший, и хамло.
Света пьяно рассмеялась и поставила стакан на стол.
— Где ты так напилась? — спросила ее удивленно.
— Да есть добрые люди, — хихикнула она, — угостили. Пойдем домой?
Она смотрела на меня глазами уже полными слез. Я тут же закивала и поднялась, придерживая подругу под локоть. Она шла, покачиваясь, и как-то вяло передвигая ногами. Я поняла, что приложилась она к крепким напитками не единожды, а вот кто такой щедрый, так и не сказала. И только когда укладывала ее в Катюшкиной комнате, она подняла на меня взгляд и тихо сказала:
— Никогда не верь ему. Он и тебя обманет, сволочь.
И упала на подушку, тотчас отключившись.
Уже за полночь, сидя за столом в кухне с чашкой чая, я вспоминала сегодняшний вечер и думала, что любовь бывает слепа и глуха, если сердце занимает образ человека, так тебе необходимого. Вспоминала Игоря и вздыхала:
