отлично помогает справиться с безделием. День обещает быть веселым.
— Хочешь курицу? — Владимир подходит к Нелли со спины, испугав её своим внезапным появлением. Поняв, что оплошал, извиняется, а затем протягивает миску с только что пожареным мясом. — Очень вкусно получилось.
Девушка вдыхает аромат курицы в соевом соусе и чесноке, наслаждаясь его пряностью. И тут же отскакивает, будто это яд, а не еда, приготовленная умелыми мужскими руками. Зажимает рот и нос, несётся в дом, мечтая о том, чтобы дотерпеть до ванной. На крики, что несутся ей вдогонку, не обращает внимания. Кажется, сегодня Нелли готова побить мировой рекорд по бегу. Хлопает дверью, буквально влетая в ванную, склоняется над унитазом именно в тот миг, когда её мучительно выворачивает. Ощущения, словно наизнанку. Рвёт долго, завтрак отправляется в белого друга, что девушка обнимает обессилено, а затем и просто желчью.
В дверь раздаётся стук. Слышится обеспокоенный голос Рената:
— С тобой всё нормально?
Так вот что было нужно, чтобы он обратил свое внимание на жену. В ответ девушку вновь тошнит. Тогда мужчина пытается войти, но Нелли находит в себе силы крикнуть:
— Не смей, я тут…занята!
— Вот уж дудки, — возражает ей Соколов и решительно толкает дверь, оказываясь внутри. Смотрит на распростертую амебой девушку, качает головой. Выходит и вновь возвращается через несколько минут, неся стакан воды. Спрашивает, подавая его, — что это с тобой такое?
И смотрит подозрительно, как будто это его вина в том, что Нелли полощет, будто в стиральной машинке на максимальных оборотах.
— Отравилась, может? — продолжает допытываться Ренат, сам осознавая, как глупо это звучит, ведь в его доме продукты всегда свежие.
— Спасибо за воду, но оставь меня пока наедине с унитазом, — просит Нелли, в голове которой уже возникает кое-какая мысль.
Мужчина решает не допытываться, уходит, притворяя тихо дверь. Девушка же отпивает воды, надеясь, что хотя бы та задержится в желудке. Чистит зубы, наслаждаясь мятным вкусом. А затем делает то, чего страшилась всё время с момента попадания в этот дом. Достаёт из косметички тест на беременность и, скрепя зубы, делает его. «Одна полоска, одна полоска!», — молит про себя, мечтая, чтобы хоть какой-то бог её услышал. — «Пожалуйста, Господи, мне не нужен этот ребенок. Никакой не нужен». Отсчитывает пять минут, а затем открывает глаза.
— Черт тебя дери, Соколов, как так-то?! — и в голосе у неё гнев, которого Нелли никогда не испытывала.
Две полоски. Беременна. Высшие силы точно не услышали молитв, которые им так горячо возносили. И что теперь делать Нелли? Обрадовать Рената? Или в очередной раз предать его, найдя способ избавиться от маленького выродка? Сердце подсказывает, что стоит выбрать первый вариант, а вот разум верит в то, что аборт все-таки сойдёт ей с рук, особенно сейчас, когда в доме нет Алисы, способной подставить за просто так. Нелли трудно решиться, но в памяти ещё живы те моменты, когда она была со своим мужем относительно счастлива. Поэтому, собравшись с духом и захватив свеженький тест, идет обратно на улицу. Зардевшись, трогает Рената за плечо, обращая на себя внимание.
— Поздравляю, скоро ты станешь отцом.
Тишина, что разливается по двору, оглушает. Не только Соколов смотрит на неё шокировано, но и все остальные мужчины. Как на восьмое чудо света — настолько удивлены. И тут же, взрываясь радостью, начинают поздравлять своего босса. Хлопают по спине, пожимают руку, смеются. Затем порция их счастья достаётся и Нелли: с ней обращаются более бережно, говоря, что нужно быть осторожнее, ведь она теперь не просто девушка, а беременная девушка. Впервые она видит их такими человечными и добрыми, обычно мужчины в их доме неулыбчивые, с таким выражением лица, будто кирпичом по нему получили. Последним к ней подходит Ренат, притягивает к себе, обнимая.
— Наконец-то я вижу, что ты моя жена, а не враг, — шепчет ей на ухо так, чтобы больше никто, кроме них двоих, не услышал откровение.
— Теперь ты меня простишь? — смело интересуется девушка. Ей все ещё давит на сердце понимание того, как жестоко обошлась с мужчиной. — Пожалуйста.
Ренат предпочитает промолчать, потому что он помнит, какое отчаяние его охватило, когда понял, что жена совсем не собирается подарить ему наследника, ещё и так подло обманула то доверие, что успела заслужить. Он-то думал, что у них установилось взаимопонимание, но это оказалось не так.
— Посмотрим, как ты отнесешься к этому ребенка. Всё возможно, — обрисовывает перспективы, думая о том, что было бы неплохо, стань Нелли настоящей супругой и матерью.
Остаток дня они проводят, обговаривая будущие перспективы. Нелли держится подальше от мяса, вяло пережевывая салат — тошнота так никуда и не делась. Также ей не дают ни капли алкоголя и не курят рядом, чтобы не дай бог не навредить ребенку, который сейчас размером с горошину. В какой-то момент девушка начинает ощущать себя чуть ли не больной, настолько бесит её такое отношение. В итоге уходит с посиделок пораньше, ещё до того, как солнце начинает клониться к закату, сказав, что у неё болит голова. Глупая ложь, но Нелли становится немного легче, когда она оказывается в своей постели.
Смотрит, как солнечный луч скользит по потолку, просившись сквозь плотные шторы, а сама думает, чем теперь обернётся её положение. В порыве чувств берет допотопный телефон в руки, набирает по памяти номер отца. И, не давая себе времени на лишние размышления, нажимает кнопку вызова.
— Слушаю, — коротко отвечает Башаров, в его голосе слышится недовольство. Нелли молчит, боясь произнести хоть слово. — Алло?
— Папа, это я, Нелли, — девушке приходится использовать всю имеющуюся смелость, дабы проговорить простые слова.
— Ясно. Что-то хотела? — не отличается приветливостью мужчина.
Нелли сразу же падает духом. Она ожидала хотя бы толику теплоты, но никак не холодного приема. Видимо, отец окончательно вычеркнул единственного ребенка из своей жизни.
— Ты скоро станешь дедушкой. Только это.
— Надеюсь, что теперь-то остепенишься и станешь нормальной девушкой, а не шлюхой, — отрезает он и бросает трубку, оставляя дочь в недоумении.
То ли слишком резкие чужие слова, то ли эмоциональность из-за гормонов, но Нелли не выдерживает всех тягот этого дня и дает волю слезам. В очередной раз мочит подушку ими, рыдает отчаянно. И также быстро успокаивается, поняв, что истерика в её ситуации бесполезна. Она давно знала, что отцу почти безразлична, особенно после того, как мать покинула их семью. Единственное, что совершенно точно себе обещает девушка, утирая слезы, так это то, что насколько бы ребенок ей не был ненавистен, она
