свою сторону взгляды Романа через зеркало на лобовом, я смущалась еще сильнее.
А ЛенСанна говорила, что бескорыстно добрых людей не бывает. Что если человек делает тебе добро "просто так", значит, это как угодно, но только не просто. Кто-то пытается быть лучше в глазах смотрящего, кто-то преследует какую-то свою выгоду, кто-то хочет таким образом очистить карму за грехи прошлого.
Ничего из этого Беркутам не подходило. Обалдеть, и за что мне так повезло?
Когда мы подъехали к участку, было уже довольно поздно. К счастью, там уже знали, что я приеду, поэтому пропустили без долгих прелюдий. Лохматая Кира в расстегнутой зимней куртке, которая была ей уже давным-давно мала, сидела на диванчике в закутке охранника и клевала носом. А увидев меня, вскочила и когда я ее обняла, заплакала.
– Ну что с тобой будешь делать, а? – погладила девочку по спине, стараясь говорить как можно тише. – Ты чего учудила такое? Тебе всего шесть, какие катания на автобусах!
– Я не просто каталась, – прошептала она мне на ухо. – Я из дома убежать хотела.
– В каком это смысле?!
– Мне было так стыдно, что я рассказала твой секрет. Я не должна была так делать. Я решила, что просто уйду и все, и никому от меня не будет никаких проблем.
– Ты с ума сошла?! – я отстранилась и слегка тряхнула девочку за плечики, словно приводя в чувства. – Ты чего говоришь такое? Какие еще от тебя проблемы?! Чтобы даже думать о таком перестала, слышишь?
– Ну я же тебя подвела.
– Ты не со зла. Я не обижаюсь, правда. Я тебя люблю. И мама тебя любит. По-своему, но любит точно, я знаю.
Пока мы шептались, Роман с Мариной наблюдали за развернувшейся перед глазами картиной. Беркут – растерянно, Марина – с неприкрытой жалостью.
– Ты поедешь со мной вместе домой? Боюсь, мамка меня убьет, когда узнает. С тобой не так страшно.
"Думаю, мамке твоей не до тебя, с такими-то деньгами" – но вслух не произнесла.
– Конечно, я с тобой поеду, не волнуйся, – вытерла ей слезы и чмокнула в щечку. – Сейчас кое-что утрясу с вон тем дядей, – указала на участкового, – и мы поедем.
Кира кивнула, а потом перевела любопытный взгляд на моих сопровождающих.
– А кто этот дядя? Твой бойдренд?
И сказала это как назло так громко, я прямо ощутила, как покраснела. Поднявшись, взяла Киру за руку.
– Ну чего ты говоришь такое! Это мой… работодатель. Ну, я у него работаю.
– Красивый. Думаю, тебе надо на нем жениться.
Боже, я готова была рухнуть прямо там!
– Она маленькая еще, – попыталась сгладить ее бестактность. – Не понимает, что говорит.
– Но вкус у нее уже есть, – улыбнулась Марина и, опустившись на корточки, протянула руку Кире. – Привет, меня зовут Марина. А тебя?
– А меня Кира. Ты подруга Риты?
– Ну… примерно так, да. А этот красивый дядя мой брат – Роман.
– Здра-асьте, – пробурчала Кнопка и как маленькая женщина засмущалась, уткнувшись носом мне в бок.
– Пройдемте со мной, – пригласил меня к себе участковый, и я обернулась на Киру:
– Побудь еще немного тут, хорошо? Я быстро, – а потом взглянула на Беркута: – Вы не…
– Конечно, не переживай, мы за ней присмотрим, – утвердительно кивнула Марина, и я с не самым легким сердцем пошла на разговор.
Который наверняка обещал быть непростым.
Часть 15
***
Инспектор Петров долго и обстоятельно, словно время не приближалось к одиннадцати вечера, проводил допрос с пристрастием. Кто, как, почему, откуда. Что у ребенка за семья. Почему девочка не назвала адрес и номер матери и прочее в том же духе. Я не стала никого выгораживать и честно рассказала, что матери слегка не до дочери, что она выпивает. О том, что водит мужиков, разлагая психику шестилетнего ребенка и крадет деньги у соседей говорить не стала – цели посадить Нину у меня нет. Ведь если ее упекут, Киру отправят в интернат, а я по себе знаю каково там.
Впрочем, ее жизнь и в родном доме не сахар… но это все-таки дом. Свобода.
– Уверяю, с ней все будет хорошо, доставлю в целости и сохранности. И беседу проведу, что кататься на автобусах без взрослых строго запрещено.
Говорить о том, что она не просто каталась, а целенаправленно убежала из дома, я тоже не стала. Зачем сгущать краски. И так ворох бумажек, что он заставил меня подписать, до неприличия внушителен.
– Завтра утром к ним домой приедет наш сотрудник и сотрудник органов опеки, посмотрят, насколько пригодны у ребенка условия для проживания, – широко зевнув в кулак, поставил в известность Петров, и поняла, что вот он – армагеддец.
– А без этого никак нельзя? Просто… у нас там в корпусе ремонт капитальный…
– Без этого – никак, – пристально посмотрел на меня сотрудник Фемиды, словно все понимая. – Таковы правила.
Ужас! Кошмар! Это же… полная задница!
Условия у них, мягко говоря – отвратительные, у Киры нормального спального места своего и то нет.
А какой у них бардак? И в холодильнике шаром покати. Еще, наверное, всюду спящие алкаши – после такой-то грандиозной попойки! Соседка, баб Тоня, наверняка вывалит всю правду-матку… та ничего не утаит. Ей, как и мне, до чертиков надоели эти пьянки.
Я уже пожалела, что рассказала инспектору о том, что Нина пьет. Ведь, получается, из-за меня теперь к ним нагрянет комиссия, которой точно много чего не понравится.
А если Киру заберут? Я же себе этого не прощу!
– Я обязан сообщить в органы опеки, без этого никак, – словно мысли мои прочитал. – Даже не
