— Что было на самом деле? — тихий голос психотерапевта.
— Его подставил директор. Не знала, что люди могут быть настолько меркантильны, что готовы обмануть друга. Играть чужими чувствами… В тот момент у меня было ощущение, что я умру. Так было больно и паршиво на душе. Но это оказалось комариным укусом по сравнению с тем ударом, который я почувствовала, когда он решил уйти из жизни и спрыгнул с балкона. Но изменить ничего уже не могла, я сделала свой выбор, и он был не в его пользу.
— Вы его не простили?
— Простила… Почти сразу… Но не потерять лицо и казаться сильнее, оказалось более важным. Я боялась, что частичка обиды встанет между нами и, в конце концов, уничтожит всё доброе и светлое.
— Что сейчас?
— Я отпустила. Я не хочу жить прошлым. Но помнить хочу, чтобы не повторять, — тяжело вздыхаю.
Грудь сдавливает внутренняя тяжесть.
— Хорошо… Сейчас на счёт "три" вы проснётесь и будете помнить всё, что сказали мне. Три!
***
Алекс стоит, опираясь спиной на машину, когда я выхожу из здания клиники, сразу убирает телефон в карман.
Когда я рядом всё своё внимание старается уделять только мне.
— Как прошёл сеанс?
— Отлично, — улыбаюсь ему, подхожу и обнимаю за шею.
— Ого, похоже, психотерапия действительно творит чудеса, — притягивает за талию к себе.
Я запускаю пальцы ему в волосы и провожу от затылка до лба. Он томно закрывает глаза и издаёт слабый стон.
— Раньше я так часто делала, — произношу тихо.
— Да-а, — тянет он. — Ты вспомнила…
— Не всё, но то, что я тебя безумно любила — да.
Он наклоняется и целует. Нежно, без особой страсти, но этого хватает, чтобы внутри проснулся вулкан.
Но мы на улице и нам нельзя вести себя, как обычная пара. Это я тоже вспомнила.
Ещё нужно ехать в аэропорт встречать Стаську с малышами. Они сегодня прилетают.
— Нам пора, — отстраняюсь от него с большим нежеланием.
Гроу обнимает меня за плечи, моя голова у него на плече, пока мы едем за родственниками. По радио звучит песня. Поёт Алекс. Раньше я её не слышала, но мелодию и слова откуда-то знаю.
— Не думала, что у меня в машине ловит русские станции.
— Это британская волна, — между делом говорит Алекс, переписываясь с кем-то по работе.
— С каких пор твои песни крутят здесь по радио? — удивилась я и взглянула на него.
— С недавних. Это наша песня. Ты что даже не удосужилась её послушать? — укоризненно смотрит на меня.
— Как-то времени не было…
Он недовольно фыркает.
— Свой бэк-вокал не узнаешь?! Её почти на всех станциях крутят. А поклонники от нас с тобой клип требуют. Но я не хотел напрягать тебя работой…
— Я не больная и могу работать! И как у тебя это получилось?
— Мишка пробил ротацию, победительнице Грэмми не отказывают, — подмигивает мне. — Хотя некоторые не хотели брать, я никому не известен, но кругленькая сумма открывает любые двери. У меня, кстати, послезавтра интервью на радио.
— У тебя? Это же круто!
— Знаю. Хочу, чтобы ты пошла со мной, — прижимает к себе сильнее. — Если бы не ты, то ничего бы этого не было.
— Неудобно… А если мне вопросы начнут задавать? Я же не знаю, что отвечать. Не помню…
— Побудешь за кадром, — чмокает в нос. — Мне поддержка твоя нужна. Моральная.
— Хорошо… Но с меня получится плохой болельщик, — улыбаюсь ему. — И ещё. Клип надо снять, я ведь актриса как-никак. Думаю, с этой ролью я смогу справиться.
— О'кей. Попрошу Мишку, чтоб собрал команду для съёмки. А с тебя сценарий.
— Сценарий? — таращусь от удивления на Алекса.
— Да, ты сама их пишешь. Шесть лет назад мы не сняли клип именно из-за этого. Не уступили друг другу в идее. Ты настаивала на своём, я на своём, компромисса мы не нашли.
— Дичь, какая, — закрываю лицо рукой. — Я вспомнила на сеансе, что мы с тобой друг друга терпеть не могли.
— Говори за себя, — бросает на меня короткий взгляд и снова отвлекается на телефон. — Я к тебе с первой встречи интерес проявлял. Но ты уперлась и не хотела со мной общаться, чуть не убила.
Я смеюсь. Тот удар я отлично помню.
— Извини, — целую его.
Гроу бросает телефон, обнимает меня и целует в ответ. Глубоко и до умопомрачения.
***
— Алекс! — бегут нам навстречу двое детей, широко раскинув руки.
Гроу приседает, подхватывает на бегу сразу обоих и поднимает на руки.
— Привет, бандиты! — целует в щёчки по очереди.
— Алекс, отпусти их! Спину надорвёшь! — ругается Стаська.
Но он не слушает, так и стоит с ними в обнимку.
— С тётей здороваться не надо? — спрашивает у них.
Они одновременно машут мне ручками и широко улыбаются.
Оба русые и кареглазые. В Оле я улавливаю сильное сходство со мной. И волосы. Они ниже пояса. В её возрасте у меня были чуть длиннее.
Арс спрыгивает с рук Алекса и берёт меня за руку.
— Тебе уже лучше, тёть Ань?
— Да, малыш, лучше, — треплю его по голове.
Жестом показываю охраннику, чтобы он взял чемоданы у Стаськи.
— Почему они тебя зовут просто Алекс, а меня тётя Аня? — дергаю Гроу за рукав, когда идём к машине.
— Чувствую себя старым от приставки "дядь". Меня и так поклонники им называют, так что детям разрешено называть меня просто по имени.
— Старым? — возмущаюсь. — Я младше тебя!
Он смеётся, сильнее прижимая к себе Лёлю.
Глава 24
— Вы с ума сошли! — голосит Стаська. — Вы что из комнат сделали? Они максимум на месяц приехали, а вы всё игрушками и вещами забили.
— Это не я! — выставляет руки Алекс. — Я ей говорил! — тыкает в меня пальцем.
— Господи, раздули из мухи слона! Зато дети в восторге. Алекс, ты останешься с ними за няню, мы со Стасей поедем в салон.
— Ладно, — быстро соглашается.
— Его можно с детьми оставлять? — кошусь с подозрением на сестру.
— Что? — подскакивает Гроу.
— Можно, — успокаивает sister.
Алекс корчит довольную гримасу.
— Тогда собирайся, мы через час записаны. А то мои волосы уже на мочалку похожи.
— Я так понимаю, даже амнезия не смогла заставить тебя забыть любовь к Алексу? — растягивает улыбку Стаська, когда мы входим в лифт.
— Он мне настырно о ней напоминал каждый день, — нажимаю на кнопку первого этажа. — Утром психотерапевт выудил из моего мозга воспоминания о нём. Мне это помогает, но Алекс прав, память тела не стирается. И вообще картинки в голове стали задерживаться на дольше и более красочные.
— То есть ты вспомнила, что у вас был переход от лютой ненависти к любви неземной?
— Алекс сказал, что это было только у меня, он влюбился с первого взгляда. А я видимо, обречена, влюбляться в него снова и снова, — выходим и отправляемся к машине, дежурившей у подъезда. — Я просматривала фотографии с вашей с Антоном свадьбы вчера. Как так получилось, что вы вдруг поженились?
— А как люди женятся? Встречаются, влюбляются. Потом рождаются дети, — разглядывает что-то за окном сестра.
— О твоей тайной любви к Антоше я знала, но никогда бы не подумала, что и он тоже. Как у вас завертелось?
— После твоего отъезда он присматривал за фирмой, как там работают, следил, чтобы мои деньги не украли. Бывал у нас в доме. Сначала мы общались так же, как и ты с ним, по-дружески. А ночью, когда мне исполнилось восемнадцать, он взял меня с собой на гонки. Я была под таким впечатлением от увиденного, адреналин пёр как из фонтана, что поцеловала его. На следующий день Антон прислал мне букет цветов и пригласил на свидание. Так и закрутилось. Он красиво и романтично ухаживал, а через месяц в любви признался. Сначала всё делали тайком, чтобы бабушка не видела, боялись, что она не одобрит наш роман, он же старше меня на десять лет. Но шило в мешке не утаишь — узнала и разрешила нам встречаться.
— А как я к этому отнеслась?
Стаська заливается смехом.
— Ты его чуть доской не убила, когда застукала нас в моей мастерской. Он тогда не на шутку испугался. Ты была, как тигрица, защищающая своего котенка. Нас спасло то, что мы были обручены, и ты торопилась на день рождения к Алексу.
