Из-за Костиного плеча изумлённо таращусь на Соковича. А он лишь довольный откидывается на спинку дивана, чтобы мельтешащие перед его глазами ноги Маши, извивающейся в томных, завлекательных телодвижениях, не загораживали ему обзор.
Во время танца с Костей, когда я оказываюсь лицом к Артёму, всегда встречаюсь с его сосредоточенным, но, в то же время, провоцирующим взглядом.
Ты же не просто так включил именно эту песню? Это какой-то намёк?
И вот звучит припев, а я умудряюсь в этот момент повернуться в сторону Соковича. Меня обескураживает его самодовольное выражение лица, покачивание головы в такт музыке, чуть приподнятые брови и эта, мелькающая на сомкнутых губах, дразнящая улыбка. И текст припева, в смысл которого в этот момент вдумываемся, наверное, только он и я.
Благо Костя чё-то тупит, а, может, просто теряется в пространстве. Топчется со мной на месте, опустив свои руки мне на бёдра. Не обращая на это внимание, продолжаю смотреть на Артёма, а он на меня вплоть до окончания песни. И от его пристального взгляда мне становится душно в этом тесном платье.
Ему-то хорошо, он минералочку попивает. А у меня губы пересыхают. И их систематическим облизыванием делаю себе только хуже.
Когда включается следующая композиция, пободрее и посовременнее, Костя отмирает, и его объятия, замаскированные под танец, становятся всё откровеннее. Ближе прижимает меня к себе. И, кажется, я что-то начинаю ощущать своим бедром. Его тяжёлое дыхание на моей шее с горьковатым привкусом алкоголя и сигарет замораживает мысли. И где-то в подсознании всплывают ассоциации с чем-то неприятным, отталкивающим и даже пугающим. Чувствую, как начинаю каменеть, с трудом перебирая ноги. Меня начинают вести в танце как марионетку. Мало воздуха. Музыка глушит. Пытаюсь зацепиться взглядом за красный силуэт в смазанном, затемнённом пространстве. Костя касается губами моей шеи. И его горячее, произнесенное у самого уха: «Расслабься», с последующей попыткой поцеловать меня в губы, действует как детонатор. Успеваю отвернуться. Поцелуй мажет по моей щеке и попадает на скулу.
Не хочу я с ним целоваться. И дело не в том, что мы не одни. Костя нетрезв. Прилично нетрезв. Сейчас под действием алкоголя он смел и чрезмерно напорист. Меня это стопорит. Упираясь ладонями Косте в грудь, прилагаю немалые усилия, чтобы оттолкнуть его от себя.
— Лиль, ты чего? — снова пытается уменьшить между нами дистанцию.
— Кость, не надо, — мне неприятны сейчас его касания. Неприятен его запах. Неприятен его голос.
— Не ломайся. Я ж не под юбку тебе залезаю. Это всего лишь поцелуй.
— Хочешь, поцелуем меня пометить? Заявить на свои права?
— Чего? — его расфокусированный взгляд подтверждает, что ему сложновато сейчас собрать свои мысли в кучку и выдать аргументированный ответ.
— Так, может, пропустим целовашки? — пошире расставляю ноги, — сразу залезай под платье. Ты же на это рассчитываешь? И причём уже давно. А я, такая плохая, не даю.
С улицы возвращается Карина и чуть ли не с разбега начинает танцевать посреди гостиной, привлекая к себе всеобщее внимание.
— Чем я хуже? — а это уже голос Кости раздаётся рядом с моим ухом.
— Хуже?
— Да хоть того же Соковича, — одновременно поворачиваемся в сторону Артёма. Около него в попытках сесть ему на колени извивается Маша. — Ты постоянно с ним уединяешься. Сегодня в машине мило беседовала. В свой день рождения куда-то с ним свалила. И я ведь не спрашиваю, где вы были и чем там занимались.
— Знаешь, Кость, — действо на диване выводит меня на противоречивые эмоции. И даже напряженный взгляд Артема в мою сторону не спасает ситуацию, — ты не хуже остальных, — грустька и печалька снова поселяются в моей голове. — Ты такой же как все…
Не обращая больше ни на кого внимания, направляюсь в сторону лестницы. Поднимаюсь на второй этаж. Уже в дверях спальни меня догоняет Костя.
— Кость, ты пьян. Давай поговорим, когда ты проспишься, и твой мозг прояснится.
— Не, мне лучше сейчас всё тебе сказать, — смотрю, прям подсобрался весь. Как будто мигом протрезвел. — А то завтра мне снова придётся включать благородного мальчика, как вам, девочкам, нравится.
— Хорошо, — устало выдыхаю и уже мечтаю снять с себя платье и переодеться во что-нибудь удобное, — говори сейчас.
— Я кручусь около тебя без малого полгода. И всё, чего я удостоился за это время, так это объятий, чуть ли не на пионерском расстоянии, и парочки поцелуев. Но нам с тобой не по пятнадцать лет.
Вот уже и претензии подоспели…
— А может, расположение девушки нужно иногда заслужить и добиться? Если она, конечно, тебе действительно нужна. Или мне за сам факт того, что ты обратил на меня внимание, нужно было сразу ноги перед тобой раздвинуть?
— То есть, по-твоему, я ничего не делал и не делаю, чтобы тебя расположить к себе? Да я всё это замутил только из-за тебя. А на всех остальных мне вообще по барабану. Но вот только одна ты бы со мной никуда не поехала. Правильно? Я даже этот чёртов домик оплатил…
— Я как бы предполагала, что не за «спасибо» отдыхать буду. Поэтому была готова задать вопрос: «По сколько и кому скидываемся?». А вот чего я не предполагала, так это того, что мне придётся расплачиваться с тобой натурой за проведённые выходные.
— Вот не надо передёргивать. Кстати, — иронично усмехается, пряча руки в карманы, — про передёргивать. А чё ты из себя всё хорошую девочку строишь? Думаешь, я не слышал, что про тебя говорили?
Вот до этого момента в твоей речи ещё проскальзывали здравые мысли…
— И ты всю голову сломал, почему я и тебе этого не предлагаю?
— Ну я же не один из братьев Соковичей, или как там их фамилия правильно склоняется. Видимо, только они у тебя в чести.
Как-то всё это гадко и противно…
— Процитирую тебе умные слова одного человека: "Не надумывай того, чего нет". Больше мне сказать тебе нечего. Прошу меня извинить, — ухожу в комнату.
Какое-то время стою у окна, разглядывая нереально красивый диск луны на ночном небе.
— Лиль, всё в порядке? — оборачиваюсь на обеспокоенный голос Дины, — что там Костя, перебрал немного?
— Ты знаешь, иногда полезно узнать, что о тебе думают другие. Даже если это сказано по пьяни.
— Ой, не бери в голову, — отмахивается. — Там внизу все потихоньку начинают рассасываться. Так что на всякий случай информирую: я ночую в соседней спальне. Если что, ищи меня там, — берёт с собой какие-то вещи. — Я тебе точно не нужна? — спрашивает перед тем, как удалиться.
Мотаю головой.
— Тогда споки-ноки, — посылает мне воздушный поцелуй и закрывает за собой дверь.
Снимаю с себя платье. На удивление это даётся мне легко. Сна у меня ни в одном глазу, поэтому решаюсь пробежаться, тем более форма у меня с собой. Сделаю пару кругов по местности базы отдыха. Забью себя кислородом, вытряхнув при этом отвратное настроение.
Успеваю застегнуть свою куртку, когда в спальню заваливаются смеющаяся Карина и обнимающий её Илья. Прекрасно понимаю, чем они планируют заниматься. Так как эта парочка периодически "этим самым" промышляет. Друг с другом. А потом делают вид, что ничего не было. Но это их дело. Не мне их судить.
— Упс, — Карина застывает у двери.
— Я уже ухожу, — телефон засовываю в карман.
— Костик, если что, отрубился в нашей спальне, — делится со мной ценной информацией Илья.
— Обязательно разбужу его и пожелаю добрых снов, — отзываюсь с сарказмом.
Спустившись в гостиную, никого там не нахожу. Лишь телевизор, всё так же работающий в беззвучном режиме, единственный, кто подает признаки жизни. Минуя диван, привлекающий моё внимание немного покосившейся стопкой постельного белья, следую в ванную, чтобы смыть макияж. Но из совмещенного санузла, закрытого изнутри, слышатся весьма компрометирующие звуки. Там либо кого-то убивают. Либо доставляют удовольствие. Что скорее всего.
