— Приехал, — обратилась девушка к Лео, а уже потом заметила меня. — Что привело тебя сюда? Хотя, не важно, пойдёмте, я введу вас в курс дела. — Пап, это инспектор Мильтон, мы теперь работаем вместе, и он поможет во всём разобраться, — представила она моего друга тому самому мужчине, в котором я уловил знакомые черты. Теперь пазл сложился, и чем больше я вглядывался в его мимику и отдельные движения, тем больше находил сходства с Элизабет.
Они подошли к картине, на которую небрежно была накинута белая простыня, а я шёл позади, так как меня она не представила, что, не могу не признаться, задело меня. Интересно, что это за чувство? Ревность? Неужели я действительно ревную свою бывшую коллегу к лучшему другу? Нет, конечно, нет. Но мог ли я с уверенностью утверждать, если до этого момента не испытывал подобного? И всё же, мне пришлось откинуть снова неоткуда возникшие чувства и сосредоточиться на работе.
Красные пятна, похожие на кляксы, расположились по полу, прямо под картиной. Выглядели они очень аккуратно, как будто поработал очень умелый художник. Белое полотно резким движением было сдернуто, и мы увидели картину, которая ранее могла привлечь взгляды своей красотой, сейчас же она заставляла лишь ужаснуться. Нет, оно не было изорвано или испорчено какими-то подростками, которые любят подрисовывать что-то, что бы вызвало смех у таких же глупцов, как и они сами. На полотне была изображена девушка, в небесно-голубом платье, а длинные тёмные волосы водопадом спускались по спине и плечам, на губах играла лёгкая улыбка, а аккуратный нос был чуть вздёрнут, но вот её глаза. Всё дело было в её глазах: оставалось только догадываться, какого же цвета они были, потому что сейчас вместо них были чёрные дыры, из которых сочилась алая жидкость. Я сталкивался со многими делами в своей жизни, в том числе и в картинных галереях, но подобное, мне пришлось видеть впервые.
— У картин есть глаза, — проговорил я вполголоса, и, возможно, сейчас только мне было понятно, что я подразумевал под этой фразой, но в ходе расследования, мы все придём к общей мысли.
Глава 17
Тьма протянула ко мне свои щупальца, зовя за собой, и, в этот раз, я охотно согласился. Месяцы борьбы не дали никаких результатов. Психолог лишь выкачивал из меня деньги, кормя обещаниями, что, вскоре, всё изменится. Кошмары продолжали тревожить, и дошло до того, что мне стало страшно засыпать. Тяжело бороться с приступами паники, когда ты один, но ещё тяжелее, когда знаешь, что рядом с тобой есть люди, но и они не могут помочь. Так моя жизнь из яркой, превратилась в одну сплошную черноту. Картины, что я писал, раз за разом становились всё мрачнее, и в итоге, я утратил тот, присущий только мне, стиль. Но больше всего меня пугал финал всей этой истории, которая началась с девушки в голубом платье.
Картинная галерея
— Не хочешь объяснить всем? — спросила у меня Элизабет, а остальные с любопытством ожидали ответа.
— Позади этого холла есть комната? — вместо подробного рассказа, спросил я у директора галереи.
— Я управляю этой галереей много лет и могу с уверенностью сказать, что никаких потайных комнат в здание нет.
Краем глаза я поймал лёгкую усмешку девушки. Она знала, какой будет моя следующая фраза, и почему-то из-за этого мне захотелось улыбнуться. Но время было не подходящим, поэтому я проглотил улыбку и подошёл ближе к картине. В нижнем углу были написаны инициалы английскими буквами N. Y. Они мало что давали для дальнейшего расследования, но меня вовсе не это привлекло, а то, что если смотреть на них сбоку, можно было заметить, что они не плотно начерчены на холсте, а как будто в объёмном эффекте. И это значило, что под ними были ещё слои, которые могли дать какую-то подсказку, если их содрать.
— Могу ли я забрать картину? — спросил я у директора.
— Какое ты имеешь отношение к этому делу? — резко вступила в разговор Элизабет. — Ты уже давно не в нашей команде, поэтому твоя помощь не потребуется. Мы с Лео разберёмся сами.
Признаться честно, в этот момент, я уже не так был рад возвращению друга. Оказывается, это очень неприятно, когда тебя заменяют. Но это всё равно было не так важно, как то, что я прекрасно знал то, что без моей помощи им так быстро не справиться, поэтому решил настоять на своём.
— Дайте мне три дня, и я разгадаю загадку картины, — снова обратился я к директору, а Элизабет, то ли с недоумением, то ли с раздражением посмотрела на меня, и хотела возразить, но её перебил отец:
— Милая, а это разве не тот молодой человек, фото которого стоит у тебя на столе?
— Папа, — вскрикнула девушка, удивив всех присутствующих, а её щёки залил лёгкий румянец.
— Что такого я спросил? Ты же всегда «фанатела» от него, ставила в пример, — сказал мужчина. Ему видимо нравилось подшучивать над дочерью, и смотреть на её забавную реакцию. В этом я был с ним полностью солидарен.
— В любом случае, это не его дело, — попыталась она перевести тему.
— Молодой человек, кажется, Даниэль?
— Всё верно, — отозвался я.
— Вы уверены, что справитесь за пару дней?
— Уверен.
— Тогда полагаюсь на вас.
— Но папа…
— Никаких «но». И это не потому, что я тебе не доверяю, или сомневаюсь в способностях. Просто хочу проверить, насколько хорош твой детектив.
— Но он не мой!
— Я бы с тобой поспорил, но не хочу смущать ещё больше.
После этих слов, мне стало только интереснее, какой же сюжет скрывается за ними, и я поставил в голове мысленную галочку, чтобы позже вернуться к этому вопросу. А пока что, в мои планы входило произвести хорошее впечатление на её отца, и в очередной раз доказать, что всё можно решить гораздо быстрее, если рассуждать логически и не цепляться за крупные подсказки, ведь в чём-то изначально непримечательном кроется гораздо больше полезной информации.
— Для начала я хочу поговорить со всеми, кто имеет отношение к этому делу.
— Можете занять мой кабинет, — предложил директор, и я последовал за ним, вместе с мистером Пакер, оставляя позади бывшую напарницу и друга.
Девушка ещё пыталась как-то отговорить от этой затеи отца, кидая ему в спину фразы, но те отскакивали от него, и я сделал ещё одну заметку, что упрямство досталась ей от отца.
Мы прошли через пустой коридор, увешанный в хаотичном порядке картинами, и одна из них привлекла моё внимание.
— Разве эта не работа того же мастера, что написал «девушку в голубом»?
— А вы хорошо разбираетесь в живописи, — заметил директор. — Да, это его самая первая работа.
— Я собираю все его картины, но эта единственная, которую он не согласился продать не за какие деньги, — сказал мистер Пакер.
— Почему?
— Как сказал его помощник, для него эта работа, как напоминание о том, кто он есть. Я не очень понял смысл слов, но, возможно, вам удастся разобраться.
— Его помощник? Хотите сказать, что автор никогда не связывался с вами лично? — уточнил я.
— Никогда, — подтвердил директор.
— И вас это никак не смутило?
— Нет. Договор был подписан, и пока обе стороны выполняют свои условия, остальное меня не волнует.
Ещё на несколько секунд я задержал взгляд на картине, а затем мы завернули за угол и вошли в светлый кабинет.
— Что в хотите узнать, детектив Остин? — спросил меня директор, усаживаясь в кресло, а мистер Пакер сел прямо напротив, закинув ногу на ногу, и налил себе чай.
— Могу я взглянуть на контракт? — начал я.
— Конечно, — сказал директор, и, достав из верхнего ящика нужный документ, протянул мне.
Я сразу же обратил внимание на подпись B. Y. Она была такой же, как и на других картинах. Ничего необычного в контракте не было. Сторона А обязывалась продвигать картины, и искать покупателей, а сторона B вовремя предоставлять материал для выставок.
— Как часто у вас проходят выставки? — поинтересовался я.
— Крупные два раза в полгода, а менее масштабные могут проходить почти каждый месяц. Но если говорить именно об этом авторе, то свои работы он передавал с помощником каждые три месяца, несмотря на то, какие они были по масштабу и сложности.
