Практически не сплю. Мне страшно, что она начнёт экспериментировать с браслетом. И я обнимаю её, держа пальцами запястье и всплывая в реальность при каждом её движении. А когда проваливаюсь, начинаю слышать приближение того самого гула и очередной панической атаки. И, подскочив на кровати всем телом, тут же просыпаюсь. Это выматывает!
Иногда в моих пограничных зависаниях между сном и явью всплывает ощущение присутствия Мары, то вполне адекватной, то разъярённой, то беспомощной…
В обрывках снов я вижу на том месте, где было зеркало в нашей палате, заваленную, обшарпанную дверь. Она влечёт меня. Она обещает, что если я зайду туда, то наконец-то отдохну. Но дверь очень страшная. Навевает ассоциации с фильмом «Оно» или ещё с какими-то классическими страшилками Кинга. И меня переносит в кинозал. На экране я вижу гладь Телецкого. Только теперь это не озеро, а нечто другое. Это другое похоже на «звёздные врата» из какого-то старого сериала. Поверхность не является водой, по ней идёт перламутровая рябь. В следующую секунду я оказываюсь втянут в действо фильма. По моим босым ногам бьётся ледяной прибой Телецкого. И как только захожу в него, гул внутри меня начинает возрастать. Я вязну в этой кристальной воде, словно в трясине.
А на берегу стоит седовласый крепкий мужчина алтайской внешности. Он смотрит на меня исподлобья и поёт свои странные горловые песни. Эхо разносится над гладью воды. Словно прямо в меня грохает оглушающий раскат грома, молния мелькает свирепым взглядом Мары, и я снова подлетаю на кровати, вздрагивая всем телом.
Всегда теперь будет так?
Охренеть…
Очень много слышал о том, что нельзя увлекаться всяческими сомнительными техниками с астральными путешествиями там, магическими практиками… И никогда не слышал ни одного внятного ответа на «почему?»
Я и сейчас не могу сформулировать внятный. Но очень хорошо теперь понимаю, что не стоит.
Утром чувствую себя настолько вымотанным, что с трудом разлепляю глаза.
Палата убита – кровь, осколки, щепки. Палата пусть будет убита, главное, чтобы жива была Мара.
Мара на окне, сидит по-турецки с закрытыми глазами. Чёрные пряди волос рассыпаны по голым плечам. Холодно… Я укутываюсь в плед. Закутал бы и её, но мысль подойти к ней и побеспокоить сейчас почему-то не кажется хорошей. Она не выглядит так, словно ей некомфортно. Перевожу взгляд на её живот. Пластырь сорван и прямо на рану нанесён густой слой какой-то зелёно-серой пасты. Меня передёргивает от этого. А если заражение? Но Мара и заражение ну никак не рисуются в одну реальность. Ей лучше знать, как лечить себя, решаю я, отводя взгляд от раны.
А ещё внутри меня нарастает какое-то парадоксальное безразличие к тому, что будет завтра. Пока я рядом с ней, это очень ярко. Стоит мне выйти из комнаты – тревога за наше будущее снова обрушивается на меня. И я понимаю, что моё безразличие – это тоже какой-то её морок.
Присаживаюсь на крыльцо у входной двери в коттедж. Достаю сигареты.
Что там было про «гвозди»?..
Может, покурим вместе, Мара? И ты поймёшь наконец-то, что у меня нет выхода.
Прикуриваю.
И выпить очень хочется, да. Нажраться и расслабиться. Слышу звук подъезжающей машины. Это Галина. Она обещала приехать утром. Есть у неё власть помочь нам?
Не уверен…
Охранник открывает ворота, не выходя из своего маленького флигеля. Поднимаюсь. Галина не одна. С Иваном.
Мы не пожимаем друг другу рук.
– Где она? – не здороваясь, оглядываются они.
– Там же.
Веду их внутрь. Чувствую себя распорядителем какой-то ценной и редкой зверюшки. На неё все ходят посмотреть. Она не принадлежит мне, но я охраняю её от всех и всех от неё, позволяя этому зоопарку происходить дальше.
Может, не надо было надевать этот чёртов браслет? А подстроить всё так, словно она сбежала? Но тогда пришлось бы валить и медсестру, и врача, и охранника. А я невинных убивать не пробовал и начинать не хочу. Да и что дальше? Из смотрителя я бы превратился в охотника, одна из наших голов должна была бы упасть. А так… Так есть хоть какой-то вариант, что на своих местах останутся обе.
Захожу в палату, молча сажусь на свою кушетку. Как раз напротив Мары.
– Здравствуй, Марина.
– Я – Марена.
– Пусть выйдет, – смотрит на меня Галина.
– Нет, он останется. Выйдет Ванечка.
Очень противоречивые ощущения наполняют меня от её распоряжения. Не уверен, что это реверанс в мою сторону. Уверен, что это что-то другое. Я чувствую…
– Как ты себя чувствуешь, Мара? – хмуро смотрит на неё Иван.
– Скоро я буду себя очень плохо чувствовать. И если ты останешься здесь, то не сможешь мне помочь.
– Ладно, – растерянно.
Выходит.
– То, о чём я хочу поговорить, должно остаться тайной, – Галина говорит Маре, но смотрит на меня.
– Он унесёт твою тайну в могилу. Я тебе гарантирую.
Я просто вдохновлён твоим ответом, Мара!
– Хорошо. Ты предсказала Артуру скорую смерть…
– Это так.
– После инцидента с пираньями я увезла Артура к своему врачу. Помимо лечения травм ему сделали анализы и плановое МРТ. И кое-что нашли. Он об этом пока не знает. Об этом знают только я и мой надёжный врач. Плакать о муже, как ты понимаешь, я не стану. Но… Чтобы сохранить власть, мне нужен наследник, а его нет. И мой врач говорит, что выносить я не смогу.
– Не сможешь.
– Помоги мне. Ты можешь сделать так, чтобы я забеременела? Это все мои анализы… – протягивает она Маре стопку бумаг.
Мара откладывает её в сторону, не глядя.
– Твоя матка двурога.
– Да. Но, возможно, если сделать операцию, то небольшой шанс есть! Да только я не успею! Он ведь умрёт раньше, чем я буду способна хотя бы попробовать. Я могла бы взять в аренду чужую матку! Мне бы выносили ребёнка.
– Матка проблему не решит. Овуляции у тебя нет.
– Нет. Это так. Но её ведь можно простимулировать гормонами.
– Твои яичники увядают. Ты не зачнёшь. Зрелой здоровой яйцеклетки не будет. В этом воплощении через тебя сюда никто не войдёт. Такова судьба. Если ты будешь оплодотворять ту материю, что выдают твои яйцеклетки, то частота вибрации полученного тела будет такая, что через неё может воплотиться только дух с очень низкой вибрацией. Ты зачнёшь бесноватого – парализованное тело и спящее сознание.
– Что мне делать? Я хочу ребёнка. Здорового!!!
– Ребёнка я могу тебе дать.
– Чужого не хочу! Хочу свою кровь.
– Будет твоя кровь.
– Как?
– Как – тебе пока знать не положено. Сроки жизни обоих мужчин, стоящих над тобой, подходят к концу. Но если ты поспешишь помочь им покинуть эту реальность раньше, чем им предназначено, будешь похоронена в смуте. Все должны быть уверены, что ты зачала ровно через девять месяцев. Через десять твоего белоглазого не станет. Ты ведьма, и морок тебе поможет, не впервой.
– Симулировать? А дальше-то что!? Игорь по любому сделает тест на ДНК у «моего» ребёнка.
– А дальше ты уедешь «рожать» в Европу. Иван привезёт к тебе дочь. А к вашему с дочкой возвращению настанет время покинуть эту реальность и для Игоря. Он не успеет. Власть останется в твоих руках.
– Да?...
– Да.
– А что взамен?
– А взамен ты отдашь девочку мне, когда ей исполнится тринадцать. Иван привезёт. Он поймёт потом – куда. Привезёт и оставит её там одну. Сам уедет.
– Если мы этого не сделаем?
– Тогда она умрёт.
– В тринадцать?... – ошарашенно. – Я увижу её после этого? С ней будет всё хорошо?
– Конечно. Её сын взойдёт на престол после тебя.
– Да?!
– Да.
– Я согласна!
Мара тянет ей руку, Галина растерянно пожимает.
– Договор заключён. Всё, что мы сейчас обсудили, должно остаться между мной и тобой. Брата не посвящай, и никого другого тоже. Это нарушит мой узор, и обещания не будут выполнены.
– А что мне делать сейчас?
– Слушать меня…
Мара приближается своими глазами к глазам Галины и издаёт тихий горловой звук. Глаза Галины начинают медленно моргать. А вырубает меня…
