— Трудно поверить, что еще несколько месяцев назад здесь обитала наша Абигайль.
— Это тебе трудно поверить. А мне нет.
— Жаль, что меня не было рядом с тобой с самого начала. — Он поднял голову, и ее едва не ослепил блеск синевы его глаз. — Может, в следующий раз удастся.
— Я еще не совсем оправилась после этого раза, а ты уже заводишь речь о следующем?
— Я рос в полном одиночестве. Не хочу, чтобы такая же участь постигла и Абигайль. Мне хотелось бы, чтобы она наслаждалась жизнью в семье, подобной твоей, а не страдала бы оттого, что пришлось расти в семье вроде моей.
Прежде чем Дани успела что-либо ответить, он закончил раздевать ее, сняв с нее трусики. Казалось, она должна бы чувствовать смущение и неловкость. Но ничего подобного. Благодаря Нику она чувствовала себя прекрасной и желанной. Он тоже разделся. Теперь они стояли друг перед другом в наряде Адама и Евы.
Еще мгновение — и тела их слились. Они заново открывали для себя друг друга, постепенно превращая свои воспоминания в новую реальность. Ее пальцы скользили по густым волнистым волоскам на его груди, а он жадно покрывал поцелуями ее груди. Исследуя каждую мышцу его сильного тела, она все время чувствовала, как его губы скользят по ее животу и бедрам.
Они всеми силами отдаляли этот момент, хотя оба стремились к нему, раздираемые желанием. Она раскрылась для него, словно нежный цветок. Ее движения были изящны и грациозны. По его глазам она видела, что ему хотелось бы растянуть удовольствие, взять ее медленно, постепенно. Но, как и в ту предновогоднюю ночь, он был не в силах устоять перед напором неистовой страсти.
Он погрузился в нее целиком, до конца, не в силах ни остановиться, ни замедлить свой порыв. Она обвилась вокруг него, стремясь почувствовать кожей каждую клеточку его тела. Наступил высший, сладчайший момент их близости: в благословенной радости слились их сердца и души. Бесконечно долгие месяцы понадобились им, дабы пересечь бесплодную пустыню и утолить наконец свою жажду чувств.
Когда Дани проснулась, было совсем темно. Ник крепко прижимал ее к себе, согревая теплом своего тела.
— Свет, — прошептала она. — Десять ватт. В комнате стало чуть светлее. Дани взглянула на спящего Ника. Даже во сне он был начеку, и выражение его лица оставалось замкнутым и сдержанным. Все та же до боли знакомая маска. Без нее она видела его лишь считанные разы, да и то на какие-то короткие мгновения. И тогда отчаянные тоска и желание проступали сквозь маску, лишний раз подтверждая то, о чем она и так давно догадывалась: вопреки его яростному нежеланию это признать, он был человеком глубоко чувствующим и эмоциональным.
Она очень осторожно высвободилась из его объятий и пошла в гостиную. Остановилась перед огромным окном, остро ощущая приближение рассвета: ее душа сейчас тоже словно заново рождалась.
Как все это похоже на ее любовь к Нику. Она, эта любовь, всегда жила в ней, скрытая от посторонних глаз, и вот выбралась на свет Божий, освещая душу своим ярким светом.
— МИССИС КОУЛТЕР?
— Что, Гемма?
— ПРОИСХОДИТ ЧТО-ТО НЕОБЫЧНОЕ?
— Нет, Гемма. Ничего необычного не происходит. — Она радостно рассмеялась.
— У ВАС ЕСТЬ КАКИЕ-НИБУДЬ ПОЖЕЛАНИЯ?
— Мне абсолютно ничего не надо. — Хотя нет. Есть у нее один вопрос, на который Ник так ни разу и не дал ей прямого ответа. — Гемма, почему у ССИ финансовые трудности?
— ЖДИТЕ ОТВЕТА. ПОТЕРЯ ОСНОВНОГО КАПИТАЛА ПРИВЕЛА К СНИЖЕНИЮ НОМИНАЛЬНОЙ СТОИМОСТИ.
— Потеря основного капитала? Как это произошло?
— КАПИТАЛ БЫЛ НЕЗАКОННО ИЗЪЯТ ИЗ ССИ.
До Дани не сразу дошел истинный смысл этого ответа.
— Объясни все подробно. Гемма.
— ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ОБЪЯСНЕНИЯ ТРЕБУЕТСЯ ДОСТУП К ПЕРВОМУ УРОВНЮ БЕЗОПАСНОСТИ.
— У меня есть доступ к первому уровню безопасности! — Голос ее осекся. — А теперь объясни, что ты имела в виду.
— ЖДИТЕ ОТВЕТА. — Ожидание показалось ей вечностью. Наконец Гемма снова заговорила: — СРЕДСТВА БЫЛИ НЕЗАКОННО СНЯТЫ МИСТЕРОМ ПИТЕРОМ ШЕРАТОНОМ. НОМЕР СЧЕТА…
— Прекрати передачу информации, Гемма, — раздался голос Ника.
Дани резко обернулась.
— Это правда? — ошеломленно спросила она. — Питер растратил деньги ССИ?
— Да.
— И ты так и не вернул себе эти деньги? — Губы у нее дрожали. — Так вот почему у нас финансовые затруднения. Что он сделал с деньгами? Почему ты не смог обнаружить их? — Он отвернулся от нее, и она нахмурилась. Что-то большее скрывается за всем этим, о чем он не хочет ей говорить. — Ник?
Он почесал затылок. Потом взглянул ей в глаза.
— Хочешь правду?
— Было бы приятно хоть раз ее услышать ради разнообразия.
— Он отдал деньги Кристи Валленс.
— Своей помощнице? Но… — Внезапно она все поняла. — Он собирался оставить меня ради нее. Так вот куда он ехал, когда попал в автокатастрофу.
— Да.
— Но это по-прежнему не объясняет…
— Она была беременна.
Дани едва не упала в обморок.
— Нет! Этого не может быть.
— Она родила сына. Сейчас они живут в Европе.
— Нет! Он не мог иметь детей!
— Очевидно, мог. Были сделаны тесты, Дани. И хотя кажется невероятным, но это ребенок Питера. — Ник мрачно усмехнулся.
— Она лжет! Наверняка хорошо заплатила, чтобы результаты теста подтасовали. Он покачал головой.
— Как ты думаешь, почему я так долго отсутствовал? Я должен был проверить ее заявление.
— Как ты ее разыскал?
— В документах, которые ты передала мне в канун Нового года, была вся необходимая информация, чтобы я мог ее найти.
— Почему ты не потребовал ее ареста?
— Зачем? — Он крепко сжал губы, и вокруг рта пролегли глубокие складки. — Я что, должен был отправить ее в тюрьму, а ребенка передать представителю социальной службы? Лишить сына Питера наследства? Ты бы так поступила на моем месте? Если бы он обратился ко мне с просьбой выкупить его долю, я бы это сделал. Мне кажется, он предпочел тайком взять деньги потому, что беременность Кристи стала для них полной неожиданностью. Им нужно было действовать быстро, а иначе они бы увязли во всякого рода судебных разбирательствах.
— Даже если бы он продал тебе свою долю, то все равно бы бросил меня.
— Да. И забрал бы все деньги, прежде чем подавать на развод. Тебе было бы ой как нелегко получить хоть что-нибудь! Он бы уж об этом позаботился.
— И я бы осталась… — Без ничего. Банкротом. Глаза ее расширились, и она закрыла рот рукой. Боже правый, нет!
Ник обнял ее за плечи.
— Теперь ты моя жена. Дани. — Он говорил горячо, подчеркивая каждое слово. — Все остальное не имеет значения. У нас своя жизнь. У нас есть Абигайль. Мы со всем справимся.
