— Спроси! — отрывисто бросил Фуллер, не глядя на меня, но хмурясь еще сильнее.
— «Он тебе не брат» — что значат эти слова? — выдохнула я, глядя на Матвея.
— Ты же не дура, Дарина! — пробормотал Фуллер, бросая внимательные взгляды на зеркало заднего вида и сбрасывая скорость. — Сама все сложила.
— Как вышло так, что я выросла с твоим братом, Матвей? — мой голос дрогнул, но я была полна решимости узнать правду, пусть мне и будет больно от этих новостей.
— Нас с ним выкрали. Мне помогли сбежать. А он остался. Сиди в машине. И не выходи, пока не скажу! — последнюю фразу Фуллер скомандовал отрывисто.
Машина уже остановилась. Перед нами, почти задевая капот, резко затормозил внушительный внедорожник с верзилой за рулем. А спустя секунду, появились люди в пиджаках. Все как в кино, только страшнее и реалистичнее.
Я от страха вжалась в кресло, а Матвей бросил на меня короткий взгляд.
— Не выходи, поняла? — потребовал Фуллер и оставил меня одну в салоне автомобиля.
Я видела, как Мэт идет к парням, как появляется Верняков и парни из сервиса.
Больше всего на свете я вдруг испугалась, что начнется стрельба. Почему-то я твердо знала, что под пиджаками у незнакомцев отнюдь не хоккейные клюшки. Но прямая и широкая спина Фуллера внушала уверенность. И страх капельку отступил.
Я осторожно опустила стекло. Сама не знала, почему я так поступила. Но любопытство не притупилось страхом и адреналином. Даже наоборот.
И до моих ушей донеслись обрывки фраз.
Перед Матвеем замер пожилой мужчина. Солидный, угрожающий, мрачный, жуткий тип. И у меня почему-то появились ассоциации с его личностью. Мне показалось, что это и есть тот самый Мастер — отец Прони, которого все боятся.
— С чего ты решил, что я не заберу девчонку? — вкрадчиво произнес пожилой мужчина.
— Ее нельзя трогать, и ты это знаешь, — сухо заметил Фуллер.
— Это не тебе решать, щенок! — уже тверже бросил Мастер. — Забыл, с кем говоришь?!
— Не забыл, — спокойно произнес Матвей, а я испытала гордость за своего мужчину.
Судя по тому, как нахмурилась охрана, а в руках парней появилось оружие, Матвей не угодил старшему. Пошел против него.
— Отойди в сторону, Фуллер! — резко скомандовал мужчина, а Мэт лишь крепче сжал кулаки. Он не двигался. Молчал. А я подумала, что Мастер приехал за дочкой.
Бросив взгляд на другие машины, поняла, что Прасковьи нет. И «девчонка», которую по каким-то причинам не отдавал Матвей, была одна.
Я.
Мне вдруг стало до ужаса страшно. Зачем я Мастеру? Я ничего не знаю. Ничего не сделала. Ничего не видела и не слышала.
Жуткий мужчина показался мне еще более устрашающим. Я сидела, вжавшись спиной в кожаное сиденье, и пыталась понять, что происходит.
Но вдруг поняла, что уже распахиваю дверцу машины. Я увидела, как Матвей падает на землю. И не понимала, по какой причине. В него стреляли? Ударили? Что случилось?
Я успела подбежать к Матвею прежде, чем меня перехватили чьи-то руки. Увидела, как по виску Фуллера стекает струйка крови. Но его глаза смотрели на меня. Недовольные и злые.
— Матвей! — закричала я.
— В машину ее! — отрывисто скомандовал ужасный голос Мастера.
Но я пыталась дотянуться руками до Матвея. И у меня почти получилось. Почти. Он даже сжал мои пальцы, словно прощаясь, всего на секунду. А потом прикрыл глаза.
Я видела, как он пытается сесть, отбрасывает от себя руку Славы, который пришел на помощь другу. Видела, как Фуллер, шатаясь, поднимается на ноги.
А потом меня впихнули в машину с черными тонированными стеклами, и все превратилось в черную мглу.
Глава 30
— Убери, млять, от меня свои руки! — выплюнул я Вернякову, когда тот попытался меня поднять.
Удар в голову превратил мир вокруг в размытые пятна. Я видел лишь слезы на щеках девчонки, ее перепуганные насмерть глаза и страх в них.
Машины Мастера умчались, увозя Дарину. А я знал, хозяин города не простит моего открытого вызова, брошенного ему при людях.
Мысли лихорадочно вертелись калейдоскопом образов, приводя меня к единственному решению, которое стоит принять.
Я добрался до машины. Предстоял долгий разговор с человеком, которого стоит бояться. И если в игре против Мастера у меня была пара козырей, то с Сивым тягаться я не мог.
Но слишком много стояло на кону, и я набрал тщательно забытый номер, который зарекся когда-либо вспоминать.
Гудки звучали набатом, голова разрывалась от шума и звона. Каждая секунда молчания месила мозг в кашу. И когда я, сцепив зубы, искал иной выход, абонент ответил:
— Устрой мне встречу со Стальбергом, — пробормотал я, презирая себя за то, как сипел голос.
— Мавтей? — абонент был удивлен, пожалуй, даже шокирован.
— Мне нужен разговор с Сивым. Очень нужен. И уже сегодня, — повторил я свою просьбу.
— Хорошо, — удивление так и не исчезло, но голос из прошлого звучал увереннее. — Я перезвоню. Но …
— Никаких условий. Ты мне должен. Считай, что возвращаешь долг, — резко оборвал я собеседника.
Секунды молчания показались мне часами. Я знал, он может легко послать меня на хрен и забыть все события прошлых лет.
— Я перезвоню, — наконец обронил он и вместо тягостной тишины голову вспороли звуки коротких гудков.
Верняков хмуро смотрел на меня. А я понял, что сижу в машине и держу в руке куртку Дарины, которую она сняла, как только мы вышли из больницы.
— Хреновая идея, — заметил Слава.
— Другой нет, — поморщился я.
— Неважно выглядишь. Я позвонил профессору. Он ждет.
— Отвали! — рявкнул я.
Слава подал знак парням, ехать вперед, а сам невозмутимо сел за руль.
— Если ты прямо сейчас дойдешь до обочины и обратно, я заткнусь и отвезу тебя хоть к самому черту, — пообещал Славик.
А я хрипло рассмеялся. Славик долбаный пророк.
— Сука ты, Верный, — шумно выдохнул я.
— Просто учитель у меня хороший, — невесело усмехнулся друг. — Светлов глянет. На «на стрелку» явишься подлатанный.
— Слава, я со дня на день сдохну. А Светлов твой ни хрена не Бог, — пробормотал я, сжимая звенящую голову ладонями. Кажется, не только Славик пророк. Мои мысли тоже вот-вот сбудутся. Успеть бы вытащить Дарьку из всего того дерьма, в котором она оказалась из-за меня.
***
— Сколько? — я смог произнести то самое слово, которого пытался избегать последние пару лет.
— Счет идет на часы. Удар значительно ухудшил ситуацию. Нужна операция, — профессор излагал сухо и по делу, без лишних медицинских словечек и формулировок.
— Гарантии? — это уже Славик.
Признаться, сам я ни хрена не ждал от Судьбы. Везунчиком я никогда не был. Можно сказать, Фортуна плевала на меня. И не факт, что в этот раз что-то изменится. По большому счету, я записал себя в мертвецы уже давно, еще в день, когда Светлов поставил диагноз.
— Их нет. В случае успешного исхода — Матвей сможет самостоятельно передвигаться. Не исключено, что все функции организма будут работать слажено, как и прежде, — говорил доктор, а я смотрел в белоснежный потолок.
— А если не повезет, превращусь в овощ? — с сарказмом уточнил я.
— Я надеюсь только на положительный исход, — упрямо возразил профессор. — Мы будем готовить тебя к операции, Матвей. Уже вечерним рейсом прилетит мой давний друг — нейрохирург. Моя команда готова. И завтра в полдень мы сможем начать….
— Мне нужны завтрашние сутки, Матвей Валерьевич, — сухо оборвал я врача. — Если не сдохну — послезавтра я весь ваш, доктор. А до тех пор — у меня есть дела поважнее.
— Важнее, чем твоя жизнь? — прищурился Светлов.
Я молчал. Смотрел на профессора. И точно знал, старик все видит, все понимает.
— Через сорок восемь часов мне уже будет некого оперировать, — сдался Светлов, тяжело вздыхая, прикрывая глаза рукой. — Я мог бы вколоть тебе лошадиную дозу снотворного и оставить в палате под охраной. В конце концов, я твой единственный родственник.
