Он кладёт передо мной следующий предмет одежды, и я набрасываюсь на него с рвением и энергией. Что угодно, лишь бы не говорить о презервативах.
— Только потому, что у кого-то уже был секс, это не значит, что он не может узнать об этом что-то новое, — парирует Тобиас, и мои щёки вспыхивают. Я пытаюсь в последний раз помолиться Богу, открывающему тёмные дыры, в которые можно заползти, но мои призывы снова остаются без ответа. Очевидно, что вселенная ненавидит меня. — Например, может быть, советы и хитрости для нового партнёра.
— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? — спрашивает Спенсер, и я с грохотом опускаю утюг на гладильную доску. Все пятеро парней поворачиваются и смотрят на меня. Росс должен был быть частью нашей группы, но вместо этого он переписывается тайком со своим новым приятелем по интернету в углу.
— Именно поэтому я не хотела, чтобы кто-нибудь знал, — шепчу я, резко выдыхая и поднимая взгляд на близнецов и Спенсер. — Парни ведут себя странно рядом с девушками, вы все это знаете. Вы должны быть друзьями. — Я смотрю на Мику, и он сильно хмурится. — Мы думали, что Спенсер мёртв. И да, мы переспали. Он мне нравится. Вы мне тоже нравитесь, ребята. — Мои щёки вспыхивают, и я провожу языком по нижней губе. — Но есть вещи поважнее, чем то, кто с кем спит. Давайте постараемся запомнить это.
— Ты права, — говорит Тобиас с тяжёлым вздохом, прислоняясь бедром к столешнице. Они с Микой обмениваются взглядами. — Нам жаль, — ворчат они вместе, скрещивая руки на груди.
Спенсер перебрасывает галстук через плечо и бросает на меня такой надутый взгляд.
«Чёрт возьми, и это мне тоже нравится».
— Извини, Чак, — говорит он, и Рейнджер хмурится, отталкиваясь ботинком от края стойки и выпрямляясь. Он срывает с себя блейзер и набрасывает его на голову Росса.
— Давайте покончим с этим, а потом решим, за каким жутким засранцем мы хотим сегодня поохотиться. — Рейнджер выставляет миски для смешивания на стойку, как опытный крупье, раздающий карты за покерным столом. — Тобиас, Мика, влажные ингредиенты. Я займусь сухими.
— Мы всё равно предпочитаем влажное, — говорят они вместе, и я краснею, ещё сильнее вдавливая утюг в рубашку.
— Будь осторожна с этим, — говорит Черч, протягивая руку и кладя свои длинные, элегантные пальцы на тыльную сторону моей ладони. Я делаю паузу, и у меня временно перехватывает горло.
«Подождите, подождите, подождите, что?!»
Я вдыхаю, и этот аромат сирени и розмарина наполняет мои ноздри, заставляя меня ощетиниться. Я ведь не влюблена в Черча тоже, да? Это просто смешно. Совершенно нелепо. А потом он снова заговаривает, и я понимаю, что, должно быть, мне всё это просто почудилось.
— Тебе больше, чем кому-либо из нас, пригодилась бы хорошая оценка по этому предмету, мистер Последние десять процентов.
— Сейчас я всего лишь в последних двадцати процентах! — кричу я, и весь класс замолкает, а затем начинает хихикать, когда я спускаю воду и нажимаю кнопку подачи пара сбоку утюга.
— Технически, это лучшие восемьдесят процентов, верно? — спрашивает Спенсер, улыбаясь мне и облокачиваясь на стойку передо мной. Наши глаза встречаются, но я отвожу взгляд, чтобы сосредоточиться на своей работе.
Черч прав: мне действительно не помешала бы эта оценка.
Одна ошибка здесь, и папа действительно может отослать меня навсегда.
Я пока не готова попрощаться со Спенсером, близнецами или даже с Рейнджером и Черчем.
Ни за что на свете.
— Наденьте презерватив на пенис, оставив место на кончике для сбора спермы.
— О боже мой, я сейчас умру. — Я прикрываю рот рукой и смотрю на огурец передо мной. Все остальные получили по банану, но не-е-е-е-ет, старый хрыч мистер Крачек выбежал и достал лимонный огурец из коробки для ланча, чтобы отдать мне. Его лимонный огурец. Кстати, они круглые. — Он даже неправильной формы. — Я бормочу это, прикрываясь рукой, потому что, если быть совсем откровенной, уровень моего смущения зашкаливает.
Я сижу в классе, полном парней, со смазанным презервативом в одной руке, крошечным круглым лимонным огурчиком передо мной, а вокруг меня сидят великолепные парни из Студенческого совета Академии Адамсон для парней. Ну, и я трахнула их сержанта по вооружению всего за несколько дней до этого. Это немного чересчур.
— О, да ладно, Чак, взбодрись, — говорит Спенсер, натягивая презерватив на фрукт гораздо проще, чем прошлой ночью. Я думаю, он тоже нервничал, но, глядя на этого парня, с галстуком, перекинутым через одно плечо, и его самоуверенной сутулостью, трудно представить, что он нервничает из-за чего-либо. — Вот. — Спенсер разворачивает презерватив, прихватывает верх, а затем размахивает им перед моим лицом. — Удерживает сперму внутри.
— Ну и дела, спасибо за это, — выдыхаю я, когда он проталкивает банан в мою сторону.
— Можешь взять мой, — предлагает он, лучезарно улыбаясь. Я смотрю на него так, словно с удовольствием воткнула бы ему в шею ножницы, лежащие на столе мистера Крачека. — Что это за взгляд?
— Может быть, ей… — начинает Рейнджер и затем замолкает, заметно бледнея лицом. Его ноздри раздуваются, и он прищуривает свои сапфировые глаза, глядя на Спенсера. — Может быть, ему неудобно делать сексуальные действия, когда вы трое пускаете слюни на противоположной стороне стола. Стоит ли удивляться, что Чак не упомянул… его отличительные черты раньше? — Рейнджер берёт мой банан, разворачивает презерватив по всей его желтой длине, а затем возвращает его мне. Он поднимает руку. — Мистер Крачек, мы все здесь закончили.
Наш древний, неуклюжий учитель по сексуальному воспитанию подходит к нам, когда Спенсер берёт новый презерватив и каким-то образом умудряется надеть его на бугристую форму лимонного огурца.
— Отлично, отлично, — говорит мистер Крачек, прищуриваясь на нас. Я не уверена, смог бы он увидеть небоскрёб, завёрнутый в презерватив, если бы он находился в двух футах перед его лицом. — Все отличные оценки. — Он что-то записывает на своём айпаде, а затем резко поднимает взгляд, когда из-под стола звонит телефон Росса. — Мистер Джеймс, вы публикуете это фото в инста-чате онлайн? Половое воспитание — это не просто игра для социальных сетей.
— А? — спрашивает Росс, когда я подавляю приступ смеха, красиво складывая руки на столешнице, а затем обнаруживаю, что мои глаза отведены в сторону. Черч выглядит чертовски скучающим, один локоть лежит на столе, пальцы другой руки изящно поглаживают завернутый в презерватив фрукт.
Он улыбается и подмигивает, когда замечает, что я смотрю, и я бросаю взгляд вперёд, туда, где Мика ест эту чертову штуку.
— Вы имеете в виду Instagram и Snapchat, верно? — спрашивает
