– Ты, короче, тиран, – улыбаюсь я, чтобы хоть как–то разрядить обстановку.
Напрасно, наверное, я затеяла этот разговор. Он только что был такой тёплый, а теперь вот опять – будто огромный холодный камень. Или... большая рептилия...
– Эта моя яхта – отображение меня. Потому так и называется.
– Понятно.
– Не наоборот.
– Я поняла... Аллигатор...
– Хорошо, – чуть кивает он.
– Но... коротко вздыхаю и смотрю в сторону.
Ну, как с ним разговаривать?!
– Но что?
Он плавно, без всплесков ложится на спину. Но всё равно будто напряжён. Просто внутренне. Так и хочется сказать: "Ну, расслабься ты уже!"
– Но... – уже нехотя повторяю я, потому что почти уверена, что это бесполезно. – Я не могу тебя так называть. Сейчас вот назвала и почувствовала себя по–дурацки. Это слово... оно... оно заставляет держать дистанцию.
Он усмехается:
– В этом и суть.
– То есть ты боишься сближения, да?
Он чуть отворачивается в сторону. А затем перекатывается телом в воде, делая полный оборот, будто дельфин или другое морское животное, и принимается плыть на спине к берегу левого края лагуны, до которого осталось всего метров двадцать. Быстро перебирает ногами, взметая воду. Скорость набирает огромную.
– Догоняй, – доносится до меня.
Вздохнув, принимаюсь плыть туда же. Но с той же скоростью. Ничего, подождёшь...
Глава 24.
Чуть позже, вслед за ним я выхожу на берег. Здесь он более пологий, чем в глубине бухты. Поэтому мокрый песок сыпется комьями из–под чуть сморщенных из–за долгого нахождения в воде ступней. И здесь, в отличие от берега на котором я искала Аллигатора глазами, куда больше пальм в участках травы.
Аллигатор усаживается на песок, укладывает сложенные руки на колени и смотрит вдаль. Туда, где тает у горизонта океан. Сажусь рядом с ним.
– Чудная ты, – после недолгого молчания произносит он.
Бросаю на него взгляд.
– Почему?
Он поворачивается ко мне. Пристально смотрит в глаза. Вижу в его зелено–карих, блестящих глазах отражение себя.
– Ты знаешь, какова стоимость "ALLIGATOR"а?
– Ты про яхту, надеюсь? – усмехаюсь я.
– Угу. Про яхту.
– И сколько же она стоит?
– Семьдесят миллионов евро.
Вытянув губы трубочкой, насмешливо качаю головой.
– Много, – говорю я.
Он усмехается.
– Пиздец просто, – качнув головой, хрипло произносит он, глядя в сторону. – Можно подумать я сказал о чём–то обыденном для тебя.
– Да нет, – пожимаю плечами я. – Я понимаю, что такую яхту обычный человек позволить себе не может.
– Однако ты так ведёшь себя со мной, как будто я – какой–то рядовой пентюх из твоих ухажёров. Уровня этих придурков с того корыта, где ты тусила. Ты немножко отдавай себе отчёт в том, что я, как бы, несколько не они. И уровнем и статусом, да даже, блин, возрастом.
Склонив голову набок, прищуренно смотрю на него.
– Зачем ты в который раз кичишься передо мной своими деньгами? – спрашиваю я.
– Я не кичусь, – хмурясь, говорит он. – Но мне правда странно.
– Что "странно"?
– Твоё отношение. Чем лучше я к тебе отношусь, тем больше ты начинаешь дерзить и выпендриваться. Послушай, Оксан, то, как я живу – это не уровень "взял и немножко повпахивал на дядю". Это совсем другое, понимаешь? Я приезжаю в ту страну, где хочу отдохнуть или где собираюсь поработать. Номера в отелях, которые арендую на это время, стоят от трёх тысяч евро за сутки. В рублях это...
– Около двухсот семидесяти тысяч, – вставляю я.
– Верно, – кивает он. – Так вот большинство людей в России не зарабатывают столько за месяц.
– Я бы сказала: почти все, – холодно добавляю я. – И что дальше?
– Что значит: что дальше? – искренне удивляется он. – Я столько пахал на это всё. Столько это всё строил. А впечатление такое, будто мы говорим не о годах моей жизни, полных труда и упорства, а о чём–то обыденном типа ларька с журналами или придорожной кафешки. Эта яхта, на которую я тебя тогда забрал...
– Похитил, – холодно поправляю я.
– Унёс, окей? – щурит глаза он.
– Окей.
– Так вот, – продолжает он. – Эта яхта, по сути, мой дом.
– В смысле? – не понимаю я. – Ты там живёшь?
– Нет, если ты о постоянном проживании. Но у меня нет другой своей недвижимости.
– А яхта – разве недвижимость? – изумляюсь я.
– Согласно статье сто тридцатой Гражданского Кодекса Российской Федерации – да.
– Понятно, – говорю я. – И где же ты живёшь, когда живёшь не на ней?
– Арендую дома и квартиры. Их полно. Иногда на несколько дней, иногда на год.
– Полно – это сколько?
– Честно говоря, я точно и не скажу. Если про годовую аренду – то домов семь и квартир штук восемь. В разных городах и странах.
– И зачем тебе столько много? – искренне не понимаю я.
– Ну, я не люблю сидеть на месте. А покупать недвижимость не вижу смысла. Рентабельность – так себе, а семьи у меня нет.
– Вообще никого? – распахнув глаза, спрашиваю я.
– Вообще, – спокойно отвечает он.
– Ни одного человека?
Он легонько мотает головой.
– Ни одного.
– И тебе не одиноко? – изумляюсь я.
Он глубоко вздыхает.
– Не знаю, – негромко произносит он. – У меня, наверное, такой образ жизни, что мне просто некогда об этом думать. Да и незачем.
– Или ты бежишь от этих мыслей, – тихо добавляю я.
Он ничего не отвечает на это.
Молчим. Смотрим вдаль. В одну сторону.
Какие–то белые птицы летают над океаном. Видны разноцветные рыбки в воде у берега. Правду он сказал: они, действительно, как цветы.
– Я правда не понимаю, – негромко, будто самому себе, говорит Аллигатор. – Неужели тебе и правда пофиг?
Думаю над тем, как ему ответить. Подбираю слова. Чтобы он понял.
– Давай так, – говорю я. – Твои деньги не имеют ко мне никакого отношения. Не будешь же спорить с этим?
– Не буду.
– Ну, вот. А вот ты сам, как человек, ко мне с некоторых пор отношение иметь стал. Причём, изначально против моей воли.
– Изначально? – он внимательно смотрит на меня.
– Да, – нехотя отвечаю я. – Изначально.
– То есть теперь ты бы со мной стала общаться, да?
– Я уже это делаю, – говорю я.
– Ясно. Продолжай.
– Ну так вот, – говорю я. – Если ты считаешь, что из–за того, что у тебя много денег, ты становишься для меня другим человеком, то ты ошибаешься. Нет, я уважаю то, что ты сам всего достиг и всё такое. Думаю, что это было непросто. Но понимаешь, для меня куда ценнее сейчас то, как тебя называть. Чего от тебя ждать. Чего ждать даже просто от этой ночи впереди, – поворачиваюсь к нему. – Ты думаешь, я хочу там спать?
– Там – это где? В бунгало?
– Да, в этом доме.
– А что, не хочешь?
– Нет, – качая головой, говорю я. – Там неуютно для четверых. Как ты вообще себе это представляешь? Типа я лягу с тобой в постель, а Даша будет спать с Ваней? И всё это, по сути, в одной комнате?
– А что не так? – не понимает он.
– Ты прикалываешься? – чуть возмущаюсь я. – "Что не так"? Всё там, блин, не так!
Он, похоже, искренне не понимает.
– Конкретней можешь?
– Я уже сказала конкретно. Я не собираюсь спать с тобой в одной постели. К тому же ты мне сам заявил, что хотя бы поспать я смогу одна. Не так ли, Ген?
Он снова напрягается.
– Как ты меня назвала?
– Геной, – говорю я. – А как ещё называть крокодила, который умеет разговаривать?
Вижу, как он играет желваками. Страшно, да. Я, наверное, переборщила...
– Я тебе сейчас жопу набью, – холодно произносит он. – Веришь?
Вспомнив то, что случилось в лесу, насупливаюсь и даже отворачиваюсь от него.
– Верю, – так же холодно произношу я. – Ты только это и можешь. Похищать, угрожать и бить девчонку по заднице.
Молчит. Слышу тихий низкий вздох.
Я не знаю, как с ним общаться. Просто не понимаю. Казалось бы, ну вот совсем недавно был таким классным. Спросила про имя – и на тебе. Опять стал, как кусок льда. Похоже, тему с его именем лучше вообще не трогать.
