— Выходит… наш нарушитель не унес, а принес кое-что? — спросила она.
— Выходит так.
Меган покачала головой.
— Это противоречит всякой логике.
— Не так уж и противоречит. Посмотри под платьем.
Меган приподняла подол, ее глаза расширились, затем она засмеялась.
— Это впечатляет. Но зачем кому-то понадобилось приносить в офис конгрессмена Гэллоуэя надувную куклу мужского пола, одетую в женскую одежду?
Барри снял картонную табличку, которая гласила: «Привет, я Даун».
— Прекрати трогать улики! — Она прижала пальцы к вискам. — Итак, кто-то знает, что он переодевается и… это шантаж?
Барри воззрился на куклу.
— Возможно, это сделано для того, чтобы напугать его. Или пустить слухи.
Меган прошлась по периметру комнаты.
— Ты трогал что-нибудь еще?
— Нет. Но хотел бы.
Она стрельнула в него взглядом.
— Я бы хотел просмотреть несколько файлов, сдуть Даун и унести ее с собой.
Как он и ожидал, ужас промелькнул на ее лице.
— Трогать и уносить улики с места преступления?
— Тогда вот тебе компромисс. Я не трогаю файлы, но сдуваю Даун.
— Зачем?
— Потому что, Меган, следовать правилам в этом случае неправильно.
Он видел, как она силится переварить то, что идет вразрез с ее убеждениями.
— Я не говорю, что мы скрываем улику, я говорю, что мы просто выбираем, кому ее показать. Это не простое проникновение с целью грабежа. И тебе это известно. Это та вещь, которую мы покажем Гасу и Дереку и боссу твоего босса, а не патрульным копам и мелким репортерам.
Сине-красные огни запульсировали на закрытых жалюзи. Полицейские вернулись.
— Меган? Пора принять решение.
Меган взглянула на мерцающие огоньки.
— Черт бы тебя побрал, Барри!
Они обменялись пристальными взглядами, затем она поморщилась.
— Я задержу их. Бери Даун и уходи отсюда.
— Я люблю тебя. — И это была правда.
— Нет, не любишь. — Она достала свой значок и открыла дверь. — Просто тебе доставляет удовольствие развращать людей.
— И это тоже. — Но она его не услышала, потому что уже ушла.
Барри ухмыльнулся. Ну и дела! Он просто поверить не мог, что Меган, такая правильная, законопослушная, Меган, согласилась пойти на несоблюдение или даже нарушение правил. Насколько это сексуально? Возможно, развращение людей и правда доставляет ему удовольствие.
Барри схватил Даун и потянул за затычку. Отверстие было узким, а у него не было времени ждать, когда кукла сдуется. Оглядевшись, он увидел на столе ножницы, схватил их и проткнул куклу, пытаясь при этом не думать о Гэллоуэе. Прижав к себе пластик, он смял куклу вместе с одеждой и выскользнул через заднюю дверь в переулок. Снаружи он внимательно прислушался, и с улицы до него долетели приглушенные голоса. Меган и копы. После того как он спрячет Даун, стоит ли и ему спрятаться, или лучше показаться? Им с Меган надо было скоординировать свои действия.
Голоса стали громче. Полицейские вошли в офис. Барри решил незаметно обойти здание сзади. Дойдя до конца аллеи, он сунул куклу в мусорный контейнер, затем прокрался вдоль фасадов других зданий к тому месту, где они с Меган прятались в кустах.
Он увидел, что Меган стоит снаружи, возле дверей в офис Гэллоуэя и высматривает его, Барри, стараясь делать это незаметно. Подъехала вторая патрульная машина, и она пошла по тротуару ей навстречу. Ее волосы блестели в лунном свете, как и майка в вырезе кофты. Она пожестикулировала, затем сунула большой палец в передний карман своих джинсов, и Барри улыбнулся несоответствию такой чисто мужской позы и этих волос и груди.
Но в этом была вся Меган. Наблюдая, как она стоит там, вся в лунном свете, разговаривает с копами и прикрывает его, он подумал, что еще никогда она не выглядела такой сексуальной.
Он испорченный. Окончательно и бесповоротно испорченный тип. И намерен сделать ее такой же.
Он нагнулся и пошарил руками в поисках чего-нибудь, что можно бросить. Единственное, что удалось найти, был комочек мульчи на клумбе, поэтому он бросил его на тротуар. Затем еще один.
Только с пятого раза Меган заметила коричневый комочек, приземлившийся на асфальт. Она попятилась в его сторону, и, когда оказалась в пределах досягаемости, он схватил ее, рывком прижал к себе и затащил в кусты.
Он зарылся лицом в изгиб ее шеи и вдохнул.
— Ах, Барри, — простонала она.
— Скучала по мне?
— Я чувствую себя такой живой! Я нарушила правила, и… мне это нравится! — По ней пробежала волна трепета. — Адреналин бурлит, мое сердце бьется, как сумасшедшее, а нервы прямо звенят… ты тоже это чувствуешь, да?
— Я чувствую волнение.
Она повернулась в его руках. Это вызвало волнение иного рода.
— Это не просто волнение. Я чувствую возбуждение. Это так здорово! — Она обвила его руками за шею и прижалась быстрым, горячим поцелуем к его открытому рту, пробежав ладонями по его груди. — Почему ты не говорил мне, что это так здорово?
Барри пытался справиться со своим собственным возбуждением.
— Кто ж знал, что тебя так легко сбить с пути истинного? — Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
Но Меган отшатнулась, словно их облили холодной водой.
— Мы ведь поступаем правильно, да? Я имею в виду, неправильно, но ради правого дела?
— Да, ради правого дела. Несомненно.
— Они будут меня искать.
— Это я буду тебя искать. — Он потянулся к ней. Меган сдержала его и бросила взгляд через плечо.
— Где Даун?
— Меган, забудь о Даун. Ты не можешь вот так поцеловать парня и уйти как ни в чем не бывало.
— Барри, не смотри на меня так. — Она произнесла эти слова чуть слышно.
— Ты смотришь на меня точно так же.
— Знаю.
Он мог протянуть руку и прикоснуться к ней, и она бы принадлежала ему. А потом возненавидела бы.
— Хорошо. — Наполнив легкие ночным воздухом, он стиснул руки в кулаки. — Кукла в мусорном контейнере. Дай мне твои ключи, и я сгружу ее в твой багажник.
— Я не хочу ее… это… в моем багажнике.
— Ты хочешь, чтобы они нашли ее, когда будут обыскивать переулок?
— Ты прав. — Поморщившись, Меган вытащила ключи из кармана. — Только смотри, чтобы они тебя не увидели.
— Я тень в ночи, — пообещал он. — А, кстати, как ты объяснила им, почему ты здесь оказалась?
— Я сказала, что ты живешь здесь неподалеку и я подвозила тебя домой, потому что у тебя сломалась машина. Остановилась возле «Квики Март» и увидела подозрительную активность в штаб-квартире избирательной кампании.
— Очень хорошо. Всегда лучше говорить правду, когда врешь.
