день позвонил. Она не хочет с ним говорить. Ну, ожидаемо. Но ничего, он сделает так, что Женя выслушает. Сказал — поедет и будет сидеть и ждать, пока не поговорят, значит так и сделает. Как назло, навалились дела. Забить бы, но… Но безработному ему будет нечего предложить Жене, так что…
Вырвался только вечером. Благо, Женя еще была в клинике, он звонил, уточнял. Когда заезжал на парковку увидел Полину. И Женю.
Твое же мать!
Затормозил, выскочил из машины…
— Ничего нет, да! — закричала Полина при виде его. — Ах ты лживая…
Хотела наброситься на Женю, но он успел удержать. Обхватив сопротивляющуюся девушку за плечи, затолкал в машину. Спиной чувствовал прожигающий Женин взгляд. Пристегнул, рванул с места… От злости перед глазами красная пелена.
— Ты лгал! Ты лгал мне! — рыдала Полина. — Ах ты мерзавец! Ненавижу-у-у-у!
Завернул за угол, затормозил…
— Какого черта ты творишь, а? Зачем поперлась к ней?
— В глаза хотела посмотреть! — закричала девушка. — Ей и тебе-е-е!
— Между мной и Женей ничего не было. Я тебе не изменял!
— А я тебе не верю!
— Это твое дело, Полина. Но я не вру, — из последних сил спокойно говорил он. — И я сожалею, что так вышло. Но притворяться не могу. Я не люблю тебя.
Звонкая пощечина обожгла скулу.
— Ненавижу тебя!
— Справедливо!
— А эта стерва за все ответит, вот увидишь! — крикнула Полина и, распахнув дверь, выскочила наружу.
Он следом. Поймал девушку за предплечье, развернул к себе.
— Ты что имеешь ввиду?
— А увидишь! — она выдернула руку и отступила на шаг. — Вы оба пожалеете!
И, круто развернувшись, убежала в ночь.
Яшин застыл. Стоял и смотрел вслед сбежавшей девушке под недовольное бурчание спешащих пройти мимо людей. Было очень сильно не по себе от ее угроз. Он все-таки адвокат. Изучал уголовное право, да и работал под началом уголовного адвоката. Прекрасно знал, как часто совершаются преступления на почве ревности теми, кто, казалось, не был способен на что-то плохое.
Он боялся за то, что Полина наделает глупостей и сломает себе жизнь из-за него.
Он боялся, что с Женей что-то случится.
И не знал, что делать.
Евгения
Я сидела на кухне у Али и вяло ковырялась в приготовленной ею лазанье.
— Жень, ешь ради бога.
— Не могу. Очень вкусно, Аль, но мне кусок в горло не лезет, — пожаловалась я.
— А ты принуждай. Иначе скоро ветром уносить начнет. Ну, Яшин, ну дает…
Она качнула головой.
— В школе ботаном был, а теперь роковой любовник.
— Аль…
— Но, с другой стороны. Он как мужик поступил. Расстался и только потом к тебе. Так, знаешь ли, мало кто поступает.
— И что? Я не хочу быть той, кто разрушает чужие отношения! — выпалила я.
— Аха, — девушка указала на меня вилкой, — значит, дело в этом?
— Издеваешься? Аль… Я никого не хочу. Никого и ничего. Единственное, что мне нужно — это покой. Знаешь, я, — я сделала паузу, словно бы пара секунд помогут убедиться в правильности принятого решения, озвучив которое, откатить назад будет нельзя, — мне папин знакомый работу предлагает. В Стамбуле. На полгода. И я думаю, что надо мне соглашаться.
— Ух ты! Кла-а-ас! Конечно надо, Женька! Отвлечешься. Сменишь обстановку.
— Да? — с сомнением.
— Однозначно.
В целом я была согласна с подругой. Сама успела много об этом подумать и прийти к выводу, что да, надо ехать. Подальше от всех и всего.
Подальше от прошлого.
Аля в приказном порядке оставила меня у себя ночевать. Лежа на ее диване без сна, я смотрела как огни скользят по потолку. Думала. Про Рому, Полину… Себя.
Как так вышло, что мы настолько похожи? У всех троих несчастливая любовь. У двоих так вообще первая…
Забавно, как иногда бывает в жизни. Точнее, печально. Вот бы неразделенной любви вообще не существовало…
Погруженная в печальные мысли, я вскоре уснула. А утром подорвалась в пять как от толчка. Написав Але, которая привыкла вставать позже из-за графика работы записку, уехала к себе переодеваться.
Сейчас, на более-менее свежую голову решение уехать продолжало казаться правильным. Все очень и очень вовремя. А, если соскучусь по дому, так лету три часа из Стамбула и есть выходные дни.
Когда вышла из дому, меня поджидал Рома. Напряженный, взъерошенный, он выглядел так, словно не спал этой ночью.
— Решил приехать и поговорить лично, — сказал он. — Знаю, тебе на работу. Давай отвезу?
Я вздохнула. Смысла морозиться никакого.
— Ладно…
Дала усадить себя в машину. Ехали быстро и молча. И тишина была пропитана таким напряжением, что казалось вот-вот начнет искрить воздух. Рома сжимал оплетку руля так, что костяшки пальцев белели. Дышал сквозь стиснутые зубы. Да и машину вел рывками.
Припарковался, вышел. Я — следом. Два стаканчика с кофе, скамейка в тени…
— Ты расстался с Полиной.
— Да. Потому, что понял, что хочу быть с тобой, — просто сказал он.
Повернул голову, поймал мой взгляд. В его синих глазах было что-то такое щемящее, что ныло сердце.
— Рома, я…
— Не готова. Я понимаю. Ничего страшного… Подожду.
— Я не знаю, когда буду готова. И буду ли… И мне плохо от того, что из-за меня разрушились ваши отношения.
— Не из-за тебя, — он пожал плечами. — С чего ты взяла? Я ее не любил, вот и все.
— Но зачем-то был с ней.
— Чтоб заполнить пустоту, — он отпил кофе, — Чтоб кем-то заменить тебя…
— Ром, у нас же ничего не было. Да и… Мы восемь лет не виделись…
— Странно, что ты не понимаешь меня, Женя, — выдохнул он.
— Я-то как раз понимаю. То что ты, как и я, любишь придуманную меня, юношескую любовь ко мне. Не меня. Понимаешь? Ты ведь даже не знаешь, какая я…
— Тч-ч-ч, — холодный палец лег на мои губы. — Не продолжай. Я свое решение принял. Я сделаю все, чтоб ты стала моей.
— Я уезжаю в Стамбул, Рома. Мне там работу предложили, — выдохнула я.
Он побледнел.
— Надолго?
— Полгода. Пока что… Но, я же тебе сказала…
— Я слышал, что ты сказала, — он поднялся. — А ты услышь меня, Женя. Может я где-то внутри все тот же глупый и наивный ботан, влюбленный в тебя по уши, ну и пусть… Я верю, что нас не зря столкнуло снова. Судьба или что там еще, не важно. Но я этот шанс не упущу. Просто знай это.
Выбросив стаканчик в урну, он пошел прочь. Застонав, я закрыла лицо руками. Поговорили. Супер.
Ну, ничего. Я уеду в Стамбул, а Яшин останется здесь.
