– Пол Мариц.
Компьютер мог предложить две статьи, связанные с этим именем. Ральф вывел их одну за другой на дисплей. Первый из Марицов оказался киносценаристом, второй – пожарником, спасшим из огня ребенка. В общем, все не то. Нелл и не ожидала, что ее Мариц засветился в прессе, но на всякий случай решила попробовать.
– Что-нибудь еще? – спросил Ральф.
– Посмотрите Филиппа Гардо.
Имя было довольно редким, и Нелл боялась, что поиск опять окажется безрезультатным. Однако, если верить Танеку, Гардо – большая шишка в криминальном мире. Может быть, удастся найти какие-то сообщения об арестах, судебных разбирательствах и т.д.
Результат превзошел все ожидания. О Филиппе Гардо в памяти компьютера нашлось целых три статьи, причем довольно большие: одна в журнале «Тайм», одна в иллюстрированном еженедельнике «Спорт» и одна в газете «Нью-Йорк таймс».
– Будете читать? – спросил Ральф.
– Да, но не могли бы вы сделать мне распечатки?
– Нет проблем. – Ральф пометил нужные файлы, подключил принтер, откинулся на спинку стула.
– Вы что, пишете статью об этом человеке?
– С чего вы решили?
– К нам часто приходят авторы и исследователи.
– Может быть, и напишу.
Нелл с нетерпением поглядывала на принтер, откуда выползали листы с распечаткой.
Ральф собрал их, аккуратно сложил и вручил ей.
– Сколько я вам должна?
– Нисколько. У меня обеденный перерыв, и я сделал это ради собственного удовольствия.
Этого Нелл допустить не могла. Она знала, как нелегко живется студентам-вечерникам.
– Я не могу принимать такие подарки, – сказала она. Однако обижать молодого человека тоже не хотелось. Черт, как быть? Ей не терпелось побыстрей прочесть статьи.
– Ну хорошо, – вздохнула она, – может быть, по крайней мере, вы позволите пригласить вас на обед?
Парень просиял, восторженно уставившись на нее через роговые очки.
– Еще бы!
Нелл сунула распечатку в сумочку и поднялась.
– Тогда идем. Не хочу, чтобы ваша начальница злилась на вас. Гут где-нибудь можно перекусить?
– Вообще-то да… – Ральф замялся. – Но, если вы не возражаете, я бы предпочел, чтобы мы сходили в «Голодного крестьянина». Это всего в нескольких кварталах отсюда.
– Там что, лучше кормят?
– Нет, но там обычно обедают мои друзья. – Ральф улыбнулся. – Пусть посмотрят, кто делит со мной трапезу.
Нелл поняла, что он хочет показать ее своим приятелям в качестве трофея. Лицо, созданное руками Джоэла, принесло вполне практическую пользу. Однако чувствовать себя «трофеем» было неприятно. Во всем есть свои плюсы и минусы.
Но Ральф смотрел на нее так восторженно, что Нелл сдалась. В конце концов, услуга за услугу.
– Хорошо, идем в вашего «Голодного крестьянина».
К универмагу «Дейтон» Нелл вернулась без пяти час. Таня уже ждала у входа.
Увидев, какое мрачное у нее выражение лица, Нелл вся напряглась.
– Таня, я прошу прощения, но мне было совершенно необходимо…
– Ни слова! – накинулась на нее Таня. – Я так зла, что готова столкнуть тебя под первый же проезжающий автомобиль! – Она махнула кому-то рукой. – Зову Фила. Поговорим, когда вернемся в клинику.
Подъехал Фил и посмотрел на Нелл с упреком.
– Зачем вы так с нами поступили?
– Едем в клинику, Фил, – коротко сказала Таня ледяным тоном.
Раньше она так холодно не держалась. Должно быть, теперь отношения испорчены раз и навсегда, подумала Нелл.
Эта мысль ее неожиданно расстроила.
Вернувшись в клинику, Таня решительно отправилась вместе с Нелл к ней в палату.
– Умираю от жажды, – сказала она Филу. – Можешь принести нам лимонаду? Я уложу Нелл сама.
– Конечно, – кивнул Фил.
Как только дверь за ним закрылась, Таня накинулась на Нелл:
– Никогда, ты слышишь, никогда мне больше не ври!
– А я тебе и не врала.
– Ты меня обманула, а это одно и то же.
– Наверно, ты права. Но у меня было важное дело, а я боялась, что ты мне помешаешь.
– Еще бы! Конечно, я тебе помешала бы! Джоэл еле согласился на нашу поездку в город. Это я его убедила. Ты меня использовала!
– Это правда.
– Зачем? Что у тебя там было такого важного?
– Мне нужна была информация, которую мне не дает Танек. Я сходила в библиотеку.
– И об этом ты не могла мне сказать?
– Но ведь ты – подруга Танека.
– Это еще не значит, что я принадлежу ему со всеми потрохами. Тебе не приходило в голову, что я и твоя подруга тоже?
Нелл удивленно подняла брови:
– Нет, не приходило…
– А зря. Поначалу я стала с тобой возиться, потому что меня попросил об этом Николас. Но потом я делала это уже для самой себя. – Таня уперла руки в бока. – Я-то понимаю, почему Николас обратился именно ко мне. Он считал, что я могу тебе помочь. Мне тоже пришлось пережить горе, и я должна была своим примером продемонстрировать тебе, что пройдет время и с тобой все будет в порядке. Так вот, знай: ничего в порядке не будет! Мои раны не зажили, но я научилась с ними жить. И ты тоже научишься.
– Уже научилась.
– Ничего подобного. Просто Николас показал тебе морковку, и ты припустилась за ней со всех ног. Это не настоящая жизнь, а суррогат. Считай, что ты снова научилась жить, когда избавишься от кошмаров. – Она криво улыбнулась, увидев, как исказилось лицо Нелл. – Неужели ты думаешь, что кошмары по ночам снятся только тебе? В первый год после смерти матери и брата я каждую ночь просыпалась в холодном поту. Мне и сейчас они иногда еще снятся. – Она помолчала. – Но я об этом никому не говорю.
– Даже Джоэлу?
– Джоэл внимательный и заботливый, но он не поймет. Ему такого пережить не довелось. А ты поймешь. Мне нужен кто-то, кто меня понимает. Я хожу к тебе не потому, что я тебе нужна, а потому что ты мне нужна.
Нелл почувствовала, что Таня говорит правду, и испуганно пробормотала:
– Но я ничем не могу тебе помочь. Неужели ты не видишь? У меня не осталось ничего. Мне нечем делиться.
– Ошибаешься. Ты понемногу оживаешь. Но это не происходит за одну ночь. Процесс постепенный: два шага вперед, шаг назад. – Она слабо улыбнулась. – Я видела, как ты расстроилась, когда подумала, что я на тебя обиделась. Это хороший знак.
– Но скажу тебе честно: я бы сделала эта снова.
– Я знаю. Ты хочешь найти человека, который убил твою дочь.
– Хочу и найду. Все остальное неважно.
– Важно, но ты этого пока не понимаешь. Я чувствовала бы то же самое, если бы снайпер, застреливший мать и брата, был для меня не просто безличным врагом, а конкретным человеком. Но у солдат нет лиц. Враг он и есть враг.
– У моего врага есть лицо и есть имя.
