большой комнаты, но и там пусто. По крайней мере, на явных местах, типа стула или дивана моего босса нет. А вот в углах и под столом… ну, не ребенок же он, в самом деле, прятаться по углам?
– Что за чертовщина! Куда этот котяра исчез? – рычу сквозь зубы, притопывая ногой. – Антон Сергеевич?! – зову уже громче и топаю в сторону ванной с туалетом. Но там дверь открыта, так, как я ее и оставила, а в уборной пусто.
Какие у нас остались варианты?
Только чердак.
Ну, не ветром же его выдуло из дома, в самом деле? Не мог же он просто так исчезнуть посреди ночи в незнакомом поселке?
Или мог?
И как-то от таких мыслей сразу не по себе стало, а воображение, зараза, начало рисовать самые страшные картинки. Вспомнились сразу все фильмы ужасов, что я за свои годы пересмотрела немало, и по спине пробежал холодок, поднимая волоски дыбом. А когда поднималась по ступенькам на чердак, внизу как назло скрипнула половица, а за окном протяжно завыл соседский пес. И это пробрало просто до самых костей от страха, и последние ступеньки наверх я преодолела практически бегом. Но и там… пусто. Пусто, черт побери!
Страшней стало в два раза сильнее!
Одно дело, когда ты на окраине поселка в бревенчатом доме в компании мужчины, хоть и мажорчика, но, как мы выяснили, прекрасно умеющего дать в морду. И совершенно другое, когда одна в полутемном и пустом доме. Зубы начали стучать в десять раз активнее, только уже не от холода, а от ощущения жути всей ситуации.
– Котов? – практически взмолилась в темноту. – Котик, ну где ты, а?
И тут осеняет мысль: а если он вышел из дома и заблудился? Поселок хоть и небольшой – “три дома”, условно говоря, – но улицы в такой час темные и безлюдные. А если с ним что-то случилось? Тут народ такой, чужаков не любит. А Котов еще и острый на язык. Вдруг он сейчас лежит в какой-нибудь канаве, истекая кровью и проклиная свою дуру Аристову за такой спор?
Кучи вопросов, один хуже другого, немного привели в чувства, и слетала я с чердака буквально бегом. Торопливо перебирая ногами, неслась в сторону своей комнаты, чуть не запинаясь об свои же ноги, и уже мысленно натягивала батин тулуп и резиновые сапоги, чтобы отправится на поиски своего босса, когда...
– Какого черта?!?!
Торможу на пороге своей спальни, открывая и закрывая рот от удивления и выпучивая на максимум свои глаза.
– Котов?! – воплю задыхаясь от возмущения.
– О, Аристова, а вот и ты, – одаривает меня улыбкой мужчина, помахивая зажатой в руках книжкой.
МОЕЙ КНИЖКОЙ!
Той, которую буквально минут пять назад я читала, и которую оставила лежать на кровати. На которой, кстати говоря, сейчас лежит и Котов, подмяв под себя мою подушку и подложив под свою голову руку. Уровень наглости просто заоблачный. Так же как и уровень моего удивления от такой беспардонности. Даже слова все растеряла от неожиданности.
Я-то думала, его спасать надо. А он сам кого хочешь… “спасет”.
– Забавное чтиво, – бросает в мою сторону Котов. – Сопливое, правда, слегка и туповатое, но думаю, для разгрузки мозга самое оно, – рассуждает и даже не шевельнется. Будто я тут так, мимо проходила!
– Что ты... вы здесь делаете?!
– Я. Мы. Тут отогреваемся, – передразнивает мужчина, а я давлюсь воздухом от негодования.
– У тебя есть своя спальня! Ну-ка прочь с моей кровати!
– Спальня? Или морозильная камера?
– Спальня! – рычу сквозь зубы и выхватываю из его цепких пальцев свой роман. – А ну-ка, брысь с моего места!
– А вот и фигушки, Аристова, – уже не с издевкой, а с обидой в голосе говорит мужчина, поднимая на меня свой взгляд. – Ты меня перевоспитать решила или убить? – разводит руками Антон, заставляя меня растеряться от такого вопроса.
– Перевоспитать. Но…
– А в таком морозильнике и с такой отвратительной, твердой кроватью я сначала замерзну, а потом развалюсь, не дожив даже до экватора недели. Так что… – подмигивает Котов и поворачивается ко мне спиной, удобней устраиваясь на краю широкой кровати.
Вот только будь она хоть десятиметровая! Я не собираюсь с ним спать в одной постели. Да что там постели! Даже в одной комнате не лягу.
– Эй! – выдаю, возмущенно сопя. – Это моя кровать!
– Ей богу, Аристова, она гигантская. Потеснишься чуть-чуть, не обломишься, – прилетает мне в ответ тяжелый вздох.
– Что значит, не обломишься? Вы вообще слышали, что такое личное пространство, а? Я не собираюсь с вами спать!
– А я и не прошу тебя спать со мной. Просто будешь спать в одной со мной кровати.
Вот же ж… котяра! Все и всегда вывернет себе на пользу. Рядом с ним нужно всех предупреждать, что они имеют право хранить молчание. Иначе однажды ваши же слова будут использованы совершенно кощунственным образом против вас же.
– А если меня не устраивает такое положение вещей? – складываю руки на груди, гипнотизируя взглядом широкую мужскую спину и наблюдая, как этот наглец уже натягивает на себя мое теплое одеяло.
– Ну, что я могу сказать? – оглядывается через плечо Котов с отвратительно-издевательской ухмылкой на своих губах. – Добро пожаловать в гостиную.
– Я не пойду в гостиную. Вас не устроило ваше место ночлега, вам туда и идти.
– Не думаю, – и все, словно точку поставил. Такую огромную и жирную точку.
Тут уже сопи не сопи, пыхти не пыхти, его разве что силой с кровати выталкивать. Но до такого “детского сада” я пока опуститься не готова. Поэтому со злости выдергиваю из-под головы нахала подушку и стягиваю свое одеяло. Недовольно бубня проклятья себе под нос, гордо задрав голову, ретируюсь в гостиную. На тот самый неудобный кожаный диван, что стоит напротив камина.
– Я бы на твоем месте еще хорошенько подумал, прежде чем там ложиться, Поля, – летит мне в спину издевательский смешок. – Там ужасно мало места, и к утру ты рискуешь переломать весь позвоночник, засыпая в позе эмбриона.
– Без мажоров разберусь.
– Что ты сказала?
– Ничего.
– Нет! Как ты меня сейчас назвала, Аристова?!
“Это вы еще не слышали, как я вас про себя называю” – язвит подсознание. Там слова гораздо
