Хотя какие это конкуренты: в ресторане полноценная кухня с основными блюдами, закусками и десертами. А в этой малюсенькой кофейне только пирожные и продают, правда, ходят слухи, что какие-то фирменные. По секретному рецепту приготовленные.
Полагаю, сейчас самое время наведаться в это скромное заведение и лично всё разузнать и попробовать. Если полезет, конечно, что маловероятно.
Глава 26.
В гостях оно, конечно, хорошо, а без хозяев ещё лучше.
Шутка.
Я приняла приглашение Миланы и осталась у неё на одну ночь. Если честно, просто устала после насыщенного тяжёлого дня и хотела собраться с мыслями. Но злоупотреблять гостеприимством девушки в планах не было, поэтому утром встала пораньше и отправилась на электричке в свою родную станицу.
Весь вечер накануне старательно игнорировала звонки и сообщения от Астрова, а потом и вовсе занесла его в чёрный список, так он меня утомил.
Только находясь на пути к дому, я задумалась обо всей абсурдности ситуации. История с Фроловой уже не казалась мне такой фатальной, как я её нафантазировала. Зато совесть моя неожиданно проснулась и о своём существовании решила напомнить. Это же я даже объясниться Даниилу не позволила, сбежала, причём не в первый раз. А ещё претендую на звание серьёзной и благоразумной девушки.
Только вот проблема: в глазах окружающих я выгляжу не так, как в своих фантазиях. Всё бы ничего, какое мне дело до чужого мнения? Только вся беда в том, что я сама не хочу быть истеричной паникёршей, в которую незаметно превратилась.
Ещё тревожит вопрос, как меня дома примут. Мама ведь ясно дала понять, что меня никто не ждёт. С другой стороны, куда, как ни домой ехать в сложившейся ситуации? Не выгонят же меня на улицу собственные родители?
Устало наблюдаю в окно за пожелтевшими полями хлеба: скоро моя станция. Об этом объявляет занудный женский голос, бессовестно коверкающий название приближающегося населённого пункта.
В сотый раз за последние дни проклинаю ненавистный чемодан: обратно я его точно не возьму. Но сейчас деваться некуда, поэтому тяну неподъемного друга к машине такси. Мне кажется, или он ещё тяжелее стал?
Водитель машины, к которой я подошла, лениво откинулся на сиденье своего автомобиля и меня замечать не собирается.
— Свободны? — спрашиваю намеренно громко, чтобы наверняка услышал.
Молча кивает в ответ, сразу заводит машину, хотя я даже не села ещё.
— Я с чемоданом, его бы в багажник погрузить.
Таксист также лениво нажимает какую-то кнопку и указывает жестом в сторону открывшегося багажника.
Теперь я чувствую, что дома. У нас в станице таксисты не утруждают себя демонстрацией качественного сервиса. И как признаются некоторые из них, спрос на услуги такси растёт, а конкуренция мизерная. Как следствие, они позволяют себе такое хамское поведение. Поставить бы водилу на место, да только проходила уже, знаю, чем это заканчивается — поиском другой машины. И не факт, что новый водитель будет менее хамоватым. Поэтому приходится самостоятельно загружать свою ношу в багажник пыльной расшатанной десятки и только потом занимать пассажирское сиденье.
Пока едем по адресу, пишу маме сообщение, в котором сообщаю, что приехала. Пусть злится — у меня всё равно не было другого выхода. В конце концов, раз она так устала, я ей дома могу помочь, с мелкими опять же повозиться.
Такси паркуется возле дома моих родителей, который я не сразу узнаю. Куда делся забор? И что это за корыто, с которым папа возится? Перемешивает что-то. Миронов старший одет в старые застиранные рабочие джинсы, покрытые какими-то серыми пятнами. Видимо, это брызги той субстанции из корыта. На голове у него кепка, защищающая голову от палящего солнца.
Отец выпрямляется, отвлекаясь от увлекательного занятия, когда замечает подъехавшую машину.
Я открываю пассажирскую дверь и выхожу наружу. Завидев меня, папа меняется в лице, расплываясь в широкой улыбке.
— Дочь, ты чего не предупредила, что приедешь? Я бы тебя встретил! — спрашивает, торопливо снимая хозяйственные перчатки и помогая мне с чемоданом.
— Не хотела отвлекать от дел. Ты, я смотрю, стройку века затеял? — разглядываю какие-то металлические столбы.
— Да ну, — машет рукой, немного смущаясь. Какой он всё-таки у меня скромный, — глупости. Забор давно пора было поменять. Вот, отпускные получил, решил так распорядиться. Пока мать… — осекается, заметив появившуюся во дворе женщину.
Тыльной стороной ладони она проводит по лбу, смахивая выбившиеся пряди. Хмурится, когда меня замечает, но я интуитивно чувствую, что её плохое настроение не моим появлением вызвано.
— Опять карниз сорвали — говорит папе.
— Нормально доехала? — как бы между прочим ко мне обращается. Киваю, особо не разглагольствую: мама явно не в духе, а под горячую руку попасть в мои планы не входит.
— Где? — коротко спрашивает отец.
— В нашей спальне — всплескивает руками, будто это само собой разумеется.
— Что они там забыли? — папин голос на удивление остаётся равнодушным.
— У них спроси! — женщина повышает голос.
— А чё я? Общие родственники.
— Ага, совместно нажитые, — хмыкает, — иди в дом, суп доваривается, сейчас обедать будем — это уже мне.
Послушно плетусь в указанном направлении, но не успеваю открыть входную дверь, как она с грохотом ударяется о стену и на улицу вылетает Дашка.
— Ха-ха, не догонишь! — кричит и вихрем проносится мимо, не обращая на меня внимания.
Следом вываливается Савка: насупленный и взмыленный.
— Я папе р-расскажу! — кричит картавым тонким голоском, который вот-вот сорвется на плачь, и активно размахивает тонкими ручонками. Надо же, раньше такой пухлячок был, а как вытянулся, резко стал утончённой натурой.
В отличие от сестрёнки, братик меня замечает, останавливается резко, так, что одна рука зависает в воздухе.
— Катюша! — расплывается в широкой улыбке, и я замечаю, что у него не хватает одного зуба.
— Привет, мой хороший, — крепко прижимаю к себе брата, слегка треплю за светлые волосы. Чувствую, что его сердечко вот-вот выпрыгнет из груди после активной физической деятельности.
— А посмотри, что у меня есть, — пытаюсь заинтриговать маленького сорванца. Работает: малец внимательно смотрит, что я вынимаю из сумки.
— Вау! Кр-руто! — восторгается. Забирает из моих рук набор "Лего", неловко чмокает в щёку и уносится в дом разбирать своё богатство. Так и знала, что этот любитель всевозможных конструкторов будет доволен.
— Катька, опять игрушек накупила? — слышу позади возмущённый голос. Мама.
— Эти засранцы не убирают ничего за собой, только раскидывать умеют. Нечего их баловать!
Тяжело вздыхаю, но опять молчу. Что поделать, если отчасти она права: игрушек дома действительно предостаточно. Но я так хотела порадовать ребят, что позволила себе маленькую слабость в виде шопинга по детскому магазину.
Когда вся семья собирается за большим прямоугольным столом, накрытым полупрозрачной силиконовой скатертью, мама принимается расспрашивать о моей жизни в большом городе. В итоге нормально пообедать удаётся только после звонка маминой подруги, так кстати занявшей всё внимание родительницы.
После обеда немного расслабляюсь, видя, что мама сменила гнев на милость. Помогаю ей убрать со стола, с радостью наблюдая за малявками, ковыряющимися в подарках. Девчонки разглядывают рисунки на лошадях, которых сами мне заказали. Только рисунки эти они знаками отличия называют. И утверждают что лошади — не лошади вовсе, а пони. Савка смеётся над сёстрами, и по третьему кругу конструктор разбирает.
— Жаль, конечно, денег ты потратила немерено, — мама тяжело выдыхает глядя на детскую возню, — дорого обходятся несколько минут тишины.
— Наташ, ну не бухти уже на девочку, — пожурил папа жёнушку, за что нарвался на гневный взгляд.
— Ой, — женщина скривилась, и руки в бока упёрла, — чай свой допивай уже, Гена, и иди… — в сторону улицы рукой махнула.
