и не вышла. Когда хватилась, педагог сказала, что её не было с самого начала. Она пропала, Дим.
Всхлипы жены рвут на части.
— А Кир?
— Кир был на футболе. В соседнем корпусе. Он на месте. Няня привезла его домой. Дим, где наша девочка, а?
— Успокойся. Я всё узнаю и перезвоню.
Отключаю телефон. В свете новых фактов у меня не остаётся сомнений, куда могла пропасть дочь.
Не слушая детектива, срываюсь в кабинет Виталика.
Он от резкого удара двери об стену подскакивает на месте. Смотрит на меня испуганными глазами.
Беру его за грудки и припечатываю к стене.
Ощутимо припечатываю.
Выстроенный с детективом диалог позабыт напрочь.
У меня дочь пропала!
Какие уж тут интриги.
— Я знаю про вашу родственную связь с Мариной. Знаю, что вы от и до спланировали ту ночь. За это я с вас ещё спрошу. Но дочь, вашу мать! Как вы, суки, посмели тронуть мою дочь?!
— О чём ты, Дим? Какую дочь? Ты переотдыхал, что ли?
— Мою дочь! Она пропала! Где она?!
— Я тут не при чём. — Поднимает руки вверх Виталик.
— Интересно, почему я тебе совсем не верю, а, Виталь? — И снова прибиваю его к стене.
— Дим! Дим! Я правду говорю! Порошок тебе в вино подсыпали, ночь с Мариной подстроили, даже фотографа заказали. Но дочь твою не трогали.
— А Марина? Могла?
— Да нахрен ей твоя дочь? Она с детьми совсем не умеет ладить.
— Зачем вы всё это устроили, идиоты?
— А пришло время уступить место молодым, Громов. Засиделся ты на своём директорском стуле. Вот только хватка у тебя железная. Чтобы её ослабить, пришлось пойти на крайние меры. Отвлечь, так сказать, личными проблемами. И ведь повёлся. Прошло, как по маслу.
Мне хочется разбить его морду. И я уже заношу кулак, но его перехватывает частный детектив.
— Это не тот метод, которого достоин ваш зам. Не марайтесь.
— А вы ещё кто такой?
— Тот, кого предпочитают избегать. — Замысловато отвечает Матвей.
Оставляю падлу невредимым. Мой мозг сейчас усердно ищет варианты, куда могла деться дочь. Она у нас дама предприимчивая, упрямая. Если что в голову вобьёт, не свернёт.
Собираюсь резко домой. По дороге обрисовываю ситуацию детективу. Может чем поможет.
Заходим вместе в квартиру. Матвей задаёт несколько вопросов плачущей Насте. Что-то уточняет. Переспрашивает. Снова уточняет. К ни го ед. нет
Няня сидит тут же рядом, убитая горем.
Матвей звонит своим людям. Что-то выясняет, потом просит оставаться дома, а сам исчезает.
Подхожу к жене, притягиваю её к себе на колени. Сжимаю в объятиях.
Кир сам подсаживается сбоку. Вжимается мне в руку. Он очень трепетно относится к сестре, и эта ситуация его тоже повергла в шок и страх.
Даже не знаю, как успокоить жену и старшего сына, когда сам в полном раздрае.
Хорошо ещё младший беззаботно спит в своей кроватке и ничего пока не понимает.
Пытаюсь подобрать слова ободрения, но всё на что меня хватает, это: «Всё будет хорошо», «Матвей — профессионал, обязательно её найдёт», «С ней всё будет в порядке».
Настя вся дрожит. Из рук всё валится. Мысли путаются.
Если в этом хоть как-то замешаны с моей работы, сравняю нахрен банк с землёй!
Никакая работа не может быть важнее семьи. Никто не имеет право замешивать в своих закулисных играх моих детей. Никому не позволено вбивать клин между мной и женой.
И тому, кто на это решился, ничего хорошего не светит.
Через полчаса получаю входящее сообщение от детектива: «Ваша дочь со мной. Она в порядке. Везу домой.»
Выдыхаю. Поворачиваю экраном к Насте.
Она читает текст и снова заливается слезами.
Ну что за существа, эти женщины? От горя плачут. От радости снова плачут.
Невозможно угодить.
Когда Матвей привозит Нику домой, Настёна берёт себя в руки.
Чуть ли не душит в объятиях, но слёзы уже не льёт.
Усаживает дочь на кухне и устраивает лёгкий допрос.
Лично я бы ей сейчас не вопросы задавал, конечно. Лучше бы всыпал по первое число.
Но Настя не позволит. Не верит в такой вид воспитания.
Может попросить отца поговорить с ней о пользе порки? У него это как-то очень хорошо получилось в прошлый раз. Я проникся.
По ходу пьесы выясняется, что Настя отказалась отвести Нику на показ знаменитому тренеру по художественной гимнастике, потому что категорически против профессионального спорта.
А Ника загорелась стать олимпийской чемпионкой. Наша девочка очень пластична. И очень целеустремлённая.
И маму, конечно же, слушать не стала. Сама сбежала на показ.
И, что самое удивительное, её приняли.
Настёна сидит, как пришибленная.
Ника светится от счастья, но в то же время настороженно смотрит на мать.
А я в шоке смотрю на своих любимых девочек, и не знаю, как всё мягко разрулить.
Банку повезло. Пусть пока стоит.
— Я всё лавно стану чемпионкой! — Упрямо заявляет Ника. — Меня плиняли. И я буду заниматься у Малии Валельевны.
Мы обмениваемся с женой нечитаемыми взглядами.
Ну а что тут сделаешь?
— С таким упрямством, может, и правда станет. — Осторожно предполагаю я, пытаясь не обжечься меж двух огней.
— Это профессиональный спорт, Дим. Травмы. Слёзы. Проигрыши.
— Ты хочешь лишить её мечты?
Настёна вздыхает. Обнимаю её и целую в макушку. Подбадриваю. Помогаю принять верное решение.
— Не хочу.
— Пусть попробует.
— Господи, это такая ответственность перед всей страной. Такой груз. И каждая неудача будет переживаться в десятикратном размахе.
— Мы справимся, Настён. И у нашей Ники всё получится. Вот увидишь. Пусть занимается. У неё такая поддержка: ты, я, Кир, Ярик. Она просто всех порвёт.
— Папа лазлешил. А в доме хозяин — папа. — Выдаёт мудрый не по годам наш ребёнок.
Не могу сдержать улыбки от этого заявления. Устами младенца…
И тихо за моей спиной раздаётся голос Кира:
— Ну да, вот только хозяин папы — мама.
Уел. И ведь не поспоришь…
На следующий день объявляем семейный выходной.
После вчерашнего потрясения нам надо переключиться, снова почувствовать безопасность.
Я жарю гору котлет. Завариваю термос со сладким чаем. Собираем рюкзак и идём в парк на пикник.
Катаемся с детьми на тюбингах. Хохочем. Веселимся.
Ярик периодически спит в своей прогулочной коляске.
Когда просыпается, то катается на ватрушке на коленях вместе с папой.
Вот наши типичные многодетные будни. Радость. Смех. Счастье.
Уставшие находим тихий уголок с лавками. Обедаем котлетками с батоном. Запиваем горячим чаем. Еда уходит влёт.
Дети разрумянившиеся. Мы довольные.
После подкрепления идём снова на горки. Устраиваем бои снежками
