без труда разглядела собаку.
Пес все еще лежал на дороге. Мы подошли ближе, и я, не сдержавшись, тихо ахнула.
– Он совсем малыш, – присела я к нему.
Серый щенок лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Я осторожно провела по его шерсти рукой, и он тут же открыл глаза.
– Похож на овчарку. – Марк присел рядом со мной на корточки. – Только какая-то смесь. Дворняга.
– У него кровь. Боже мой! – запаниковала я, увидев на своей руке красные полосы.
– Твою ж… – ругнулся Марк.
– Что будем делать? – Я с мольбой взглянула на него, надеясь увидеть в его глазах поддержку и сопереживание.
– Сейчас вернусь, – выдохнул он и встал.
– Ты куда?
– За пледом. Поедем в ветеринарку. Я знаю хорошую клинику. Они должны еще работать.
Марк ушел, а я улыбнулась и чуть не заплакала. Господи, мне было так жалко этого пса, что я забыла про злость на парня и теперь была ему благодарна. Все-таки он не такой черствый, как я думала.
– Мы спасем тебя. Ты только держись! – пробормотала я щенку и погладила его по голове.
Тот дернулся и заскулил, видимо от резкой боли.
– Тише-тише, лежи смирно, – успокоила я его.
Марк быстро вернулся и, завернув щенка в серый пушистый плед, взял его на руки.
– Что ж ты бегаешь, где попало, мелкий? – проворчал Марк и широкими шагами направился к автомобилю.
Я поспешила за ним. В машине он передал собаку мне, и мы поехали в больницу.
– Спасибо тебе, – проронила я тихо, когда немного перевела дух.
– Угу, – задумчиво ответил Марк. – Только в больницу ты с ним сама пойдешь. Я из тачки не выйду больше. Там врач, скорее всего, женщина.
– Хорошо, спасибо, – вновь повторила я, понимая, что он имеет в виду.
Его фобия. Странная и неизученная. Сегодня Сабина рассказала мне о брате. И если честно, я сначала подумала, что меня разыгрывают. Но девочка была такой серьезной и грустной, что к концу ее рассказа я была абсолютно уверена – она говорит правду. И про меня тоже. Недаром он просил меня пожать ему руку. Что теперь со всем этим делать – я честно не знала.
Я, как будущий психолог, уже примерно представляла, что такое фобия. Это не психическое расстройство и может случиться с любым здоровым человеком.
Конечно, я была зла на Марка, и даже после всего услышанного у меня возникла мысль – так ему и надо. Но сейчас я взглянула на парня другими глазами. Ему требовалась помощь. Да, он был груб, но, наверное, заточение в доме сделало его таким. Он вынужден жить, отгородившись от людей и мира. Разумеется, тут и не таким можешь стать!
Я его не оправдывала, нет. Он обидел меня – это факт. Просто только что я увидела в нем и хорошие черты, и это заставило меня пересмотреть отношение к нему.
Мы ехали молча, думая каждый о своем. Я смотрела на щенка, но иногда украдкой бросала взгляд на Марка. Он вел машину уверенно и не очень быстро. Совсем не смотрел на меня и, кажется, полностью погрузился в свои собственные мысли.
Вскоре мы остановились напротив белого трехэтажного здания с вывеской «Ветеринарный центр. Мир животных».
– Ну, я пошла? – взглянула я на Марка.
– Удачи! – пожелал он хмуро, оставаясь все в той же глубокой задумчивости.
Я вышла из машины, аккуратно держа собаку на руках, и направилась в больницу.
На входе меня сразу встретили две женщины и, поохав, забрали щенка в кабинет. Потом одна из них вышла и сказала, что надо подождать примерно тридцать минут.
– А он выживет? – с надеждой спросила я врача.
– Рана неглубокая, внутренние органы не повреждены. Ваш пес – счастливчик! Сейчас зашьем, и будет как новенький, – пообещала женщина и скрылась в кабинете.
Полчаса сидеть в пустом холле и нервничать мне совсем не хотелось, поэтому я вышла на улицу. Приближалась ночь, и я, спохватившись, позвонила маме, чтобы она за меня не волновалась.
Машина стояла на парковке, но я не решалась вернуться к ней. Теперь, когда безопасность маленького найденыша была под контролем медиков, я успокоилась и вновь ощутила непонятое волнение из-за Марка. Я боялась сесть к нему в машину и остаться с ним наедине.
Я прошла вдоль здания, достала телефон, зашла на свои странички в соцсетях и немного полистала, просматривая ленту друзей.
Неожиданно меня отвлек громкий продолжительный звук сигнала. Я повернулась и увидела, что автомобиль ― единственный на парковке ― мигает фарами. Это он мне? Вроде как «иди сюда, поговорим».
Я занервничала, но все же пошла к машине. А то заподозрит еще что-нибудь.
Сев в салон, наткнулась на прищуренный взгляд парня.
– Что с щенком? – спросил он, развернувшись ко мне вполоборота.
– Накладывают швы. Сказали, рана неглубокая, жить будет. – Я взглянула на него и тут же отвела глаза в сторону.
– Почему ты сразу не пошла к машине? – спросил он вдруг.
– А должна была? – тихо ответила я.
– Не знаю. Мы же вместе приехали. Значит, и уедем вместе.
– Я просто решила погулять немного, – соврала я, стараясь не смотреть на него.
– Хм.
– Куда щенка денем? На улице его оставлять нельзя. – Я решила сменить тему, подкинув новый повод для выяснения отношений.
Нет, по природе я человек неконфликтный. Но с Марком мне было комфортней, когда мы о чем-то спорили. Уж лучше ругаться с ним, чем чувствовать непонятное волнение и смущение от одного его присутствия.
– Пес теперь твой. Поздравляю! – хмыкнул безразлично Марк.
– Мне мама не разрешит. Для Максимки еще рано. – Вздохнула я, глядя перед собой.
– Кто такой Максим?
– Брат, ему пять лет, – пояснила я.
– Самое время завести ему друга, – иронично сказал Марк.
– Да негде нам его держать! Да и нельзя. У брата аллергия на шерсть.
– Хм, плохо… – Марк постучал пальцами по рулю. – Значит, в приют
