– Мама, во-первых, никто не называет его Джеймсом. Во-вторых, все нормально. Просто мы поссорились.
– Вот как? – спросила Пенни, садясь на стул.
Хэт состроила недовольную гримасу – она не заметила, как вернулась сестра.
– Все совершенно нормально. Мама услышала сообщение Джимми на автоответчике, он извинялся за то, что у нас вышел спор. Может, оставим это?
– А из-за чего вы поссорились?
– Не из-за чего.
– Наверное, все-таки из-за чего-то. Голос у него был мрачный, – вставила Маргарет.
– Не лезьте не в свое дело, ладно?
Хэт не хотелось грубить, но в голову не пришло ничего, что могло бы их урезонить. Она и внимания не обратила на сотрясающиеся плечи и грудь матери – испытанный способ показать, насколько глубоко она оскорблена.
– Зачем же так нервничать! Мы с Гаем до свадьбы дни и ночи скандалили. Отличная репетиция перед бракосочетанием, – хохотнула Пенни и опрокинула в себя остатки вина.
Они с матерью выпили всю бутылку.
– Пенелопа, не говори так! Хэрриет подумает, что ты всерьез.
Хэт с удивлением увидела, как ее сестра закатывает глаза.
– Прости, мама. Нет, Хэт, брак – это клумба, усеянная розами, поверь мне. Ежедневный праздник. Я каждое утро с нетерпением вскакиваю с постели, чтобы посмотреть, что мне приготовил очередной день.
Маргарет благосклонно улыбнулась, довольная тем, что брак ее дочери с сыном благородного человека удался. В отличие от Хэт она не услышала в голосе Пенни сарказма.
– Теперь-то у вас все в порядке? – спросила Пенни, как показалось Хэт, озабоченно.
Хэт захотелось открыться сестре. Прекрасно было бы иметь союзника в семье, но и рискованно. К тому же Пенни все равно ничего не поймет.
– Да, все хорошо. Ты и сама знаешь, как это обычно бывает, – ответила Хэт, едва заметно вздохнув.
К ее облегчению, вопросы о состоянии дел между нею и Джимми на этом закончились.
Как и ожидалось, после обеда Маргарет захотела прочесать несколько магазинов в поисках подходящей к великому дню шляпки. Хэт сослалась на больную орхидею, срочно нуждавшуюся в ее заботе, и оставила мать и сестру самих решать, насколько хороши шляпные магазины на Оксфорд-стрит в Найтсбридж.[21]
По дороге домой, перед тем как забрать свой пикап, Хэт заглянула к одной из своих клиенток, на редкость капризной телевизионщице, которая будто бы все знала о садоводстве. К несчастью для Хэт, Андреа Гэррет была знакома с Аланом Титч-маршем, что, по ее представлению, должно было произвести впечатление на садовода и поставить ее на место. Хэт, впрочем, ни разу не заметила, чтобы знаменитый телеведущий, одинаково хорошо разбирающийся и в цветоводстве, и в телевидении, совал свой нос в сад Андреа, который она надолго не оставляла. Ее просили заходить раз в неделю, но Андреа была из тех, на кого всегда кто-то работает со списком того, что нужно сделать немедленно. Это не имело никакого отношению к затраченному Хэт времени и ее вознаграждению, и Андреа всегда была недовольна, если Хэт уходила прежде, чем все было закончено. На этой неделе она настоятельно просила Хэт пересадить два довольно рослых саженца. В тот вечер Хэт вернулась домой, изнуренная событиями дня: приездом матери, эмоциональным воздействием послания Джимми и физической работой у Андреа – все, казалось, объединилось против нее, чтобы свалить с ног. И тем не менее она была рада, что Миш ждет ее.
– Миш! Я так рада, что ты здесь. Ты ни за что не догадаешься!
– О чем? – нетерпеливо спросила Миш.
– Джимми звонил. Оставил очень приятное сообщение на автоответчике. Прямо ничего не сказал, но голос какой-то странный, вроде как грустный. Говорит, что думает обо мне. По-моему, собирается вернуться.
– Что он еще сказал? – спросила Миш.
Основательно поразмыслив, она решила не говорить Хэт о своем разговоре с Джимми, а раз уж он позвонил, тем более надо держать рот на замке. Ей не хотелось, чтобы Хэт усомнилась в его искренности. И тем не менее звонок Миш подсказал ему, что нужно позвонить Хэт, и она была рада, что вмешалась.
– В общем-то ничего, – задумчиво произнесла Хэт.
– Продолжай, – подтолкнула ее к дальнейшему разговору Миш.
– Он сказал, что ему очень жаль… одним словом, мне трудно это выразить, но, кажется, он и сам не знает, что делать дальше. Но оттого, что он взял какое-то время, ему лучше, а ведь это хороший знак, правда? Или, по-твоему, я ненормальная, если во всем этом нахожу что-то положительное?
В ее голосе слышалось все меньше уверенности.
– Да нет, по-моему, это обнадеживает. Возможно, он еще одумается? А иначе зачем ему было звонить?
– Ты так думаешь? Значит, я не просто хватаюсь за соломинку? По-твоему, это значит, что он вернется?
– Мне так кажется, – уверенно ответила Миш.
Ей вовсе не казалось, что она настраивает Хэт на неудачу. Раз уж Джимми позвонил, значит, она внесла в происходящее какое-то оживление. Заставила его понять, что Хэт страдает. Разумеется, думала Миш, если в нем есть хоть немного порядочности, он сделает то, что надо сделать. Она уже начала думать, что Присцилла, возможно, была все это время права – что Джимми попросту мучается от передозировки свадебного напряжения и помочь Хэт можно, только если не лицемерить и не поддерживать в ней веру в ложные идеалы. Где-то в подсознании Миш чувствовала, что это небезопасно, однако отодвинула свои сомнения подальше.
– Дело в том, что я не знаю, где он. Он звонил не из своей квартиры – я проверяла. Наверное, еще не приехал.
– Наверное.
Миш старалась не показать, что ей кое-что известно.
– И к чему эта чертова вечеринка у Пенни? Если он чудесным образом не объявится в течение пяти дней, мне конец. Но даже если он и появится к свадьбе, как я объясню его отсутствие на обеде с родителями?
Миш и Хэт молча размышляли над этой дилеммой.
Через некоторое время Миш сказала:
– А ты используй этого парня, Шона, Стэна, как там его, ну, который живет у Присциллы.
– Сэма?
– Ну да, пусть он прикинется Джимми на время обеда.
– Не могу. Кто-нибудь его расколет. И потом, он женат.
– При чем тут это? Я ведь не предлагаю тебе затеять с ним интрижку! То, что он женат, еще и лучше. Значит, что ему в голову не взбредет какая-нибудь глупость.
– Насчет этого не волнуйся. Видела бы ты его жену – красотка хоть куда.
– Это делает его вдвойне надежным.
– Не могу. Безумная затея.
– Что ты говоришь! Особенно если сравнить это с привязыванием себя голой к кровати или с варкой кроликов, да?
– Я не была голой.
– Это уже подробности. Такое же безумие, как и все, что ты делала до сих пор. Присцилла сказала, что он похож на Джимми и цветом волос, и комплекцией.
