Видно, сама только пришла и не успела водрузить мне их на стол, как обычно.
— Оля пойдём ты мне поможешь стол передвинуть от окна. — попросила, игнорируя протягиваемые ею доки.
— Может охранника позвать? Мне так-то нельзя тяжести таскать. — запротестовала Оля, так и не отпуская руку с папками.
— Почему нельзя? — поинтересовалась, забирая-таки у неё эту несчастную стопку документов.
— Эм. — Ольга замялась, явно не желая говорить, но всё же призналась, — Анастасия Викторовна, дело в том, что я беременна. — призналась так, словно в преступлении.
— Поздравляю, а что так прискорбно? Словно убила кого.
— Ну как же, вам придётся меня в декрет оформлять, замену искать. — промямлила Оля, теребя руками гофрированный шарфик на шее.
— Оля, ты, конечно, прекрасный работник, но не Кьяра Виго. — смеясь над Олей и её трусостью, скрылась в кабинете.
Я работала в хорошем режиме и к концу рабочего дня просмотрела все документы, которые должна была разобрать вчера. Даже наметила план работы на завтра и собиралась уже уходить, когда дверь кабинета медленно отворилась.
Смолин явился под конец рабочего дня с букетом, я аж поперхнулась. Всё моё нервное напряжение явилось вновь, да ещё и в двойном размере.
— Рабочий день, вообще-то, уже закончен. — отчеканила я, поборов нахлынувшую волну дрожи.
— Да брось, какая работа? Ты же не дура, прекрасно понимаешь, что я тут не по работе. — Смолин, медленно шагая в мою сторону, небрежно махнул букетом.
Я, проглотила язык и как загнанное в угол животное, судорожно искала взглядом путь к отступлению. Но, какое там, дверь за его спиной, я стою у стола и отступать некуда, разве что через стол перелезть и к дверям. Вот тут я почти взвыла, моя юбка карандаш и эту возможность у меня отняла. Да и едва ли я убежать смогу, а Смолин тем временем подошёл почти вплотную.
Блядство! Как же эта тварь вкусно пахнет!
Только этот аромат вызывал противоречивые чувства. И вдохнуть поглубже и сопротивляться до последнего.
— Да пошёл ты нахрен! — хватая воздух ртом, толкнула его, но он, видимо, ждал подобного и напрягся заранее, ни на шаг не отступил, просто как в стену врезалась.
— Неа. — нагло так протянул и улыбнулся.
Плохо так улыбнулся, я невольно прищурилась, вглядываясь в его ухмыляющуюся рожу.
Долго вглядываться не пришлось, у него словно на лбу было написано, что он всё знает. Всё то, что я вчера как на духу вывалила перед Маринкой. Но Маринка если и могла растрепать всё, то только Артуру, и скорей всего, когда просила, чтоб он отозвал Смолина обратно.
— Чего ты лыбишься? — выхватила из органайзера ручку, не отводя взгляда от этих довольных чёрных омутов, — Не дашь пройти, я тебе глаз выколю! — угрожая, нацелила зажатую ручку в руке до боли, клип врезался в ладонь, и я была готова это сделать.
— Давай выкалывай. — спокойно так сказал, словно в кармане у него глаз запасной лежит.
Меня и так трясло как Каштанку на помойке, а тут ещё эта тварь меня на слабо берёт, а мне блядь не слабо ведь! Всего одна попытка, дёрнула руку вперёд, почти действительно чуть не выколола ему глаз! Смолин перехватил мою руку и остановил удар буквально за секунду до.
— Реально ты ёбнутая! — хрипло произнёс он и придавил меня к подоконнику, обжёг кожу щеки губами, хотел в губы поцеловать, но я увернусь.
И сердце, как обычно, на износ, я начала задыхаться и жадно хватать воздух ртом, а дальше был просто адовый пиздец.
Меня почти сразу скрутило, и даже мёртвая хватка Смолина не удержала, или он сам отпустил, поняв, что мне ну о-о-очень херово. Без всякой возможности добежать до туалета, меня вырвало прям на начищенные до блеска Смолинские ботинки. Сделав несколько шагов в сторону, я упала на колени, ноги просто не держали. Как собака на четвереньках стояла и выворачивало меня ещё долго, в любезно подставленную Олегом мусорную корзину. Так меня колбасило второй раз в жизни. Первый был на том самом дне рождения, когда я улепётывала с полным ртом чужой крови.
А Смолин явно с моей такой реакции растерялся, открыл настежь окно, пытался сунуть мне стакан с водой, но я лишь отмахнулась в очередном болезненном спазме. И самое забавное, что мне полегчало и стало смешно. Меня же реально от Смолина тошнит.
— Может скорую? — раздалось над моим ухом, словно церукал вкололи.
Я осела на пол, отодвигая корзину подальше, подняла голову тяжело глядя Смолину в его бесстыжие глаза, тыльной стороной руки утёрла рот. Каждое действие медленное, выверенное до миллиметра.
— Может ты свалишь отсюда?! — мои слова по интонации выражали крайнюю степень агрессии.
Только вот Смолину было всё равно. Он знал всё про мою проблему и чувствовал себя хозяином положения. Чувствовал и смело этим пользовался. Даже сейчас, видя моё состояние, ему было как об стенку горох. Ещё вчера всё было не так, ещё вчера он ничего не знал, а в его знании виновата лишь я сама. Держать язык за зубами — это одно из первых правил, которое вбивают в подкорку в детском доме, я про него забыла и теперь пожинаю плоды своего нытья.
— Я так не думаю. Теперь точно нет. Я всё знаю Настя. Семь лет и никого да? — сказал это с едкой ухмылкой, порождающей желание перевернуть ему на голову корзину и бежать.
— Да! Да блядь! Только что за радость тебе?! Думаешь я тебе сука верность хранила?! Я бы с радостью потрахалась хоть с кем-то, но дело не в тебе Смолин! Че ты?! А?! Думаешь я стану с тобой, потому что ни с кем другим не могу? А вот это видел? — скрутила перед его носом кукиш, кончиком большого пальца почти задела этот сраный длинный нос.
— Это из-за того случая? — игнорируя мой выпад, спросил Смолин, едва прищурился при этом, пытливо глядя мне в глаза.
— Бинго! Бинго блядь! Если тебе так угодно! Я тебе первому досталась, а ты во мне потаскуху разглядел, чуть не грохнул меня, а если бы убил? Скажи Олег, если бы к Артуру не повёз, не спросил, а убил бы? — он свернул голову, отводя таким образом взгляд, — Представлял да? — довольная собой, спросила с тонной ехидства и тупой улыбкой.
Он думал об этом. Терзался явно, это было чертовски приятно, и я, как садист упивалась сейчас его реакцией на мой каверзный вопрос.
— Так вот забудь! Я знаю, что, такие, как ты, делают со своими жёнами. — сказала, найдя в себе силы, чтоб подняться с пола.
— И что же? — Олег, последовав моему примеру тоже поднялся с корточек, уже с вызовом глядя мне в глаза, в очередной раз доказывая, что совести у него нет, а терзаться можно и без неё.
— Они сворачивают им шеи в приступе ревности на глазах у детей. Я, знаю таких детей. — отчеканила каждое слово, и ни одно не прошло мимо Смолина, не ударилось как горох о стену.
Задело. Каждое слово в отдельности и отразилось на его лице и в его резком движении к выходу. Дверью он хлопнул так, как обычно ею хлопал Артур, когда бесился. Если бы не натяжной потолок, то обязательно отвалился бы кусок штукатурки. Я ещё долго стояла напротив распахнутого окна, вдыхая холодный воздух и ощущая невероятное облегчение. Словно только что меня перезагрузили, и я теперь как новенькая, и не буду больше тормозить, и тупить.
18
Вернулась я домой поздно вечером. После того как вышла из офиса, тут же зашла в кафе напротив, и просидела в нём почти до закрытия, обдумывая планы на жизнь. Такого раньше я не делала, жила как-то одним днём обычно, но сейчас в планах было первым пунктом обратиться к врачу. Я поняла, что хочу семью, детей, да так же хочу быть счастливой домохозяйкой, как та же Маринка, а не влачить жалкое существование психованной, блюющей от любого нервяка одиночки.
Когда подъехала к дому, естественно, моё парковочное место снова было занято машиной Смолина.
— Тварь наглая. — сказала вслух себе под нос просто как констатация факта, а от прокола шин останавливало наличие у Смолина ребёнка.
Закрывать я его не стала, не желая контактировать с ним в восемь утра. Отъехав подальше, припарковалась на свободном месте, оставила бумажку с телефоном и пошла домой, надеясь, что мне никто не станет звонить. Подойдя к своей квартире, поняла, что что-то странное творится. Пока открывала дверь не могла разобрать, что конкретно, и только зайдя в квартиру, закрыв за собой дверь, поняла, что не так.
