В лицо неожиданно дует холодный ветерок. Видимо от реки идет холод. Вообще, такая странная немного непривычная для меня атмосфера жары солнца, пропитанной арктическим холодком. В лесу не так, там постоянная прохлада.
Очень необычно всё. И очень интересно.
Пока лесной неандерталец обнимаеся с весёлым псом, я оглядываюсь.
Шагах в десяти стоит Кирилл. В брюках и легкой футболке.
Очень залипательно выглядит, кстати, особенно с топором в руках. Такой плохой, мрачный парень, который запросто может и в морду противнику дать, и женщину без разговоров трахнуть у ближайшей елки.
Черт… И почему это меня заводит?
И вообще…
Я же не просто так сюда пришла… Его искать, дура мягкотелая.
Нашла вот.
Смотрю.
И он на меня смотрит. Ни шага ближе не делает, стоит себе, осматривает хмуро, потом разворачивается к Юрию.
— Где ты её нашёл? — едко спрашивает он у брата, не смотря больше на меня и лениво оглядывая ветки поваленной елки.
— Орала, что уши глохли, — в такой же ехидной манере отзывается лесник. — Рысь на неё упала, похоже, дедовской шапке каюк.
— А рысь-то где?
— Ведьмы испугалась, — хохотнул мужик.
— Марта Николаевна, ну зачем вы из дома вышли, зверей пугать.
Ах, ты скотина…
Я начинаю краснеть, немного даже задыхаюсь от гнева. То есть, вместо того, чтоб поинтересоваться моим самочувствием, которое вполне может быть не в порядке, потому что не каждый день, знаете ли, на меня рыси сверху падают, этот проклятый наглец надо мной смеется? Со своим братишкой зубоскальничают!
Очень приятно, просто очень… по-мужски.
Вскидываю подбородок, сжимаю губы злобно…
А затем разворачиваюсь и иду в обратном направлении. Гордо.
На глазах закипают злые слезы, безумно обидно из-за поведения Кирилла. Хотя…
На что я рассчитывала, неужели реально думала, что мужчина, проведя со мной две ночи, да и то, первую - бог знает, когда еще, будет щадить мои чувства?
Будет жалеть меня, участливо спрашивать, не пострадала ли, гладить по голове, обнимать, наконец?
Да, думала.
Дура потому что.
Иду, злобно подпинывая попадающиеся по пути ветки. День уже не кажется настолько хорошим, и солнышко больше не радует.
Как же я так попала, а?
Ощущаю в горле ком, совершенно неожиданно понимая, что сейчас заплачу.
Душно как-то, дышать тяжело. Глаза жжет.
Наверно, я бы могла огрызнуться, сказать что-то. Наверно. Могла же я в самом начале шутить над ним едко, дразнить, высокомерить…
И все бы продолжалось так же. Если бы не прошлая ночь. И не моя дурацкая уверенность, что я интересна этому мужчине, что нравлюсь ему не только, как женщина для секса.
И с чего я это взяла? Ни слов, ни малейших движений в эту сторону же!
А я…
Мне так хорошо ни с кем не было.
Но это не меняет того, что вот с этим Кириллом обычная жизнь и секс, как день и ночь. Где интим, он жёсткий, но внимательный любовник, который и подушечку под голову положил и одеялом укрыл, завтрак приготовил. А при других людях - это тварь, которая плюёт в мою сторону сарказмом.
Я тороплюсь убраться от него и своих ошибок. Наверное давно уже нужно научиться разбираться в людях, а то так и будут за шлюху принимать.
Дура, какая же дура! Лишь бы он папе не рассказал, что мы были любовниками.
Ещё и позор такой.
Папу в каком свете выставила? Какому нормальному мужчине захочется такую дочь иметь, которая вот так беспардонно спит с его знакомым.
Растравляю себя до слез все же. Нагибаю голову, топая нервно по тропинке, пытаясь остановить истерику, но все больше и больше погрязая в ней.
Две недели? Нет, уже двенадцать дней с ним. Здесь есть дом, он может не жить со мной, я справлюсь одна. Одна… Лучше быть одной всегда, чем связываться вот с таким колким, ядовитым гадом. С настоящим демоном, который так со мной… как змей искуситель, потом ноги об меня вытер при других…
«Зверей пугать». Это… Это он о моих шрамах, что ли?! Голова от такого осознания становится пустой совсем и гулкой. Сглатываю, пытаясь привести мысли в порядок, путаясь вернуться в себя.
Но не получается. Страшное ощущение, когда словно со стороны наблюдаешь, как погружаешься в пропасть, а остановиться - никак.
Убийство, угроза жизни, побег, жуткая дорога, дом в лесу, дикий секс, встреча с рысью, насмешки человека, которому я доверяла…
Да тут кто угодно умом тронется!
И шрамы… Он вчера ничего не сказал. Он и в первый-то раз ничего не… Но это не значит, что не видел! Это не значит, что…
Ох…
Слезы льются все сильней, я их уже и не останавливаю.
Он сказал это, зная, что я изувечена. Да.
И… И рассказал своему брату! Точно! Не зря же тот так хохотал!
Глава 19
Глава 19
Когда неожиданно упираюсь в широкую твердую грудь, даже не поднимаю взгляда.
Конечно, он пошел за мной!
Он же отвечает за меня перед папой!
Только поэтому!
Шарахаюсь в сторону, отворачиваюсь, закрываю лицо руками, чтоб не видел слез. Почему-то ужасно стыдно за свою слабость. Глупость.
Если он сейчас что-то опять съязвит в своей привычной манере, я же… Черт… Я же умру прямо тут. Просто сердце остановится, и все.
Кирилл перехватывает меня , держит крепко за плечи, смотрит в залитое слезами лицо.
— Марта, ты что? — ошарашенно выдыхает, наконец.
Не отвечаю, закрываю лицо, он с силой разводит пальцы.
— Марта! Да ответь ты уже!
Встряхивает меня, пытаясь привести в чувство.
— Рысь… Дорога… Шрамы… Пугала… — захлёбываюсь я слезами, не в силах все же сдержаться, хоть и слабость это перед ним, и глупость, — устала так…
— Ну, ты даёшь, — он резко прижимает меня к себе с силой. Так руками обхватывает, что скрывает почти полностью. — Пожалуй, я и забыл, как с женщинами общаться.
— Б…б…будто не общался до меня, — продолжаю я, всхипывая и заикаясь.
— Общался, конечно. - Он обнимает меня, гладит, голос звучит так умиротворяюще, так ласково, утешительно, что, невольно успокаиваюсь. Кирилл чувствует это и продолжает, - и вполне себе проникновенно: либо раком, либо в рот.
Скотина-а-а-а!!!
Я дёргаюсь, желая вырваться из гадских рук. Но куда там, даже шевельнуться не дает!
А я и без того на грани же, потому не выдерживаю и просто белугой реву в его плечо.
Как я с ним влетела?!
Он же отвратительный, мерзкопакостный тип! Что он вообще нёс?! Как можно с человеком, женщиной, плачущей женщиной, так разговаривать?
Я же… Боже, да как успокоиться теперь? Все вокруг - гады и скоты! Все! Никогда ничего хорошего от мужиков не получала!
И отец! Он тоже, тоже! Мог нормального охранника найти! Почему именно этот гад? За что-о-о-о???
Он же сухарь противный, ему только потрахаться и потом поржать над жертвой.
Я так накручиваю себя, что начинаю отбиваться изо всех сил от Кирилла, толкаюсь в его руках, ногами пинаюсь.
— Ненавижу! — вскрикиваю, ощущая, что от рыданий голос осип.
— Значит, не безразличен, — спокойно констатирует он. — А то я уже испугался, что ты меня использовала в своих сексуальных целях.
Боже… За что?
После этих слов я перестаю отбрыкиваться в его ручищах, осознав, что совершенно бесполезно взывать к совести, заставлять криками задуматься, нет у этого похотливого мерзавца ни совести, ни мозгов!
На прощанье, как последний штрих, бью его немощным кулаком в широкое крепкое плечо с такой силой, что подкашиваются ноги. У меня, естественно, не у него.
Кирилл лихо подхватывает меня на руки и несет обратно из леса в сторону хутора. Оказавшись в его объятиях, я невольно хватаюсь за крепкую шею, и как-то само собой получается удобно устроиться. Прячу лицо у злодея на груди, потому что не хочу этого Юрия видеть, тут такой позор у меня. Лицо красное, наверно… И нос… И губы, как вареники… Всегда они первыми опухают у меня…
