К этому времени гроза уже утихла, тучи разошлись и низко засветило солнце, вот-вот готовое опуститься за лес.
Друзья посмотрели на провал и подумали, что дело плохо.
– Первый же встречный заинтересуется этой ямой, – сказал Марат. – А тут люди иногда бывают, между прочим. Ну, любопытные всякие, кто стариной интересуется, или вот этот… Герман. На своем велосипеде.
Муся покраснела. Катерине очень не понравилось, что кто-то перед ее носом может перехватить клад.
– Сейчас замаскируем это местечко… – предложила она. – А завтра, с утра пораньше, придем сюда и обследуем все как полагается.
– Не завтра, – покачал головой Марат. – Сегодня.
– Да ты что, спятил?! – рассердилась будущая чемпионка мира по шахматам. – Когда – сегодня? Это ночью, что ли?..
– У каждой игры свои правила, – как-то чересчур загадочно ответил Марат, но Муся неожиданно его поняла – если они поставили перед собой цель, то отступать уже нельзя.
Они закрыли провал досками, набросали сверху каких-то картонок, мусора – чтобы хоть как-то замаскировать следы своей деятельности.
Мокрые, грязные, перекинув через плечи лопаты, побрели к санаторию, обсуждая, как им быть дальше. Катерина настаивала на том, что экспедицию надо возобновить завтра, а Марат утверждал, что промедление смерти подобно. Муся молчала. У нее из головы не шли слова Германа о том, что он здесь встречается с кем-то в двенадцать ночи. «Время-то какое нехорошее…» – уныло вздохнула она.
– Муся, что ты все вздыхаешь! – обратилась к ней Катерина. – Да скажи же ты ему, что это – полное безумие! Ночью и прямо в самую аномальную зону… Да мы оттуда не вернемся!
– Надо идти сегодня, – вдруг тихо произнесла Муся. – Часов в одиннадцать. Тетя Вася в десять уже засыпает, и потом ее даже из пушки не разбудишь.
– Вот-вот! – обрадовался Марат. – И дедушка тоже в это время уже без задних ног дрыхнет! Потому что у него – особый режим.
– А моя бабушка – нет, – твердо произнесла Катерина. – Она до часу ночи радио слушает. У нее бессонница. Может до рассвета глаз не сомкнуть!
– Ладно, мы пойдем одни, – все так же тихо сказала Муся. – Если что найдем с Маратом, все равно будем на троих делить. Ты тоже полноправная участница.
– Муся! – с ужасом шмыгнула носом Катерина. – Да фиг с ним, с кладом… страшно же!
Но Марата с Мусей было уже не отговорить. Катерине ничего не оставалось, как согласиться с ними.
– Ладно, – сказала она. – Я буду мысленно вас поддерживать!
В санатории первым делом они отправились к сарайчику дяди Фаддея.
Но не успели они подойти, как увидели невдалеке небольшую толпу.
На мокрой после грозы поляне стоял дворник и, размахивая руками, что-то оживленно рассказывал. Вокруг него стояли люди и напряженно слушали.
Троица подкралась поближе.
– …и вот, слышу я оттуда шипение, тихое такое. Дай, думаю, посмотрю – может, озорует кто? Захожу – а там чудище страшное, змей о трех головах… Как набросится он на меня, как начнет душить, стискивать меня в своих змеиных объятиях…
– Белая горячка! – авторитетно заявил стоявший в толпе Карабурденко. – Видение зеленого змия.
– Какого зеленого змия? – возмутился дядя Фаддей. – Я едва жив остался! Все, надоело мне это проклятое место, завтра же с Прокофьевной уезжаем отсюда – у меня братан в Калужской области живет, давно меня к себе звал…
– А может, не врет? – с сомнением произнесла пожилая полная дама из толпы, которая на маскараде изображала Екатерину Великую. – Что же, если человек пьет, то ему и верить нельзя? Ведь говорили же, что здесь аномальная зона? В газетах писали!
– Газеты врут, а вот он – алкоголик известный! – закричал кто-то в толпе. – Действительно, типичная белая горячка!
– А я звуки ночью слышал, – жалобно произнес Артем, переминаясь с ноги на ногу в своих армейских ботинках. – И как будто огоньки мигали…
– Болотные огни – физическое явление! – строго произнес Карабурденко.
Стоявшая за его спиной Света показала язык. Она просто-таки ненавидела Карабурденко, что очень рассердило Мусю, которая наблюдала за всей этой сценой из своего укрытия.
Толпа шумела и спорила. Кто-то верил дворнику Фаддею, кто-то подвергал его фантастический рассказ сомнению. И только троица друзей знала настоящую правду…
– Все, завязал! – вопил Фаддей. – Больше ни капли в рот! Буду трезвенником. Я, может, после этого случая переродился, другим стал человеком! Прокофьевна, ты видишь перед собой совершенно нового человека… Уж если я от змея трехголового ускользнул, то есть смысл в моей жизни!
После ужина, когда друзья окончательно договорились обо всем и заодно экспроприировали у Фаддея электрический фонарь и веревку (это удалось без труда, потому что дворник после сегодняшних событий наотрез отказался посещать свое рабочее место), Марат напомнил Мусе:
– Постарайся одеться незаметнее. В это время многие в санатории еще не спят.
– Желаю вам удачи, ребята! – с чувством шмыгнула носом Катерина. – Если бы не бабушка, то я бы… Эх, была бы возможность, снотворное бы ей в ужин подсыпала…
– Да ладно, – успокоила шахматистку Муся. – Мы и вдвоем справимся.
Она чувствовала, что дело было не только в бабушке – Катерина ужасно трусила, хотя была не робкого десятка. Мыслимое ли дело – отправиться ночью в такое место! Но Муся подругу не осуждала – она тоже трусила, но ее тянуло на развалины не только из-за желания найти клад (честно говоря, про клад она и не думала совсем), ей очень хотелось узнать, что за дело такое у Германа в тех же местах, да еще в двенадцать ночи.
…Тетя Вася уснула даже раньше предполагаемого времени. Ровно в половине десятого она укрылась одеялом и захрапела.
Муся тихонько соскользнула с кровати и быстро оделась. Пожелание Марата – «выглядеть незаметнее» – она восприняла буквально.
Это был звездный час коричневых штанов!
Муся поклялась, что никогда в жизни не наденет их, тем более на людях, но сейчас они очень даже пригодились – и именно для того, чтобы окружающие не узнали ее.
Эти коричневые спортивные брюки с начесом были очень широкие и бесформенные – они полностью скрадывали контуры Мусиного тела. Сверху она натянула толстый черный свитер (черное ночью незаметно – вот девиз всех ниньзя!), а голову обмотала темным тети-Васиным платком.
Теперь Мусю не узнала бы и родная мама! Муся при тусклом свете ночника повертелась перед зеркалом и осталась очень довольна – в таком виде и надо заниматься слежкой. Только опять чего-то не хватало…
