громко хлопнул дверью, оставив меня одну. Родионов не будет терпеть проблемных любовниц при себе. Ему вскоре это надоест, и он найдет для себя варианты куда поинтереснее и поспокойнее. Я потянулась к тумбочке, выпила лекарство и, кажется, снова заснула, чувствуя сильную усталость.
Ночью я проснулась от сильной жажды. Часы на тумбочке показывали, что время близилось к рассвету. Я нашла на постели махровый халат, надела его на голое тело и вышла из каюты. Мне еще никогда не доводилось бывать на яхтах и подобных средствах передвижения. В коридоре меня вдруг сильно пошатнуло. Я схватилась рукой за стену и остановилась. То ли это было от слабости, то ли от движения яхты, но вскоре почувствовала себя лучше.
Кухню я нашла сразу, мимо нее невозможно было пройти. Она оказалась очень маленькой, чуть побольше чем в квартире, которую я снимала, но современной. Отделка материалов была дорогой. Схватившись рукой за гранитную столешницу, я стояла так какое-то время, чувствуя, что у меня все еще кружится голова. Затем налила в стакан воды из крана и осушила его залпом. Спать мне больше не хотелось, я решила осмотреться и заодно выйти на палубу. Показалось, что мы двигались, или мне это только померещилось?
Поднявшись по ступеням наверх, я отняла руку от металлических перил и увидела, что мы действительно двигались вдоль берега, но на очень медленной скорости. Вдалеке виднелся лес, а с первыми лучами солнца, наверное, с этого места откроется потрясающий вид. Я залюбовалась раскинувшейся красотой, жадно втянула в легкие сырой воздух и снова закашлялась.
— Нравится? – я вздрогнула, услышав голос Родионова, и тут же пожалела, что была такой любопытной.
Мужчина сидел на диване и курил. У него была бессонница?
— Нравится. Только на улице прохладно. Я, пожалуй, пойду.
— Нет, – спокойно произнес Дмитрий. – Подойди ко мне, Катя, – попросил он и затушил сигарету, оставив окурок в пепельнице, что стояла на небольшом столе у дивана.
Мужчина сидел в расстегнутой рубашке и брюках в расслабленной позе. Со вчерашнего дня он еще не переодевался? Выглядел слегка помятым и уставшим. Кажется, и впрямь бессонница...
— Кто управляет яхтой? – спросила я, чувствуя, что начинаю дрожать, но не от холода, а от того, что так не вовремя покинула стены каюты, и предполагая, чем все это могло для меня обернуться.
— Кроме нас здесь никого нет. Подойди, Катя, – повторил он, а его взгляд сделался темнее. Голос был нежным, словно я поднялась наверх к нему на свидание. От злости и презрения в его лице ничего не осталось.
Я подошла к мужчине и остановилась в двух шагах от его коленей, сохраняя дистанцию. Но он схватил меня за руку и привлек к себе. Потянул за тесьму халата, открывая участок оголенной кожи. Пробежался внимательным взглядом по моим ногам, а затем положил руки на талию. Поднял голову и посмотрел в глаза снизу-вверх. Долго рассматривал лицо, словно пытался проникнуть в мои мысли.
— Надеюсь, вчерашней пробежки тебе хватило? Я могу рассчитывать, что ты не выбросишься за борт? – сильные руки погладили изгибы моего тела, а в темных глазах разгорелось яркое пламя. – Я не собирался выпускать тебя вчера на улицу в таком виде, но иногда ты заставляешь меня своими выходками терять контроль. А я не привык этого делать.
Хоть что-то у нас было общее. Рядом с ним я тоже его теряла. Но это было от страха. Сейчас же мужчина отчетливо давал понять, что больше не даст мне сбежать. Я в ловушке на этой яхте, в кольце его рук, в его жизни, пока ему это интересно и необходимо.
— Я не умею плавать. Кончать жизнь самоубийством никогда не входило в мои планы, – он слабо приподнял уголки губ.
Ему нравилась моя покорность? Нравилось, что лишь на словах была такой, а между строк в каждом моем слове читался вызов? Но от меня ничего не зависело. Так выходило само собой. Может быть, это была моя отличительная черта, помогающая выстоять в особенно тяжелые моменты в жизни и не сломаться?
Сильные руки спустились на мои ягодицы и больно сжали их. Я чувствовала, что Родионов был возбужден, наверное, у него был стояк. Видела по хищным глазам, разглядывающим меня, что это утро окажется для меня другим, особенным.
— Иди ко мне, – хрипло попросил он и потянул на себя.
Усадил рядом и обнял. Я вдохнула мужской запах и прикрыла глаза. На улице было прохладно, но я совсем не ощущала холода и дрожала сейчас от других ощущений. По-прежнему хотелось сбежать от мужчины, но я точно знала, что он бы не позволил больше этого сделать. Поцелуй, который Дмитрий оставил на моих губах, нельзя было назвать нежным. Он словно наказывал им меня за что-то, ставил клеймо, при этом с каждой новой секундой глубже проникая языком мне в рот.
Короткая щетина царапала кожу, губы горели огнем, а я уже смутно понимала, что происходит. Все чувства смешались в гремучий коктейль. Прикосновений и напора мужчины вдруг стало так много, что на секунду я запаниковала. Сильная рука нырнула под халат, скрывающий наготу, и сжала грудь. Все его уверенные движения вызывали страх и желание. И я не знала, какое из чувств было ярче в это мгновение.
Я прикрыла глаза, не понимая, что со мной происходит, почему меня заводил и в то же время пугал напор практически незнакомого для меня мужчины. Сильные и мощные пальцы мяли меня, как пластилин. Родионов опрокинул меня на диван и навалился сверху, лаская влажным ртом разгоряченную кожу. Он снова обнял меня, а тело забила мелкая дрожь, когда ощутила, как сладко потянуло внизу живота. Не ведая, что творю, я обняла его шею руками и прижалась к мощному телу.
— Расслабься, Катенок, – ласково прошептал он. – Я не сделаю тебе больно, – он смотрел на меня с таким восхищением, словно ему нравилась моя реакция на него, я вся целиком.
Но для меня все эти чувства и ощущения были в новинку.
Катя
Он просил довериться мужчине, которого я толком даже не знала? Которого боялась?
Горячие губы прильнули к шее, спустились ниже и поймали в рот наряженный сосок, заставляя всхлипнуть. Я словно ходила по краю бездонной пропасти, вытягивала шею, чтобы рассмотреть, как далеко лететь вниз. Далеко. В черных омутах мужчины была такая пропасть, что мне никогда из нее
