— Я не сообщил тебе ее имя, а ты решила, что это другая женщина. Мне хотелось, чтобы ты ревновала.
— Я ревновала, — призналась Кейтлин, — и ненавидела эту женщину, но… платье и ожерелье носила с удовольствием. Даже забыла, что они не мои.
— А потрясающая ночь после банкета? Наша близость стала для меня блаженством.
— И для меня, — тихо сказала Кейтлин.
— Но потом ты вдруг рассердилась. Почему?
— Когда ты сказал, что позволишь мне больше не платить, я подумала, что ты собираешься использовать меня в своих интересах.
— Использовать? Кейтлин, любимая, этого не было ни разу. Я намеревался снова просить тебя выйти за меня замуж и на этот раз добиться твоего согласия, но… ты выдворила меня из комнаты.
— Откуда я могла знать! — воскликнула изумленная Кейтлин.
— Ты была в такой ярости, что мне пришлось изменить тактику. Что ты подумала, дорогая, когда я предложил тебе упаковать чемодан и уехать со мной на две недели? Наверняка что я снова хочу использовать тебя.
— Конечно, — сказала Кейтлин.
— Но я-то ведь уже предлагал тебе замужество.
— Ты и не представляешь, как заманчиво было твое предложение, любимый. Кейтлин впервые назвала так Флинна и ощутила от этого огромное удовольствие. — Но согласиться на брак, когда я считала, что ты презираешь меня… Я не могла это сделать.
— И сказала «нет». Теперь наконец я понял, в чем было дело.
— Но мы не обо всем переговорили, — заметила Кейтлин. — Я, например, не знаю, почему ты покинул ранчо пять лет назад.
Выражение лица Флинна сделалось отстраненным.
— Ты долго об этом не спрашивала.
— Я давно хотела спросить, но… только сейчас набралась смелости. У меня была вечеринка, а на следующее утро ты уехал. Почему?
— А как ты сама думаешь — почему?
Вопрос взволновал Кейтлин. Наступило напряженное молчание. Ей не хотелось говорить о том давнем вечере, но выбора не было, и она рассказала ему все, а в конце добавила:
— Ты унизил меня, Флинн. И я не могу понять почему.
— Но, может быть, все-таки была причина? — Голос его звучал настороженно.
— Могу представить себе лишь одну: я не разрешила тебе заняться со мной любовью, а ты отверг меня, посчитав бессердечной.
— Ничего подобного, Кейтлин. — Флинн запустил ладони в волосы. — Кажется, порарассказать о том, что произошло тем вечером.
— Все было по-другому?
— Ты сама сделаешь выводы после моего рассказа. Ты знаешь, что я отправился перегонять скот?
— Конечно. И ни словом не обмолвился об этом. Вот тогда я и заподозрила, что ты отверг меня.
— Я не успел тебе сообщить, — мрачно сказал он. — Распоряжение было дано мне за десять минут до отъезда.
— Но это странно.
— Нет. Твои родители знали, что я был в доме с тобой, Кейтлин. В тот день, когда ты оцарапала спину.
— Они ничего мне не говорили.
— Ты уверена?
— Да…
— Припомни, дорогая. Наверное, что-нибудь сказали, обнаружив тебя в ванне.
— Это было так давно… Но я помню, что мама заметила лужу на полу и спросила, не хочу ли я сказать ей кое-что.
— Ты призналась, что с тобой был я?
— Нет.
— Но родители знали, Кейтлин. Я выскочил через заднюю дверь, а они как раз входили в парадную. Твой отец увидел меня — я в этом почти уверен.
— Мне кажется, ты ошибаешься. Они сказали бы мне.
— Они предпочли словам действия и на целую неделю услали меня перегонять скот.
— Но ты ведь вернулся в день вечеринки. Я не могла предположить, что ты не захочешь прийти.
— Я был на вечеринке.
— Я тебя там не видела! — воскликнула Кейтлин.
— Я причесался, надел новый костюм и пришел. И принес с собой одну вещицу.
— Какую?
— Кольцо. Маленькое, правда. Но я заплатил за него все заработанные мною деньги. — Флинн внимательно смотрел Кейтлин в глаза. — Собирался сделать тебе предложение.
— А я так этого ждала! Что же случилось, Флинн?
— Я получил от ворот поворот.
— Не может быть! — вскрикнула она.
— Ты мне не веришь? Когда я подошел к дому, то у дверей меня встретили твои родители и очень вежливо сказали, что мое присутствие неуместно. Дали мне понять, что вечеринка не для ковбоев. — Но тебя пригласила я. Не надо было их слушать.
— Я пытался это объяснить, и тогда твоя мать намекнула, что ты пригласила меня лишь из-за нежелания показаться чванливой. Еще она сказала, чтобы я не принимал вежливость за привязанность.
— Ты должен был проявить настойчивость и пройти в дом!
— Твоя мать, Кейтлин, приоткрыла дверь и указала на тебя, танцующую с красивым блондином. Ты смеялась, и вы целовались.
— Возможно, он меня и поцеловал, но не я его, — запротестовала Кейтлин. — Тебе следовало знать, что ничего серьезного ни с кем у меня быть не могло.
— А вдруг?
— Флинн, несмотря на все, что наговорили тебе мои родители, ты ведь знал, что я жду тебя.
— Я знал, что ты заходила в барак — ребята мне сказали, — но когда увидел тебя в объятиях этого белокурого парня, то подумал, что, наверное, ты зашла, чтобы просить меня не приходить на вечеринку.
— Это просто какое-то недоразумение!
— Я ушел, потом вернулся и стоял у дома, глядел в окно. Ты веселилась, окруженная людьми, которые так не походили на меня. И тут я впервые понял, что мы не пара и твои родители, вероятно, правы.
— Ты так подумал? — Кейтлин не могла поверить сказанному Флинном. — Я была без ума от тебя… и ты это знал.
— Когда человек обижен, дорогая, ему мерещится все что угодно. Я решил, что ты флиртовала со мной, потому что рядом больше никого не оказалось.
— И поэтому ты отправился в город и спал с той жуткой женщиной.
Флинн усмехнулся.
— Я не спал с ней, дорогая. Хотя был зол на тебя, но не мог позволить себе этого.
— Ты обнимал ее.
— Нет, любимая. Я посадил ее к себе на колени, лишь когда увидел, что ты вошла в бар.
— Флинн, но одна вещь не вписывается в твой рассказ. Если, по-твоему, я не хотела, чтобы ты пришел на вечеринку, то зачем мне было нужно искать тебя в городе?
— Вначале это не пришло мне в голову, но потом я счел твой поступок результатом уязвленной гордости.
— Уязвлена была не моя гордость, а сердце. А потом ты уехал.
— Я не мог остаться на ранчо, зная, что нам не быть вместе.
— А обещание? Ты на самом деле полагал, что станешь владельцем ранчо?
— Да, конечно. Меня подстегивали амбиция и жажда мести. Ты простишь меня за это, любимая?
— Теперь, когда знаю, что произошло, — да. Флинн, дорогой… — Кейтлин смущенно запнулась. — Мои родители… прости, что они так поступили с тобой. Они сделали это из любви ко мне.
— Но я тоже любил тебя, дорогая. Мою любовь не выразить словами.
Флинн посадил Кейтлин на колени, а она прильнула к его крепкой груди. Какое блаженство находиться в его нежных объятиях!
